не стена позади. Пожалуй, можно умирать, подумал он.
Хокинг опять был рядом и готовился нанести смертельный удар. Кастак сиял вокруг его головы, как маяк в бурю.
Спенс ждал. Он слышал распаленное дыхание Хокинга. Казалось, оно наполнило собой всю комнату. Спенс нагнул голову и двинулся к панели управления. Еще разряд! Спенс медленно ковылял вперед, не глядя на Хокинга.
— Стой! — завизжал Хокинг. — Ты не сможешь…
Спенс поднял голову и посмотрел в сторону.
— Ари! — с мукой прошептал он.
Хокинг опасливо взглянул в сторону девушки. Она по-прежнему неподвижно лежала на кушетке.
— Тебе никогда не удастся… — начал он, но Спенс, воспользовавшись тем, что враг отвлекся, прыгнул вперед и ухватил тонкий пучок проводов, выходящий из основания черепа Хокинга.
Ужасный визг наполнил комнату. Спенс повис на проводах. Хокинг извивался, кресло начало швырять из стороны в сторону.
Что-то очень громко щелкнуло. Спенсу показалось, что его руку оторвали от плеча. Он скосил глаза и увидел у себя в руке оборванные провода.
Кресло Хокинга рухнуло на пол, выбросив седока, как тряпичную куклу. В недрах кресла что-то зловеще зашипело, в воздух полетели искры и серый дым. Хокинг беспомощно корчился на полу, растопырив иссохшие конечности — жалкая марионетка с оборванными нитями. Кастак соскользнул с его головы и укатился в угол. Тело Хокинга дернулось в ту же сторону, но тут же замерло. Он коротко постанывал. Веки его трепетали.
Спенс постоял над скорчившейся фигурой и отвернулся. Он совсем не чувствовал радости победы. Его заботила только Ари. Тело девушки на кушетке пугало своей неподвижностью.
— Она жива.
Спенс повернулся и увидел Кира. Марсианин стоял над телом Хокинга.
— А вот этот — нет. — Длинная трехпалая рука указала на тощее тело. Под головой Хокинга растекалась небольшая лужица крови. Кир подобрал кастак. Странный нимб все еще пульсировал жутковатым синим цветом.
— Кир, ты в порядке?! — Не в силах стоять, Спенс сел на пол возле дивана.
Марсианин наклонился над кушеткой Ари. Некоторое время он изучал лицо девушки, а затем легко коснулся краем кастака ее лба.
— Ты освободил меня от этой жуткой твари. Я освобожу ее от Похитителя снов.
Кир закрыл глаза, и комнату наполнил глубокий гудящий звук. Спенс ощутил, как воздух в комнате разогревается и начинает завихряться вокруг него. Это длилось всего мгновение и закончилось глубоким вздохом. Спенс с разочарованием отметил, что на лице Ари по-прежнему лежат мертвенные тени сна. Комната расплылась. Спенс плакал. Он прижал к губам холодную руку девушки и подышал на нее.
—Ари, — позвал он. — Ари!
Кир встал у него за плечом.
— Пусть твои слезы будут слезами радости, мой земной друг. Сила Похитителя снов сломлена.
Спенс нерешительно поднял голову и обнаружил, что смотрит в самые прекрасные голубые глаза на свете.
Вечеринка бурлила вокруг, как закипающий котел. Спенс стоял в сторонке с рукой на перевязи. В другой руке он держал бокал шампанского, наблюдая, как поднимаются и лопаются пузырьки. В толпе чествовали то одного героя, то другого, пересказывали на разные лады историю мятежа. Спенса пока не трогали.
Идея вечеринки принадлежала директору Сандерсону — таким способом он решил вознаградить верных и отблагодарить его спасителей. Когда после долгого обеда убрали со столов, началось то, что директор называл «частным» приемом, однако в нем, казалось, приняли участие едва ли не все сотрудники станции.
Главной фигурой был, конечно, Кир. Глаза всех собравшихся неизменно отыскивали в толпе его непомерно длинную фигуру. Даже Спенс время от времени ловил себя на том, что с интересом наблюдает за марсианином. Большой зал искрился энергией, словно его пронизывали высоковольтные провода под напряжением. Спенс представлял заголовки завтрашних газет на Земле.
Сальников с забинтованным запястьем и Пакер, левый глаз которого почернел от удара, полученного в схватке с Рэммом и его людьми, носили свои повреждения как знаки отличия, выступая перед аудиторией айтишников, требовавших детального рассказа о взломе MIRA. Аджани тоже окружила толпа, ловившая каждое его слово и то и дело ахавшая от изумления.
Гита, чье природное обаяние сразу же снискало ему популярность среди жителей Готэма, смешил большую группу слушателей рассказами о реальных и воображаемых приключениях. Надо признать, рассказчик он оказался великолепный.
Август Сандерсон проводил импровизированную пресс-конференцию, переходя от группы к группе, неизменно превознося в звучных банальностях храбрость и стойкость персонала вверенной ему станции.
Спенс уже слышал рассказ о событиях, последовавших за отключением танти. Рэмм со своими людьми получил такой же удар излучения, как и остальные, но как только пришел в себя, продолжил прочесывать вентиляционные шахты в поисках убежища сопротивления. К счастью, большинство защитников станции тоже успели восстановиться к тому времени, когда Рэмм добрался до них. Завязался короткий бой, в котором пострадало несколько студентов, а Сальников показал себя первоклассным бойцом, уложив самого Рэмма и троих наиболее рьяных его людей ударами огромных кулаков. Пакер тоже не отсиживался в тени, и вскоре бунтовщики оказались повержены и связаны.
Доктор Уильямс, одинокий и сбитый с толку, заперся у себя в кабинете, но его достали оттуда и изолировали. Его дело, как и дела других заговорщиков, предстояло рассмотреть юристам GM.
Сандерсон и Гита захватили центральный пост управления, без особого труда обезопасив спящего Вермейера. Таким образом, к тому времени, как работа танти прекратилась, директор снова оказался у руля, к большому огорчению его бывшего помощника. Затем Сандерсон по громкой связи обратился ко всему населению Готэма, чтобы успокоить сбитых с толку ученых и персонал. Космическая станция постепенно возвращалась к обычной жизни.
Спенс вздохнул и огляделся. Он сумел увидеться с Ари только перед ужином. Сейчас она медленно дрейфовала в толпе друзей и молодых чиновников с из административного пула и неожиданно оказалась возле Спенса.
— Ищешь кого-нибудь?
— Сказать по правде, я тебя искал. — Спенс, потупившись, уставился в свой бокал.
— Вот как? Очень мило…
— Я… э-э, рад, что с тобой все в порядке… — «Идиот! — мысленно прикрикнул он на себя, — Скажи же ей!»
Ари улыбнулась, но свет в ее глазах несколько потускнел.
— Да, я тоже рада, что вернулась. Ты в порядке?
— О, конечно… наверное. — Спенс отвернулся. Как он мог сказать ей все, что хотел? Не то время и не то место — все не так. Между ними словно возникла незримая стена, над
