Очкарик оторопело булькал горлом, пытаясь вытолкнуть из него - застрявшие слова. Лихо успокаивающе потрепала его по плечу и, пошла к ближайшему топчану.
- Пожрать есть? - Алмаз, не задавая зряшных вопросов, указал на несколько посудин с едой. - А-а, остатки былой роскоши, с барского стола. Пардон, с божественного... Мозги мне сношали с воодушевлением, а вот чтобы накормить хрупкую женщину; на это времени не нашлось.
Блондинка подцепила кусок чего-то запеченного и, начала жадно жевать.
- Шатун где?
- Не было ещё. - "Стеклорез", с непонятной гримасой, разглядывал активно насыщающуюся боевую подругу. - Незабываемая ночь, говоришь? С бездной информации, надо думать...
- И не напоминай. Часов шесть, без передышки: о превосходстве, недооценённом потенциале и, исторической роли новой расы - в самом близёхоньком будущем...
Лихо, страдальчески морщась, вкратце пересказала содержание почти безразмерного пафосного монолога, пытку которым - ей пришлось перенести. Алмаз, с присоединившимся к нему Книжником, многократно и старательно, возвращали на место - нижние челюсти. Которые, с приятным стуком, многажды отваливались в уровень плинтуса.
- Е-бул-дыц-кий ша-пок-ляк... - Выговорил Книжник, пытаясь вернуть квадратным глазам - первоначальную форму. - Без комментариев.
- Аналогично. - Сказал Алмаз, выудив из ближней к нему посудины - шмат какой-то копчёности, и принимаясь неторопливо работать челюстями. - В паре с нашим книгочеем, они могли бы открыть новые горизонты фантастического романа. Мечты, мечты...
- Я-то, дурочка небитая, начала всерьёз прикидывать, что означало скрытое "ха-ха", в голосе Сфинкса: когда он сказал "разъяснят". Но, никак не предполагала, что это обернётся целой ночью - жуткого трепа... Всегда считала, что ас болтологии - это Знаток: но сегодня, моя вера - сильно пошатнулась. И, похоже, никогда не восстановится.
Снова лязгнул засов. В помещение, какой-то странной походкой, вошёл Шатун. Лихо с Алмазом, прекратили жевать и, озадаченно наблюдали за телодвижениями громилы. Под аккомпанемент закрывающейся двери, тот добрался до ближайшего посадочного места, и сел с блаженной гримасой.
- Ты, это... в порядке? - "Стеклорез", не вставая со своего места, помахал ему рукой. - Шату-ун...
- Пожрать дайте. - Лаконично изрёк громила. - Жрать хочу.
- Все хотят. - Лихо продолжила утреннюю трапезу. - Но не все - требуют в постель.
- Да ладно вам... Ноги не держат. Книжник, сделай доброе дело, принеси чего-нибудь...
Очкарик взял почти опустевшую плошку, с мясом; добавил туда понемногу из всего, что имелось в наличии: и принёс Шатуну.
- А что тебя ноги не держат? - Спросила Лихо. - Ты что, со всеми желающими - наперегонки всю ночь носился? Скольких победил-то?
- Лучше бы - наперегонки... Всё ночь - под крылом Амура проторчал. - Громила меланхолично принялся жевать: казалось, что у него - устали не только ноги, но и - челюсти. - А крыло, было очень большим, взмахивало очень активно, и - очень величественно...
- Бедный наш Шатун. - Лихо понимающе покивала головой. - Ушатали тебя близняшки... Представляю, как это было; не в пример моей бессонной ночке.
- Да уж, без передыху... - Шатун тяжело вздохнул, но по его лицу - проскочило что-то вроде краткого умиления. - То одна, то вторая... То - сразу обе. Такие маленькие, и такие - эх...
- Только не говори, что тебе не понравилось. - Скептически хмыкнула блондинка. - По размякшей мордашке вижу, что словил свой контейнер приятностей... Разве что, не заметила я, чего же в них такого - неправильного. Ладно бы, у них по четыре сиськи было: две - спереди, и две - позади. Нормальные мамзели. Не поведаешь, в чём секрет-то?
- Да всё просто. Они, когда отходят друг от друга - дальше, чем на три метра, становятся сущими фуриями. Переклинивает их - наглухо: агрессия через край перехлёстывает. А когда рядом - вылитые ангелы. Только вот в койке, вытворяют такое; чего ангелам, знать, и тем более - уметь: ну никак не полагается...
- Боги, ангелы... - Лихо взяла новый кусок. - Если закрыть глаза, и обходиться только ушами; то можно решить, что мы - в раю...
Плотно перекусив, блондинка с громилой - отправились на боковую.
Выспались до лёгкого отупения, и начавшейся по пробуждению - икоты. Которая, впрочем, довольно быстро сошла "на нет".
- Тишина? - Громила икнул в последний раз и, потянулся с яростным хрустом. - Ни новостей, ни даже плана идеального побега... Чем вы тут занимались, охламоны?
- Спорили, насколько непроходимую ересь, ты выдашь при пробуждении. - Алмаз, лежащий на боку, насмешливо покосился на Шатуна. - Книжник настаивал на твоём здравомыслии; но я-то - знаю тебя, как облупленного. Причём, досконально, и - дважды.
- Треплоид. - Шатун остервенело почесал, уже наглухо заросшую щетиной скулу. - Корифей сверхплоского юмора. Пожрать есть чего?
- А как же! - "Стеклорез" широко развел руками. - Шведский, или какой там раньше был? - стол. Что характерно - на халяву. Хоть обожритесь.
- Друзья познаются в еде. - Блондинка зевнула, рискуя вывихнуть челюсть. - Был бы ты, Алмаз - настоящим корефаном; изловчился бы, и сварганил нам с Шатунчиком - какую-нибудь фуа-гру, или - порцайку пролетарского гуляша. Из своих носков. Так, чтобы мы слопали за милую душу, и добавки попросили...
- Как обычно, зарятся на самое калорийное. - Алмаз подмигнул Книжнику. - Профессионалы.
- Мы такие...
Еду принесли, где-то - через полчаса, после начавшегося обсуждения кулинарных пристрастий четвёрки. Мясо, овощи, какой-то безалкогольный напиток. Открыли дверь, погрозили пучком стволов, и впихнули корзину с провиантом.
- На убой, нас кормить не собираются. - Спустя четверть часа, пробубнил Шатун с набитым ртом. - С одной стороны - это радует, с другой - удручает. И, когда же я - буду доволен этим миром?
- Конкурс на лучшую шутку, совмещённую с философским высказыванием; можно не проводить. - Книжник потянулся за последним куском мяса. - У нас есть неоспоримый лидер.
- А кто у нас сегодня дежурный по кухне? - Лихо вытерла жирные пальцы - о кусок брезента, валявшийся на одном из топчанов, и нынче - приспособленный ею, в качестве средства гигиены. - Сдаётся мне, что это - одна юная особа, мужеского полу... Будьте любезны, приберитесь пожалуйста.
Сумрачно ворча себе под нос, что-то о неуставных отношениях, процветающих в отдельно взятом коллективе: Книжник покидал все объедки и посудины - в корзину, которую запихал под ближайший к нему, незанятый топчан.
Следующие два часа - прошли в тягостном ожидании. За дверью - не раздавалось ни шороха; Книжник специально бегал, выслушивал. И это - было странно.
- Чего ты там ужимаешься? - Алмаз со вздохом посмотрел на Лихо. - Выкладывай давай. Сидит тут, шифруется... Мата Хари в застенках инквизиции. Свербит?
