Расправив широкие плечи, он вдохнул ночной воздух, впитывая в себя знакомые запахи. Внезапный порыв ветра мягко тронул струны притихшего ручейка и, поискав нужный тон, всхлипнул грустной мелодией ночных полутеней. Он принес издалека сладкий запах мяты, и кинул Лешу в лицо горсть пыли и лесной трухи.
Тишина сковала засыпающий мир. Накричавшись за день, жизнь замерла до утра. Высоко в небе вспыхнули звезды, радостно засверкали в ночи. Лешу показалось, что земля, горы, воздух, небо – всё перемешалось, обнялось так крепко, что и не поймешь, где кончается одно и начинается другое. Он стоял на краю отвесной скалы, между небом и землей, и чувствовал себя выше, свободнее. Словно парил над землей.
Прозрачный воздух усиливал блеск ночного неба, и Леш боялся, что, вот, стоит только шевельнуться неловко, и исчезнет, пропадет куда-то всё очарование простора.
«Пора!» – подумал он и, найдя спуск, уже сделал первый шаг, когда что-то заставило его насторожиться. Он скорее почувствовал, нежели увидел, слабый отблеск света на скале, чуть выше того места, где он стоял. Заинтересовавшись, Леш поднялся по камням. Замер, готовый в любой миг дать отпор чему-то неведомому.
Острое зрение выхватило из темноты прозрачный воздушный поток – он убегал ввысь и терялся где-то в мерцающих мягким серебристым светом облаках. Всё ближе и ближе, совсем рядом пульсирует поток в восходящем движении.
Незнакомое всегда пугает. Леш застыл в нерешительности, но любопытство, как всегда, взяло верх – и он сделал шаг вперед…
– Пять, четыре, три, два, один. Пошел! – Денис рванул вперед, беря нужный разгон уже на первых стартовых метрах. Но майка соперника все-таки маячила впереди.
Первый круг, второй, третий.
– Минута тридцать!.. – откуда-то сбоку, перекрывая рев стадиона, кричит тренер. – Давай!.. жми!
Денис выхватил взглядом белую полосу финиша и в последнем рывке устремился к ней. Ну же… он сможет…
Есть! Он пробежал по инерции еще круг.
– Минута сорок пять! – Мята в лицо, и тренер хлопает по плечу. – Неплохо. Жду тебя в раздевалке.
Денис сдернул с майки номер – тридцать. Три. Ноль. Невольно подумал: «Цифры не те. Нужно бы любое простое – два, три, пять, семь, одиннадцать…» Он зашагал к раздевалкам и по привычке, вполголоса, принялся размышлять: «Тридцать – три десятки. Так. Десять представляем в виде пирамиды с основанием 4, затем слой 3, 2, и 1 – вершина. Теперь тройка – вот она, трехмерная конструкция, три в кубе это 3 ∙ 3 ∙ 3, получаем двадцать семь. Два и семь, я и соперник, нас двое, двойку вперед, значит, 227. Превосходный переход на «пи», учитывая, что «пи» – число, лежащее между 223/71 и 22/7. Значит, поворот! Вот почему он едва не пришел вторым – притормозил на повороте!»
– Что ты там бормочешь? – В раздевалке душно, и тренер распахнул окно. – Какие три в кубе?
Денис отмахнулся от вопросов.
– Через неделю область, ты должен собраться. Думаешь, я не понимаю? Диплом, любовь и всё прочее, – тренер сверкнул золотом передних зубов.
– Семен Петрович, какой из меня бегун? Леньку возьмите, Ильчевского, с первого курса – выносливый, как верблюд, и финиширует увереннее.
– Ладно, ладно. Бежал неплохо. Но мог бы лучше! Малышев подкачал. Впрочем, разрыв в две сотых юрфаку сократить не удалось, и слава богу! – Он начал переодеваться. – А тренировки пропускать нельзя… что улыбаешься?
– Семен Петрович, – в глазах Дениса забегали чертики, – не всегда получается. Голова забита другим! Сами знаете – диплом… и всё прочее.
– Да знаю я! Потому и пытаюсь тебе растолковать – нужно сочетать умственные нагрузки с физическими.
