Кто-то продал меня. Я явился разменной фигурой в чьей-то шахматной игре Мое сердце разбито. Оно осквернено смрадом предательства. Я в печали...
Два волосатых старых брата в таможенной форме начали выворачивать мой багаж наизнанку. Ушло у них на это сорок минут. Нашли они тайник, лишь искромсав лазерным резаком все мои вещи. Сколько труда потратили. А зачем, спрашивается? Такая ли уж это заслуга в царстве мертвых?..
Мне было больно. Мне было досадно. Мне хотелось плакать, но я не плакал, поскольку самообладание - одно из главных достоинств мужчины. Я попался. Меня ждал центр социальной реабилитации... Эх, это теперь я понимаю, что тюрьма вовсе не такое плохое место по сравнению с тем, которое для меня приготовили недоброжелатели.
- Ну что, Ли, тебе придется теперь поработать на нас, - сказал еще один волосатый старый брат - он был без формы и очень походил на полицейского.
- Я ничего не знаю, - сказал я.
- И все-таки тебе придется поработать на нас, - сказал другой старый брат в таможенной форме. - Не то твои дни не будут долгими.
И я понял, что он сказал правду. Шла очень нечестная, недостойная игра. Я не хотел в нее играть. Я хотел жить.
Потом они положили посылку во вскрытый тайник, всучили мне в руки чемодан - волосатые старые братья ленивы и всегда хотят переложить тяжесть на других. И мы пошли мрачными служебными коридорами "Космопорт-Марс-один".
Трое старых братьев, идущих по сторонам от меня, не знали, что они уже мертвы. Но те, кто вышел нам навстречу из бокового коридора, были хорошо осведомлены об этом. Ведь они шли убивать.
Их было четверо. Два желтокожих, негр и белый. В их руках были ЭМ-пистолеты.
Я не люблю кровь. Никогда мои предки не боялись ее. Но почему я должен ее любить? Я не люблю оружия. Почему я должен его любить? Я не люблю свистящих вокруг, рикошетирующих от стен и потолка пуль и пения ЭМ-пистолетов. Почему я должен их любить? А еще я не люблю, когда вокруг тебя падают безжизненные тела, и ты понимаешь, что следующее тело будет твое!
Двое моих сопровождавших не успели сделать вообще ничего и упали, как снопы пшеницы, на которые налетел ураган. Третий, в штатском, падая на пол, несмотря на расплывающуюся на своей груди алую розу, выдернул пистолет и из последних сил нажал на спусковой крючок. Пуля попала в шею белому. Он упал, захлебываясь кровью. Но тут же очереди пригвоздили смельчака к полу.
Несколько секунд - и четыре трупа. Нападавшие не хотели причинять мне вреда. Меня не задела ни одна пуля в то время, как я столбом стоял в центре шквала.
- Бери, - кивнул негр на мой чемодан. - Быстрее.
Он тоже спутал меня с киберносилыциком.
Пистолет в его руке и выражение на его лице не способствовали лишним вопросам, и я счел за лучшее подчиниться. Мы бросились по коридору.
Мы пробирались по каким-то закоулкам, преодолевали вентиляционные туннели, где я чуть не был разрублен лопастью огромного вентилятора, сгибаясь в три погибели, карабкались по узким проходам, утопая по колено в ржавой воде. Кто бы мог подумать, что в космопортовском комплексе есть такие места? Я понимал, почему выбран именно этот маршрут - это единственный способ избежать взора понатыканных на каждом углу следящих контрольных систем.
Минут через пять мы, запыхавшиеся и взмыленные, выбрались из служебного коридора к автобусной остановке. Господа, откуда взялось это название? Автобусов на Марсе не было с роду. Да и на всей Земле их остались считанные единицы... Вы знаете, что такое остановка в космопорту? Круглый прозрачный купол метров двухсот в диаметре, в котором ждут несколько десятков марсоходов типа "парящий лист" - главное средство передвижения на Марсе. Может, вы мне объясните, почему у вас не прижился воздушный транспорт и вы вынуждены трястись по колдобинам? В другой раз? Хорошо, тогда я продолжаю.
Нас ждал быстроходный "Форд-крокодил" - побывавшая во многих пыльных бурях, с облупившейся желтой краской, затрапезного вида машина.
- Сюда, - кивнул обезьяноподобный черный брат, и я устроился на неудобном, жестком, будто специально созданном, чтобы доставить как можно больше беспокойств, сиденье. Салон был рассчитан на трех человек. В тесной кабине пахло машинным маслом и жженой резиной. На Марсе отношение к удобствам не такое трепетное, как на Земле. Суровый край первопроходцев.
- Опаздываем, - нервно воскликнул большой черный брат Он вообще был нервным.
Желтый брат тоже посмотрел на часы и сдобрил свое восклицание такими сленговыми оборотами, для изучения которых я официально и прибыл на эту планету.
Марсоход встал на стартовую позицию, размеченную светящимися бегущими линиями. Тяжелая створка отползла, и негр дернул машину вперед, внутрь переходного шлюза. Створка за нами закрылась, кабина слегка завибрировала. Снаружи шуршал выходящий воздух. Давление уравновесилось, и металлическая дверь поползла вверх, открывая нам путь.
- Выезд разрешен, - сообщил космопортовский комп.
В проеме были марсианские сумерки - красно-сиреневые, красивые. На миг я забыл, где и в какой обстановке нахожусь. Будто невидимый художник провел акварельной кистью, капнув немножечко светлой грусти...
- Успели, - облегченно произнес беспокойный черный брат.
Врезал по глазам переливчатый синий свет, тревожно запульсировал тонким писком динамик, голос космопортовского компа заверещал:
- Машина номер 16576. Выезд запрещен... Машина 16576, выезд запрещен...
Створка шлюза начала опускаться, отрезая от нас Марс, путь к свободе.
- Переполошились, - сказал желтый брат, и выдал новую тираду, тоже весьма заинтересовавшую меня как специалиста по сленгу.
- Не возьмут, - негр ударил по пульту.
"Форд-крокодил" резко рванул вперед, на форсаже бешено набирая скорость.
Я зажмурил глаза, ожидая, как купол марсохода врежется в острый край опускающейся створки шлюза, как треснет броня и в кабину ворвется разряженный воздух, как кровь вскипит в жилах и то, что еще недавно было ассистентом кафедры Лос-Анджелесского университета, превратится в изуродованный кусок мяса.
Крак!!! Треск, звон Днище вездехода шаркнуло по камням...
Открыв глаза, я увидел убегающую за окном марсианскую пустыню. "Форд-крокодил" несся в полуметре над землей, со скоростью сто километров в час. Размеченная светящимися полосами дорога уходила влево. Значит, мы сворачивали в необитаемые районы. Я обернулся и посмотрел назад, на приземистые строения, купола космопорта. На выползающий из-под земли, готовящийся к старту через двадцать минут самолет, следующий рейсом "Космопорт - плато Маринера".
- Они направят следом патруль, - сказал желтокожий.
