Эндер понимал, что какую бы стопку он ни выбрал, он все равно погибнет. Игра была жульнической. После первой смерти его фигурка вновь возникла бы на столе Великана, чтобы вновь сыграть в угадайку. После второй смерти он опять оказался бы под камнепадами. Потом на мостике в саду. Потом у мышиной норы. А потом, если он снова вернется к Великану и сыграет еще раз, и снова умрет, то экран погаснет и слова «Свободная игра окончена» начнут кружить по периметру доски. И он ляжет в свою кровать и будет трястись, пока наконец не уснет. Игра была жульнической, но Великан обещал продолжение, обещал Сказочную Страну, какую-нибудь глупую, насквозь детскую, для трехлеток, Сказочную Страну, в которой, возможно, есть какая-нибудь дурацкая Мама Гусыня или Питер Пэн. Туда даже не стоило попадать, но он должен был найти способ победить Великана, чтобы попасть туда.
Он выпил жидкость, похожую на сливки и немедленно начал раздуваться, а потом взлетел как воздушный шар. Великан хохотал. Эндер снова погиб.
Он сыграл еще, и на этот раз жидкость схватилась как бетон, зажав его голову. Он стоял с опущенной головой, и Великан разрезал его со спины, очистил от костей словно рыбу и начал есть, в то время как его руки и ноги все еще трепетали.
Теперь он оказался возле холмов и решил не продолжать. Он даже позволил камнепаду накрыть его. Но несмотря на то, что его прошибал холодный пот, он взял свою следующую жизнь и вновь взобрался туда, где холмы превратились в хлеб, и вновь оказался на столе Великана, перед двумя выставленными для него стопками.
Он глядел на наполнявшие их жидкости. Одна пенилась, волнующаяся поверхность другой походила на море. Он попытался представить, какой вид смерти скрыт в каждой из них. «Возможно, оттуда, где море, вынырнет рыба и проглотит меня. А та, что пенится, вполне возможно, просто удушит. Это нечестно. Это глупо. Это подло». И, вместо того, чтобы сунуть свое лицо в одну из жидкостей, он пинками опрокинул обе стопки, а затем увернулся от рук Великана.
— Мошенник, мошенник! — ревел Великан.
Эндер прыгнул ему в лицо, вскарабкался по его губе и носу и начал вонзаться своим телом в его глаз. Из глаза выступила масса, похожая на прессованный творог, и пока Великан вопил, фигурка Эндера ввинчивалась ему в глаз, все глубже и глубже погружаясь в него.
Великан опрокинулся на спину, вид вокруг начал изменяться, и когда Великан наконец замер на земле, то вокруг уже стояли замысловатые кружевные деревья. Летучая мышь прилетела и села на нос мертвого Великана. Эндер вывел свою фигурку из глаза поверженного врага.
— Как ты попал сюда? — спросила летучая мышь. — До сих пор здесь никто не появлялся.
Понятно, что Эндер не мог ответить. Поэтому он наклонился вниз, зачерпнул полную пригоршню массы из глаза Великана и предложил ее летучей мыши. Мышь приняла подношение и улетела, выкрикивая на лету:
— Добро пожаловать в Сказочную Страну.
Он победил. Ему следовало бы осмотреться. Ему следовало бы слезть с лица Великана и узнать, чего он наконец достиг.
Вместо этого он отключился, закинул доску в свой шкаф, стянул с себя одежду и с головой залез под одеяло. Он не хотел убивать Великана. Все-таки это была игра. Игра, а не выбор между собственной отвратительной смертью и еще более омерзительным убийством. «Я — убийца. Даже когда я играю. Питер мог бы гордиться мной».
— Разве не приятно узнать, что Эндер способен сделать невозможное?
— Любая из смертей играющего выглядит просто омерзительно. Я всегда считал, что Угощение Великана — самая извращенная игра, но чтобы вот так залезть в глаз… И это тот, кого мы хотим поставить во главе флота?
— Существенно лишь то, что он сумел победить в игре, в которой победить было невозможно.
— Надеюсь, сейчас ты его переведешь?
— Мы хотели посмотреть, как он уладит дела с Бернардом. Он справился отлично.
— Значит, как только он начинает справляться с ситуацией, вы сразу же переводите его туда, где он этого не сможет сделать. У него что, не будет передышки?
— У него будут один-два, ну, может быть, три месяца, которые он проведет в своей группе. Для ребенка это достаточно большой срок.
— Тебе никогда не казалось, что эти мальчики вовсе не дети? Я вижу, чем они занимаются, как говорят. Это совсем не походит на поведение маленьких детей.
— Это наиболее одаренные дети мира, и каждый из них в чем-то самый одаренный.
— Но почему они при этом не могут вести себя как дети? Они ненормальные. Ведут себя так, будто они — сама история. Наполеон и Веллингтон, Цезарь и Брут.
