— Анита… — тихо окликнул он. — Ты не смогла бы снова переночевать со мной?
Я замерла, затаив дыхание, потом развернулась и уставилась на него. Он сидел, согнувшись над столом, с преувеличенным вниманием разглядывая содержимое колбы. Я подошла ближе и остановилась напротив него:
— Что, прости?
Шерли покрутил в руках колбу, наполовину заполненную какой-то гадостью.
— Я… ну… мне было так тепло, спокойно… и я подумал, — он кашлянул, — может, ты сможешь снова поспать рядом? — последние слова он пробормотал совсем тихо, и залился краской от шеи до ушей.
Как ребёнок, ей богу! Я улыбнулась и встретилась с ним взглядом.
Шерли просил меня о помощи. Он верил мне, я была первой, кому он выказывал своё доверие и была уверена, что он не причинит мне никакого вреда. Я прочитала это в его глазах.
— Хорошо. Только за подушкой схожу.
* * *
Шерли не смог сдержать радостной дрожи в руках, когда Анита ответила согласием. Он встал со стула и перепрыгивая через две ступеньки понёсся к себе в комнату. Мысль о том, что ночью он будет не один, что ему снова будет тепло, привела его в состояние лёгкой эйфории. Он так устал от одиночества. Войдя в комнату, он остановился и прислушался к себе. Система молчала и работала в обычном режиме.
«Пожалуйста! — шепнул он, — всё будет хорошо».
Он сходил в ванную, умылся, почистил зубы и переоделся в пижаму. Потом вернулся в кровать. Сегодня Анита снова будет рядом.
Система молчала.
Шерли улыбнулся.
* * *
Я переоделась в закрытую пижаму, прихватила любимую подушку и пошла к Шерли. Войдя в комнату, я застыла на пороге, открыв рот от удивления.
Шерли сидел в кровати, подтянув длинные ноги к груди, умытый, причёсанный, в забавной пижаме с машинками. Сидел и улыбался мне яркой, солнечной улыбкой, а в обычно холодных прозрачных глазах сверкали бирюзовые искорки.
«Господи! Шерли. Какая же у тебя улыбка! — улыбаясь ему в ответ, подумала я, — это просто праздник какой-то!»
— Устал? — спросила я, подходя к кровати.
Скользнула под одеяло, взбила подушку, и откинувшись назад, растянулась рядом ним.
— Не очень, — тихо ответил Шерли, укладываясь рядом.
Он повернулся на бок, положил голову на сгиб локтя и уставился на меня.
— Что?
— Расскажи мне что-нибудь, — попросил он, поёрзав.
— Сказку? — хихикнула я.
— Можно и её. Мне никогда не рассказывали сказок.
— Совсем-совсем никогда?
— Совсем-совсем.
— Почему? — слегка поколебавшись, я протянула руку и ласково пробежалась пальцами по темным густым волосам, задерживая руку на затылке. Они были на удивление мягкими, прикасаться к ним было приятно.
— Ну. Я был необычным ребёнком, — Шерли не оттолкнул моей руки, наоборот, легко мотнул головой, подставляясь ласке, — все считали, что мне это не нужно.
— Глупости, — возразила я, продолжая пропускать меж пальцев шелковистые кудри, — любому ребёнку необходимы сказки, — хорошо. Тогда слушай.
Я прикрыла глаза и начала рассказывать ему свою любимую сказку, которую слышала от бабушки. О маленьком мальчике и злой королеве, превратившей его сердце в кусок льда. О храброй девочке, которая преодолела много преград, но нашла своего друга, о добрых людях, помогавших ей…, я рассказывала, уютно устроившись под одеялом, ощущая тепло, исходившее от Шерли и чувствовала, как тонкие лодыжки прикасаются к моим ступням. А потом он аккуратно выпростал руку, укрывая меня до самого подбородка, и его рука так и осталась лежать поверх одеяла. Я сбилась и посмотрела на него. Он задержал дыхание, встретившись со мной взглядом:
— Не бойся, — выдохнул он, и от его низкого голоса по спине пробежала дрожь, — я тебя не обижу.
— Я не боюсь. Закрывай глаза, Шерли.
Он послушно зажмурился, и я продолжила.
Я говорила и говорила, пока не начали слипаться глаза, пока Шерли не заснул, снова прижавшись ко мне. А затем его рука обняла мои плечи, а голова уютно устроилась на груди, и я заснула, уткнувшись носом в волосы своего невозможного соседа.
* * *
Это было самое безоблачное утро, с момента моего знакомства с Шерли. Он не капризничал как обычно бывало, безропотно съел овсянку и даже вызвался сам помыть посуду, на что я отреагировала с большим энтузиазмом. Надо отдать ему должное, вопреки моим опасениям, что он перебьёт все чашки, Шерли обращался м ними очень аккуратно, и я, водрузив последнюю вымытую посудину на место, от избытка чувств чмокнула его в щёку. Шерли ничего не сказал, лишь удивлённо посмотрел на меня, прижав к щеке ладонь. Уже выходя в гостиную, я краем глаза успела заметить, как он улыбается. Почти так же, как и вчера вечером и если бы не озадаченное выражение лица и складочка между бровями, я бы даже сказала, что он доволен.
Нашу идиллию нарушил Стив, ворвавшись в гостиную, невзирая на протестующие вопли Арвена.
В руках у него был конверт.
— Это пришло сегодня на твоё имя, — забыв поздороваться, Томсон протянул Шерли конверт.
Тот взял его, зачем-то обнюхал со всех сторон и не задумываясь вскрыл.
В конверте обнаружился телефон ядовито-желтого цвета. Терпеть ненавижу такие вот кислотные цвета! И кто их только выдумал?! От них у меня начинает болеть голова и начинается изжога. У Шерли же, похоже проблем с цветобоязнью не было, ибо достав телефон и повертев его в руках, он лишь неопределенно хмыкнул:
— Джилл.
О, если бы я тогда знала, кто такая Джилл и к чему приведут игры Шерли с этой дамочкой, я, наплевав на личную неприязнь, обязательно настучала бы Майку. Но к с сожалению, о роли этой сучки во всей этой истории, я узнала слишком поздно.
Едва Шерли успел включить телефон, как тут же раздался звонок.
Какая-то девчонка, всхлипывая и заикаясь, по включенной громкой связи рассказала нам, что её заперли в машине, обвесив взрывчаткой. Никаких внятных требований не выдвигалось, кроме разве что решения одной головоломки. На решение адской задачки было отпущено полсуток. В противном случае, машина вместе с заложницей взлетит на воздух. Если же хоть кто-то попытается приблизиться к автомобилю в попытке вытащить несчастную, большой трах-бабах случится раньше.
Когда заложница отключилась, мы затаив дыхание уставились на Шерли.
Конечно же все мы прекрасно знали, что только он может разгадать этот ребус. Лично меня всегда поражала его способность с легкостью распутывать практически стопроцентные «висяки». И он в полной мере оправдал наши надежды.
