– Ну и местечко, только вурдалаков не хватает, – улыбнулся Рысцов, глядя на открытую калитку. – Собаки не лают даже. Все ушли. Странно, не правда ли?
Аракелян не ответил, лишь кивнул. Он тяжело дышал: все-таки протопать несколько километров по весенней размазне для пожилого человека не сахар.
– Ну что, отдышались? – спросил Валера через четверть часа, изучая схему.
– Да, выдвигаемся.
– Идите налегке, лопату я понесу.
– Куда ты со своими культями изрезанными, – неожиданно властным тоном сказал Альберт Агабекович, и в его голосе явственно прорезались армянские нотки. – Дай сюда...
Валера изумленно хмыкнул, но инструмент вернул.
Пройдя застывшую деревушку насквозь, они повернули чуть севернее и вскоре обнаружили нужную дорогу.
– Гляньте-ка! – воскликнул Рысцов. – Следы-то свежие совсем.
Аракелян подошел ближе. Извилистая просека разбивала лес на две части, а в колеях виднелись отпечатки широких гусениц.
– Кто-то недавно проезжал здесь на вездеходе, – удивленно сказал профессор. – Мощный вездеход, тяжелый. Мы на таких однажды в тайге ходили, когда в экспедиции геологической были. И он ехал не через поселок, а кружным путем. Ну да, на такой машине хоть через стены можно скакать...
– Интересно, очень интересно, – пробормотал Валера. – Что ж, посмотрим. Двинулись?
– Конечно...
Добротный бревенчатый сруб они обнаружили километра через полтора. Дом был одноэтажный, стоял на полянке, а чуть в стороне от него из-под снега торчало несколько перерубленных кабелей. Следы гусениц подходили почти вплотную к крыльцу, возле которого земля была взрыта – по всей видимости, на этом месте вездеход разворачивался. Входная дверь покачивалась на единственной уцелевшей петле, причем косяк оказался вынесен наружу – последствия грубого взлома явно даже не пытались скрыть.
– Вот те на... – присвистнул Рысцов, поднимаясь по ступеням. – Смотрите, какие царапины – выносили что-то очень тяжелое и громоздкое.
– ГС-установку, – уточнил Альберт Агабекович, когда они вошли в почти пустую комнату. – Неужели его никто не охранял?..
Картина удручала. Монументальный шкаф был выпотрошен, и скудный скарб валялся на полу: ватник, алюминиевая кружка, несколько старых журналов с деформированными от влаги страницами, охотничьи и рыболовные снасти. На столе лежала аляповатая скатерть, засаленная и порванная. Шторы были сдернуты, ставни распахнуты. Одинокий стул валялся возле печи, жерло которой тоже было открыто, и возле завалинки коврик был засыпал золой.
– Искали что-то, – безошибочно определил Валера, поднимая стул.
– Но кто? Ума не приложу... – Аракелян поднял картонную гильзу двенадцатого калибра. – Даже стреляли, смотри-ка.
– Я уже обратил внимание, вон угол как в щепу разнесло дробью.
– Что же здесь произошло? Кому понадобилось тело спившегося в изнанке ученого?
– Меня пугает другое, профессор. Загадочный «некто» знал, где находится это место. Всеволода охраняли, потому что просто так, для потехи, полкосяка дуплетом не сшибают. Но пришедший в одиночку справился с вооруженным человеком, находившимся здесь – причем бескровно, – выволок излучатель, а он не маленький, сами знаете, прихватил тело, ну или труп, загрузил все это в вездеход и благополучно свалил.
– Да, скорее всего, так и было... Но с чего ты взял, что в одиночку?
– Следы снаружи. Только от одной пары обуви, я подметил, когда заходили.
– Безумие какое-то... – Альберт Агабекович стоял посреди комнаты, растерянно глядя на кучку золы. – Даже в печке искал. Интересно – что? Может, Всеволод не все нам рассказал?..
Рысцов повернулся к нему и посмотрел прямо в глаза с грустной усмешкой. Копируя легкий армянский акцент, проговорил:
– Что мы знаем о гранях и границах собственной сути? Одну миллиардную долю? Не исключено. Хотя один мой хороший знакомый склонен полагать – гораздо меньше.
Профессор несколько секунд молчал, а потом рассмеялся. Взахлеб, сбрасывая нечеловеческое напряжение последних дней, с совершенно не характерными для его серьезно-трогательной натуры похрюкиванием и всхлипами. Он прислонил лопату к печке и вышел вон, не в силах больше сдерживать спазмы хохота. Смуглые волосатые пальцы, как обычно, слегка подрагивали.
Валера постоял еще немного, рассматривая, как причудлив узор глубоких царапин на полу, и тоже пошел наружу. Но в просторных сенях он в нерешительности остановился. Как будто натолкнулся на что-то невидимое, вежливо и упруго притормозившее его очередной шаг.
Рысцов пожал плечами в недоумении и осмотрелся. Здесь-то как раз не наблюдалось ничего необычного. Высохший и промерзший рукомойник, древний пузатый холодильник, полопавшиеся банки с разносолами под лавкой, наполовину разобранная поленница... Тьфу ты! Ерунда всякая лезет в голову...
Вдруг его взгляд упал на какой-то светлый предмет, валяющийся возле ножки табурета. Он наклонился и поднял маленькую лакированную фигурку лебедя. Очень странное чувство пробежало от темечка до лодыжек – словно слабенький электрический разряд. Изящная поделка показалась смутно знакомой...
Чушь. Дежа вю.
Валера сунул фигурку в карман тулупа и вышел вслед за профессором.
* * *
Скалы плакали. Гуамское ущелье само по себе величественно, а летом, когда с нависающих над уступом сотен тонн породы сочится и капает вода, здесь становится смятенно и жутковато.
Внизу шумит узкая речка, разбивая свои мутные волны о гигантские валуны, некоторые из которых размером с грузовик, и если всмотреться и немного пофантазировать, то в их формах можно угадать какие-то смутные образы, лица, ладони, сжатые в кулак, или даже огромные каменные сердца. Сверху, над печально склоненными, рыдающими крупными ледяными слезами скалами, видны кривые стволы буков и карликовых кленов. И о том, что в этих местах бывает человек, напоминает лишь узкоколейка, парой стальных нитей уходящая за поворот.
Но хозяева тут – камни...
Рысцов был одет в камуфляжные штаны и майку с надписью «Depeche mode» на груди. На спине висел легкий рюкзак с небольшим запасом провианта и разными штучками, необходимыми для туриста-любителя в походе без ночевки.
Рядом шла Ольга Панкратова.
– Здесь как-то... неуютно, – сказала она, поймав его ладонь.
– Красиво, – ответил Валера через некоторое время. – Иногда камни весомей людей.
Мелкие голыши шуршали под двумя парами обуви.
С того времени, когда последняя «капля» превратилась в безжизненный обмылок, прошло чуть больше двух лет. Земля мало-помалу воскресала. Уже практически закончилось противостояние между сторонниками падения эса и фанатиками городов на траве. Хорошо, что в свое время почти весь военный арсенал планеты был уничтожен «черной чумой», а то бы рукопашные стычки могли обернуться гораздо более серьезными оплеухами. Но войны удалось избежать. Постепенно люди возвращались в покинутые, разрушенные города и начинали возводить на руинах новую цивилизацию из старых, проверенных материалов: пластика, стекла, железа, бетона и амбиций.
