– Коряво, – прокомментировал Джек.
– Итак, как насчет договора? – спросил я.
– По-моему, тебе сейчас надо думать о другом.
– Я что, свои последние минуты не могу провести так, как мне хочется?!
– Ладно… Как пожелаешь. Чтобы тебе было легче определиться, – жрец достал из воздуха большие песочные часы. – Тебе остался ровно час.
– Как мало! А можно накинуть хоть недельку, за опт? – я просительно заглянул ему в глаза.
– Что, понравилось?
– Так, Рыжий, а ну-ка быстро объясняй, что здесь происходит! – потребовала Эльза. – Я ничего не понимаю!
– Сейчас. Друзья, понимаете, у меня срок вышел и теперь я возвращаюсь домой.
Я только тут понял, как к ним привык.
– Давайте мылом обменяемся? Чтобы помнить друг друга!
– Это обычай такой? – удивился Джек. – Странный. Ну, как хочешь, – порывшись в вещевом мешке, он достал большой кусок хозяйственного мыла.
– У тебя мыло было?! – возмутился Лапик. – Что же ты молчал?! Я уже сутки немытый хожу, голова чешется, как будто там блохи бегают!
– Кстати, они и бегают, – выловила что-то в шевелюре вегена Лиса.
Я с опаской посмотрел на часы. Песок сыпался вниз.
– Народ, хватит выпендриваться, у меня правда мало времени! Я про настоящее мыло говорю!
Группа с удивлением переглянулась.
– Ну, про электронный адрес. Вы что, совсем чайники?
– Не чайники мы! – обиделась скелетушка. – Я вообще не понимаю, что ты говоришь, спятил ты что ли?
– Он не спятил, – вмешался Локлиар. – Его время кончилось и очень скоро он покинет вашу группу.
– Ты что, умрешь?! – не на шутку испугался Джек.
– Почти.
– Уходите, – махнул рукой остальным жрец Беспорядка. – Ваше время еще не пришло.
– А когда оно придет? – поинтересовалась Лиса.
– Никогда. Меня интересуют только существа с оригинальным мировоззрением.
Можете попрощаться со своим товарищем. У каждого по минуте.
– Рыжий, ты не забывай о нас… И мы о тебе никогда не забудем, – крепко пожав мне ладонь, сказал Джек.
– Мы будем скучать… Возвращайся, если сможешь, – веген старательно прятал слезы.
– Я не забуду, как ты вытащил меня из Торгограда… Пусть тебе всегда везет и Лэт будет на твоей стороне, – пожелала Лиса.
– Рыжик, милый… Понимаешь, – скелетушка выглядела на редкость грустно. – Я думала, что когда-нибудь смогу ожить, и мы поженимся…
– Эльза? – я невероятно удивился.
– Хватит, – Локлиар щелкнул пальцами, и группа пропала.
– Уже?
– У тебя еще полчаса. Садись. Можешь высказать все претензии и замечания, какие пожелаешь.
– Ладно, сами напросились… Реал чувства – это очень хорошо, что не в такой же степени! Это раз. Два – столько гнуса и неприятностей могли бы не делать!
Три – сколько можно тренироваться? Я даже погеройствовать как следует, не успел!
Четыре – могли бы хоть бумажки со слотами выдать… Или чтобы каждый знал, какие у него качества! Пять… – я распинался еще долго.
– Если в этой игре столько недоработок, почему ты не допускаешь, что все это может быть реальностью?
– Хотя бы потому, что в реальности магии не существует, – я вздохнул.
– А ты хотел бы, чтобы существовала?
– Конечно! С ней ведь жить интереснее!
– Но ведь в реальности нельзя переиграть жизнь заново, нельзя запомнится или восстановиться…
– А разве здесь можно? – я окинул взглядом мир. – Здесь тоже нельзя запомниться и восстановиться. Разве что пережить все заново… Но ведь тогда все может быть по-другому.
– Ладно, а почему еще?
– Потому что я ЗНАЮ, что это только игра.
– А если это окажется не так?
– В смысле? – не понял я.
– Ну, например, если ты не покинешь ее?
– Значит, мне все-таки сделали надбавку за опт? – обрадовался я.
– Нет. И сейчас мы отправимся к воротам.
Локлиар проводил меня в большой зал, где стояли три арки. Из правой лился такой яркий свет, что было просто невозможно смотреть в ее сторону. В левой переливалась всеми цветами огненная радуга. А в центральной – клубилась тьма.
– Тебе туда, – указал налево жрец.
– Почему? А, понял! Правая для добра, центральная для зла, а эта – для нейтралов!
– Да. Ну, иди же, – Локлиар подтолкнул меня.
– Слушай, да что ты так хочешь меня побыстрее выпнуть? Ладно, иду, – я вновь вздохнул, поглядев, как последние песчинки ссыпаются вниз.
За воротами была дорога. Огненная дорога вела через огненный мир. Я пошел по ней, размышляя о своем будущем… и о том, как не хочется возвращаться в реальность.
Деньги кончились, придется снова зарабатывать… А когда я еще накоплю на такую классную игрулю?
Из пламени выскочила обалденная чертовка.
– Хочешь стриптиз?
– Давай! – я подумал, что напоследок нельзя отказываться.
– Стриптиз! – радостно закричала типша, срывая с меня одежду и вместе с ней ныряя обратно в огонь.
– Ты кем мечтаешь стать? – спросил меня кривой скелетон в очках, преграждая путь.
– Бардом! Хватит выпендриваться!
– Да будет бард! – скелетон вытащил гитару и передал ее мне.
Потом я дошел до огненного озера. У берега стояла лодка.
– Перевезешь?
– Плату – вперед!
– А у меня все стырили!
– Вон, гитара есть.
– Ладно, держи.
– Не нужна мне твоя гитара, – монстрик отпихнул инструмент. – Сыграй мне что-нибудь.
– Что?
– Да что хочешь!
Было очень жарко, поэтому никакие дельные мысли в голову не приходили.
– Ну, смотри, сам напросился! – честно предупредил я.
– Садись, будешь петь, пока я тебя везу, – предложил тип.
Я сел и, подождав, пока лодка отойдет от берега, начал:
– Блям, бум-бум! Блям, бум-бум! Блям, бум-бум!
У меня это получалось ничуть не хуже, чем у того ученика Беспорядка.
– Ты готов обрести могущество? – грозно спросил меня появляющийся на носу лодки Локлиар.
– Угу!
– Тогда вертись!
От его слов я действительно завертелся, все быстрее и быстрее, пока не продырявил лодку и не ушел с головой в лаву. Там я еще ускорился и поднялся в воздух огненным смерчем.
– Я – могуч! – закричал я, и потолок обрушился на мою голову.
Я очутился в больничной палате. Надо мной склонилась медсестра, смутно напоминающая Лису и врач, в роли которого выступал жрец Беспорядка.
– Он спятил, да доктор?
– Да, – подтвердил Локлиар, поправляя две свои пары очков. – У него жуткое раздвоение личности. Единственная наша надежда – дать ему встретиться с самим собой.
– Но пойдет ли он на это?
– Посмотрим. Пациент, Вы готовы рискнуть ради возвращения Вашего разума на место?
– Давайте, – реал ощущения пропали, поэтому я уже ничего не боялся.
– Тогда да будет мир!
