Пробежав рядом с охранником, который даже не шелохнулся, Глазастик направился в долину, двигаясь задом наперед, чтобы наблюдать за тылом и не дать испепелить себя выстрелом в спину. Но все его страхи оказались напрасными. Его — это было более чем очевидно — принимали за совершенно безобидного зверька, который суетится в поисках нежной травки или, возможно, питьевых источников.
Постепенно вход-горловина в долину расширялся, сочнее и многообразнее стала растительность. Вскоре мышь оказался вне пределов видимости часового.
Как только уменьшилась необходимость проявлять повышенную заботу о своей безопасности, Эмир сосредоточил внимание на окружавшем его пейзаже. Это стоило сделать.
Долина напоминала арену цирка, отвесные стены которого напрочь отбивали охоту карабкаться по ним у любого нежелательного посетителя. Короче, никто не мог ни попасть сюда, ни выбраться из этого каменного мешка, минуя единственный вход-горловину. Разве что крылья помогли бы? По сторонам тянулись ряды низких ангаров, где, видимо, размещались различные цеха с оборудованием. Эмир, отметив про себя факт их существования, главное внимание, однако, уделил другому поразительному явлению — гигантскому, шириной свыше двухсот метров, входу в грот, зиявшему чудовищной брешью в подбрюшье горы. Оттуда лились потоки света, его отблески сверкали на видневшемся даже из долины металлическом корпусе звездолета. Первое впечатление — его строительство вот-вот должно было завершиться. Корпус корабля уходил далеко в тоннель, который, если сведения Родана были точны, тянулся на целый километр.
Да, Перевозчикам и мечтать о лучшем укрытии было не надо.
Далее дорогу мышу перегораживала цепь роботов. Они держались неподвижно, но их «глаза» повернулись в сторону мыша, который сделал вид, что нюхает пучок какого-то злакового растения, тянувшегося к свету между двумя кустами.
Создавалось впечатление, что позитронные мозги роботов воспринимали мелкое травоядное существо как вполне для них безобидное. Эмир лишний раз с досадой отметил, что охрана никоим образом не принимает его всерьез! Но, с другой стороны, ему оставалось только радоваться этому.
Было ясно, что телепортировать в этих условиях он не мог: роботы вполне справедливо расценили бы этот выходящий за рамки нормального дар как неоспоримое свидетельство разумности и немедленно отреагировали бы. Значит, его единственное пока оружие (пусть даже за счет ущемления самолюбия) — вести себя, как кролик, попавший на пастбище, где полно люцерны или ползучего тимьяна. Если ему удастся и далее успешно обманывать бдительность стражей, то, вполне вероятно, он сумеет вплотную приблизиться к самому корпусу звездолета. А любая свежая информация на этот счет облегчила бы планируемую акцию по нападению на верфь.
Он неспешно продвигался вперед, насчитав около тридцати роботов, расположившихся полукругом в сторону входа в долину, каждый на расстоянии пяти метров от другого. Это было неслыханное расточительство ценнейшей техники, если учесть, что всего одного такого кибера хватило бы, чтобы сдерживать, а то и отбить штурм целой армии противника. Вывод: этот корабль имел громаднейшее значение для Перевозчиков.
Мышь предпочитал не очень-то задерживаться пока на этой мысли. Он, скрепя сердце и преодолевая отвращение, пожевал несколько травинок. Видно, действительно на Горре существовала похожая на него порода диких кроликов, чье поведение в данный момент ему приходилось изо всех сил имитировать.
Ближайший робот (метрах так в двадцати!) навел на него свои поблескивавшие при солнечном свете линзы. Его сосед, однако, никак не отреагировал.
Лейтенант Эмир почувствовал, как у него на затылке шерсть поднимается дыбом. Одновременно где-то на уровне желудка он испытал некое странное ощущение, причем этот рефлекс явно не был вызван только насильственным перевариванием терпкой и жесткой травы. Но мышь мужественно вынудил себя сжевать еще один пучок.
Эх, если бы он мог сейчас телепортировать! Но в таком случае он нанес бы непоправимый ущерб планам Родана: ведь роботы, поняв, что секретная стройка обнаружена, усилили бы ее охрану. Не исключено, что в своем усердии они дошли бы и до уничтожения корабля, если бы сочли положение безвыходным. Они наверняка были в курсе панического бегства Перевозчиков с Горра.
До чего же противной на вкус была эта трава!
Следующий пучок находился точно посередине между двумя роботами. Глазастик, сделав над собой неслыханное усилие, двинулся к нему, готовый, однако, телепортировать в любой момент, хотя понимал, что должен прибегнуть к этой мере лишь в самом крайнем случае.
Один из охранников, развернувшись на месте, поднял левую руку, и теперь ее терминал-радиант был нацелен точно на мышь. Тот, затаив дыхание, тем не менее легонько трусил к пучку травы, предполагаемому объекту его вожделений. Напряжение поднялось до такой степени, что стало невыносимым. Как поведет себя часовой, сочтет ли он необходимым уничтожить зверушку, копошившуюся в пределах охраняемого им участка? Если да, то он пойдет на это совсем не ради развлечения (как это мог бы сделать в аналогичной ситуации постовой-человек), поскольку роботы не ведают, что такое скука. Вопрос был в том, включала ли заложенная в него программа истребление любого живого существа, рискнувшего проникнуть в долину? Отличались ли полученные им от Перевозчиков приказы от тех, которыми руководствовался охранник, стоявший у входа в горловину?
Эмир дотянулся наконец до травки и сжевал ее.
Робот наблюдал за ним с очевидным интересом. Оружие было по-прежнему наведено на мыша, но раз он до сих пор не выстрелил, то, скорее всего, уже и не сделает этого.
Эмир героически проглотил горькие стебли, сдерживая одновременно как приступ тошноты, так и страх, леденивший хребет.
В это время позитронный мозг часового, видимо, взвешивал ситуацию. Внезапно появившееся перед ним существо не было ни Вольным Перевозчиком, ни гозланином; оно вело себя как безрассудное животное, раз рискнуло столь близко подойти к грозным боевым машинам. Раз оно не думает, значит, опасности не представляет. Вдобавок ко всему оно ощипало молодую травку, что указывало на его местное происхождение. А на этой планете Вольные Перевозчики считали своими врагами только гозлан. Таким образом…
Вывод был однозначен: это травоядное опасности не представляло.
Мышь с облегчением отметил, что робот отвел от него свои глаза, а рука вернулась в прежнее положение.
Он, Эмир, блестяще выдержал это тяжкое испытание! Но это не означало, что следовало ослаблять бдительность.