— Мы пытаемся спасти мир, а не залечить раненое сердце. Вы слишком сострадательны.
— Генерал Льюи не знает пощады. Это подтвердит любая видеозапись. Но вас я прошу, не покалечьте этого мальчика.
— Вы шутите?
— Я имею в виду, не повредите его больше, чем это необходимо.
* * *
За обедом Алаи сел напротив Эндера.
— Я наконец-то понял, как ты передал послание под именем Бернарда.
— Я?
— Тогда скажи, кто? Наверняка, не Бернард. Шэн не настолько ловок с компьютером, и я точно знаю, что это был не я. Впрочем, неважно. Я понял, как можно завести в компьютере место на несуществующего ученика. Ты просто создал ученика с именем Бернард, но с пробелом после каждой буквы, завел в машине место для Б-Е-Р-Н-А-Р-Д-А, чтобы компьютер не воспринял это как попытку дважды выделить место для одного и того же ученика.
— Похоже, что такое сможет пройти, — ответил Эндер.
— Ладно, ладно. Это действительно проходит. И ты сделал это в первый день.
— Или кто-нибудь еще. Например, Дэп, не желающий, чтобы Бернард приобрел чересчур большое влияние в группе.
— Я еще кое-что обнаружил. Мне не удалось проделать то же самое с твоим именем.
— Да ну?
— Отбрасывается все, что содержит в себе имя Эндер. Кроме того, я не смог войти в твои файлы. Ты создал собственную систему безопасности.
— Возможно.
Алаи улыбнулся:
— Просто я поигрался с чужими файлами. Теперь их хозяин пытается вломиться ко мне. Мне нужна защита, Эндер. Мне нужна твоя система.
— Если я ее тебе дам, ты будешь знать, как я это сделал. Тогда ты сможешь залезть и в мои файлы.
— И ты говоришь это мне? Я — твой лучший друг.
Эндер рассмеялся:
— Я поставлю тебе систему.
— Сейчас?
— Могу я вначале доесть?
— Ты никогда не доедаешь.
Это была правда. После еды на подносе Эндера всегда что-нибудь оставалось. Эндер взглянул на тарелку и решил, что с него, пожалуй, хватит.
— Тогда пошли, — сказал он.
Когда они вернулись в казарму, Эндер присел на корточки возле своей кровати и сказал:
— Возьми свою доску и иди сюда. Я покажу, как это делается.
Однако когда Алаи вернулся с доской, Эндер все еще сидел на своей кровати, а его шкаф был все так же заперт.
— Что случилось? — спросил Алаи.
Вместо ответа Эндер приложил ладонь к сканнеру. Шкаф не открылся. «Попытка незаконного проникновения», — проинформировал он.
— Ктo-то охотится за твоей головой, — произнес Алаи. — Кто-то уже ухватил тебя за физиономию.
— Ты уверен, что тебе все еще нужна моя охранная система? — Эндер встал и направился прочь от своей кровати.
— Эндер, — окликнул его Алаи. Эндер обернулся. Алаи держал в руке маленький листок бумаги.
— Что это?
Алаи посмотрел на него.
— Ты что, не знаешь? Это было у тебя на кровати. Должно быть, ты просто сел на него.
Эндер взял листок из руки Алаи.
«ЭНДЕР ВИГГИН. НАПРАВЛЯЕТСЯ В АРМИЮ САЛАМАНДРЫ. КОМАНДИР БОНЗО МАДРИД. ЯВИТЬСЯ НЕМЕДЛЕННО.
ОПОЗНАВАТЕЛЬНЫЙ КОД ЗЕЛЕНЫЙ ЗЕЛЕНЫЙ КОРИЧНЕВЫЙ.
БЕЗ ЛИЧНЫХ ВЕЩЕЙ».
— Ты умный, Эндер, но в боевом зале ты ничуть не лучше меня.
Эндер потряс головой. Нельзя было придумать ничего глупее, чем продвигать его сейчас. Никого не переводили раньше восьми лет. Эндеру не было еще и семи. Кроме того, запускники обычно распределялись по армиям все вместе, чтобы большинство армий получало новичков одновременно. Ни на одной другой кровати не лежало предписаний о переводе.
Именно тогда, когда все начало наконец устраиваться, именно тогда, когда Бернард стал ладить со всеми, даже с Эндером. Именно тогда, когда Эндер начал делать из Алаи настоящего друга. Именно тогда, когда жизнь только начала становиться сносной.
Эндер наклонился, чтобы стянуть Алаи с кровати и поставить его на ноги.
— Во всяком случае, армия Саламандры участвует в боях, — сказал Алаи.
Несправедливость перевода разозлила Эндера настолько, что на глазах у него выступили слезы. «Только бы не заплакать», — подумал он. Алаи сделал вид, что ничего не заметил.
— У них вонь в головах, Эндер. Они даже не позволили тебе взять хоть что-нибудь из того, что у тебя есть.
