— То есть Делберт играл как все? Уэйд кивнул.
— Неправда! — воскликнул Делберт, по-прежнему восседавший на плече Смита. — Я не желал играть как все! Мне всегда хотелось добиться известности! Я выпекал вещь за вещью, выкладывая их на блюдечки с каемочками, получалось до того здорово, что самому хотелось слопать!
— Где ты набрался этого жаргона? — справился Макензи. — Никогда ничего подобного не слышал.
— У него, — Делберт показал на Уэйда.
Тот покраснел и выдавил:
— Доисторический язык, им пользовались в двадцатом веке. Я прочитал о нем в исследовании по истории музыки. Там приводился словарь… Понимаете, термины были настолько необычными, что сами собой засели в памяти…
Смит облизал губы и присвистнул.
— Выходит, Делберт позаимствовал жаргон из ваших мыслей. Принцип тот же, что и у Энциклопедии, а вот результат похуже.
— Ему не хватает разборчивости Энциклопедии, — объяснил Макензи. — К тому же откуда он мог знать, что говорит на языке прошлого?
— Меня подмывает свернуть ему шею, — признался Уэйд.
— Не вздумайте, — предостерег Макензи. — Я согласен, сделка кажется подозрительной, но семь музыкальных деревьев — это вам не какая-нибудь ерунда. Лично я отступаться не намерен.
— По-моему, — заметила Нелли, — вам не следовало связываться с ними.
— Да что с тобой, Нелли? — полюбопытствовал Макензи, хмуря брови. — С какой стати ты принялась там, внизу, рассуждать о законе? Правила правилами, но ведь на все случаи жизни они не годятся. Ради семи музыкальных деревьев Компания легко поступится парочкой правил, уверяю тебя. Ты догадываешься, как нас встретят дома? Чтобы послушать их, нам станут отваливать по тысяче баксов с носа, и придется выставлять оцепление, чтобы толпа не слишком напирала!
— А главное то, — прибавил Смит, — что народ будет приходить снова и снова. Чем дольше люди будут слушать музыку, тем сильнее она их заденет. Мне кажется, меломания превратится в одержимость. Найдутся такие, которые пойдут на что угодно, лишь бы еще разок услышать, как поют деревья.
— Вот единственное, чего я, кстати говоря, опасаюсь, — вздохнул Макензи.
— Я вас предупредила, — отозвалась Нелли. — Мне известно не хуже вашего, что в такой ситуации правилами обычно пренебрегают. Просто в мыслях дирижеров сквозила насмешка. Они вели себя как уличные сорванцы, которые потешаются над тем, кого только что одурачили.
— Бред, — фыркнул Смит.
— Так или иначе, сделка состоится, — заявил Макензи. — Если мы упустим такую возможность, нас потом четвертуют.
— Ты собираешься связаться с Харпером? — спросил Смит.
— Нужно договориться с Землей, чтобы за деревьями прислали корабль.
— На мой взгляд, — буркнула Нелли, — мы сами себя сажаем в лужу.
Макензи щелкнул переключателем, и экран видеофона потемнел. Убедить Харпера оказалось нелегко. Впрочем, Макензи понимал шефа. В такое и впрямь верится с трудом. Но с другой стороны, здесь все не так, как положено.
Макензи извлек из кармана кисет и трубку. Нелли наверняка заартачится, когда ей велят выкопать остальные шесть деревьев, но ничего, переживет. Нужно торопиться, запасы сыворотки на исходе, осталась всего одна колба.
Внезапно снаружи раздались возбужденные крики. Макензи единым движением сорвался с кресла и выскочил в люк — и чуть было не врезался в Смита, который выбежал из-за машины. Уэйд, который находился у подножия утеса, спешил к товарищам.
— Ну Нелли дает! — воскликнул Смит. — Ты погляди на нее!
Нелли приближалась к вездеходу размеренным шагом, волоча за собой нечто, судорожно дрыгавшееся и сопротивлявшееся. Роща ружейных деревьев дала залп по роботу, одна пуля угодила Нелли в плечо, на долю секунды лишив ее равновесия. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что нечто на деле — Энциклопедия. Нелли тащила его за корень; бедное растение пересчитывало собственным телом все кочки, какие только попадались на пути.
— Отпусти его! — крикнул Макензи. — Отпусти немедленно!
— Он украл сыворотку, — заявила Нелли, — и разбил колбу о скалу.
Она швырнула Энциклопедию под ноги людям. Тот несколько раз подпрыгнул, как мячик, откатился в сторону, принял вертикальное положение и замер, надежно спрятав корень под собой.
— Я душу из тебя вышибу! — Смит, похоже, не собирался шутить. — Ты же знал, что сыворотка нам необходима!
— Вы угрожаете мне насилием, — произнес Энциклопедия, — что является наиболее примитивным методом убеждения.
— Зато всегда срабатывает, — сообщил Смит.
Если Энциклопедия и испугался, это никак не отразилось на течении его мыслей, как обычно сформулированных весьма определенным образом:
— Ваш закон запрещает применять насилие или угрожать им инопланетным формам жизни.
— Приятель, — хмыкнул Смит, — есть такая поговорка: «Закон что дышло: как повернул, так и вышло». На то и правила, чтобы из них существовали исключения.
— Минуточку, — вмешался Макензи и спросил Энциклопедию: — Что такое, по-твоему, закон?
— Правила поведения, которые необходимо соблюдать. Вы не можете нарушить их.
— Чувствуется влияние Нелли, — пробормотал Смит.
— То есть ты считаешь, что мы не можем забрать деревья, раз закон запрещает нам сделать это?
— Не можете, — подтвердил Энциклопедия.
— Едва до тебя дошло, что к чему, ты стащил у нас сыворотку. Молодец, ничего не скажешь.
— Он рассчитывал одурачить нас, — объяснила Нелли, — если хотите, облапошить — в общем, использовать в своих целях. Насколько я поняла, он украл сыворотку для того, чтобы нам нечем было защищаться от музыки. А потом, вдоволь наслушавшись, мы бы забрали деревья.
— Наплевав на закон?
— Именно. Наплевав на закон.
— Что за ерунду ты порешь? — напустился на робота Смит. — Откуда тебе известно, что он там замышлял?
— Я прочла его мысли, — ответила Нелли. — Он прятал их ото всех, но, когда ты пригрозил ему, часть истины выплыла наружу.
— Нет! — воскликнул Энциклопедия. — Нет, не ты, не машина!
— Извини, дружище, — фыркнул Макензи, — но ты ошибаешься.
Смит ошеломленно уставился на товарища.
— Правда, правда, — заверил его Макензи. — Мы не блефуем. Нелли рассказала мне вчера вечером.
— Вас неправильно информировали, — отбивался Энциклопедия. — Вы неверно истолковываете факты…
— Не верь ему, — произнес тихий голос, прозвучавший, как почудилось Макензи, у него в голове. — Не слушай, он все врет.
— Никодим! Ты что, что-то знаешь?