Денис скинул кроссовки:
– Я и сочетаю…
– Диплом… Материки давно описаны, острова открыты. Какие проблемы?
– Да нет, какие проблемы… Конечно, неожиданностей ждать не приходится, но думаете легко составить математическую модель географии? Тема новая, экспериментальная. Кстати, я ее сам же и предложил. Теперь пытаюсь совместить несовместимое – логику с фантазией. Получается гремучая смесь.
– Э эх, – отмахнулся Семен Петрович. – Ты сам – гремучая смесь. Не знаешь, чего от тебя ожидать. Перестань выискивать причины, стоящие за причинами. Завтра в десять на стадионе! И без опозданий!
– Завтра в десять, – кивнул Денис и наморщил лоб. – В десять. А сейчас сколько? – посмотрел на часы. – Господи, Ксения!
Полчаса спустя он стремительно влетел в прохладный холл университета.
– Добрый вечер, Пантелей Иванович!
– Ты что, душ принимал? – вместо приветствия блеснул очками вахтер.
– В самую точку. – Денис пригладил взъерошенный чуб. – А что, видно?
– Хм… Как там Маркович?
– Дед в норме.
– Передавай привет… Пусть расставляет фигуры, в выходные загляну… сыграем партейку. Ты куда?
– Меня ждут, я быстро!
– Полуночники. Ходят, и ходят…
И уже вдогонку по привычке крикнул:
– Двести двадцать пять на шестнадцать!
– Три шестьсот! – выдохнул Денис и взбежал по лестнице.
Пантелей Иванович, улыбнувшись, достал из ящика калькулятор и, протерев носовым платком очки, не спеша начал набирать цифры, бормоча под нос: «Двести двадцать пять…»
Дверь в лабораторию была заперта. Денис заглянул в подсобку. Ксения была там. Вернее, саму девушку он не увидел, лишь светлая макушка выглядывала из-за сложенных стопками книг. Настольная лампа ярким пятном накрывала бардак, царящий на столе – вперемешку научные журналы, снимки, схемы на кальке, карты, затертые на сгибах до дыр. Образцы камней в ящике, какие-то щеточки, дюжина карандашей, резинок, линеек, как будто десять невидимок сидели и работали рядом с ней.
Ксения держала в руке большую лупу, если только это можно было назвать лупой. Сачок. Она поднесла сачок к лицу и огромный Ксенин глаз звонко произнес:
– Наконец-то! Сколько?
– Минута сорок пять.
– Здорово!
Лупа брякнулась о стол, девушка порылась в бумагах и двумя пальчиками извлекла фотографию.
– Вот она. Смотри! – протянула торжественно, как награду. И уже доверительнее, тоном ниже, пояснила: – Результаты экспертизы пока не пришли, но наверху считают ее подлинной.
Денис бережно взял фотографию и уселся за соседний стол. Ксения расставляла книги. Некоторые открывала, задерживалась, прислушиваясь к дыханию страниц. Незаметно следила за Денисом, пытаясь рассмотреть его в жестах, мимике, реакции. Ей нравился этот парень, он нес настолько мощный заряд самоидентификации, что она… всё пыталась разобраться в своих чувствах. Ксения улыбнулась, вспомнив их первую встречу. Столкнулись, что называется, лоб в лоб – во время пробежки на стадионе. Пожалуй, она и была виновницей – отвлеклась, задумалась или… неважно, перешла на соседнюю полосу. А он просто стоял, запрокинув голову вверх. Смотрел в небо. Дальше – легкий штрих странного знакомства, и он пробормотал что-то вроде «ничего не происходит случайно, даже случайности». А она? Какую-то глупость. Не помнит, что именно. Зато помнит его взгляд. Чистый, восторженный. И сразу, волной из детства, вспомнились слова отца. Кажется, после очередной «разборки» в школе, он сказал, что Ксения убивает себя, потому что не умеет выбирать друзей. «О человеке можно судить по его взгляду, случайно брошенному. Он отражает личность с ног до головы. Выдает с потрохами. Один только взгляд, подсмотренный, перехваченный, и ты увидишь каждого таким, каков он есть!» Вот так и с Денисом – она увидела, он победил.
