— Под тремя средними камерами вырыты большие бассейны. Они мелкие и заполнены несколькими разновидностями ряски, водяного гиацинта и водорослей. Плюс некоторыми другими растениями, которые нам не знакомы. Самый большой бассейн — в форме бублика — окружает четвертую камеру. В куполах есть вентиляционные ходы шириной, примерно, в три километра — вы можете увидеть их в бинокль или даже невооруженным глазом, если у вас достаточно острое зрение. Собственно, Камень пронизан всякими шахтами и ходами.
Патриция кивнула, избегая его взгляда. Скоро Камень ее полностью доконает, подумал Лэньер. Возмущение — первый признак. Возмущаться и не верить намного легче, чем соглашаться. И самое осторожное знакомство с Камнем не могло этого предотвратить. Здесь каждый должен был сначала все увидеть собственными глазами. Остальное понимание приходило позже.
Через шесть минут езды по туннелю они оказались перед тяжелым заграждением из колючей проволоки, полностью перекрывавшим дорогу. Лэньер открыл своим ключом еще одни ворота, и они оказались во второй камере.
Насыпь, ведущая из туннеля, была укреплена с каждой стороны кирпичными стенами, между которыми было натянуто еще одно проволочное заграждение. Возле ворот стояла будка охраны. Три морских пехотинца в черных комбинезонах вытянулись по стойке смирно, когда грузовик подъехал к ним, шурша шинами по каменной насыпи. Лэньер остановил машину, выключил двигатель и соскочил на землю. Патриция осталась на месте, глядя на открывающуюся перед ней панораму.
За насыпью на два километра в глубину простиралась широкая долина, местами усеянная деревьями и многочисленными плоскими белыми каменными сооружениями, напоминающими высокие фундаменты. За долиной виднелось узкое озеро или река шириной около километра, простиравшаяся на запад и на восток и окружавшая камеру. Водную гладь рассекал подвесной мост с высокими стройными округлыми башенками, установленный между массивными каменными устоями.
За мостом раскинулся город.
Это мог бы быть Лос-Анджелес в очень ясный день или любой другой современный земной город, если брать в расчет его сюрреалистические размеры. Он был огромен, более претенциозен и упорядочен, более зрел архитектурно. И по всему городу, словно толкатели для игры во флиппер, были разбросаны самые грандиозные сооружения, какие ей только довелось видеть в своей жизни. Четырехкилометровой высоты, они напоминали высокие канделябры, сделанные из камня, стекла и сверкающего металла. Каждая грань ближайшего сооружения-канделябра была размером с обычное здание. Сходство с канделябрами усилилось, когда Патриция взглянула вверх и увидела их устремленными к куполу. Оттуда сквозь два слоя атмосферы, с расстояния в пятьдесят километров, город казался чудесно нереальным, словно макет за пыльным стеклом в музее.
Взгляд ее бегал из стороны в сторону, голова поворачивалась и поднималась, словно она видела неспешный теннисный матч постепенно растущих игроков.
— Доброе утро, мистер Лэньер, — сказал старший офицер, подойдя, чтобы взглянуть на значок. — Новенькая?
Лэньер кивнул.
— Патриция Васкес. Неограниченный доступ.
— Да, сэр. Генерал Герхардт предупредил вчера о вашем приезде.
— Что сейчас происходит? — поинтересовался Лэньер.
— Исследовательская группа Митчелла сейчас направляется к «Мега К» на тридцатом градусе, шестом километре.
Лэньер наклонился к кабине.
— «Мега» — это большие здания, — пояснил он.
Патриция прикрыла глаза от света плазменной трубки, пытаясь более отчетливо рассмотреть противоположную сторону камеры. Она могла различить парки и маленькие озера, сеть улиц, расходящихся концентрическими кругами, и квадраты кварталов.
Она находилась от них на таком же расстоянии, как Лонг-Бич от Лос-Анджелеса. Несмотря на размеры, город был явно построен людьми.
Лэньер поднялся на ступеньку кабины и спросил, не хочет ли она размять ноги, прежде чем они поедут дальше.
— Как вы называете этот город? — спросила Патриция.
— Александрия.
— Это вы его так назвали?
Лэньер покачал головой.
— Нет.
— Мы доберемся сегодня до седьмой камеры? — спросила она.
— Если вы в состоянии.
— Как долго мы здесь задержимся?
— Самое большее, на несколько часов. Я хочу, чтобы вы заглянули в библиотеку, прежде чем отправиться дальше.
— В библиотеку?
— Именно, — ответил Лэньер. — Это одна из местных достопримечательностей.
Патриция откинулась на спинку сиденья, широко открыв глаза.
— В городе никого нет?
— Большинство из нас считает, что нет. Поступают отдельные сообщения о том, что, якобы, кого-то видели, но я полагаю, это все от нервов. Группа безопасности называет их буджумами. Призраками. Нам ни разу не удалось увидеть живого камнежителя.
— А мертвых вы находили?
— Достаточное количество. В этой и в четвертой камерах есть мавзолеи. Главное кладбище Александрии находится на двадцать шестом градусе, десятом километре. Вам понятна эта система координат?
— Думаю, да, — кивнула Патриция. — Угловое расстояние по кругу, затем удаленность от купола. Но где нулевой угол, и от какого купола ведется отсчет?
— Этот мост — нулевая отметка, а расстояние измеряется от южного купола.
— Значит, это не шутка? Камень построили люди?
— Именно так, — подтвердил Лэньер.
— И куда же они девались?
Лэньер улыбнулся и погрозил ей пальцем.
— Знаю, — вздохнула Патриция. — Подождите и увидите сами. — Она спустилась с грузовика и потянулась, потом потерла глаза. — Впечатляет.
— Когда я впервые увидел Александрию, мне показалось, что я дома, — сообщил Лэньер. — Я вырос в Нью-Йорке, переехал в Лос-Анджелес, когда мне было пятнадцать — практически всю жизнь я провел в больших городах. Но, тем не менее, этот произвел на меня громадное впечатление. Здесь можно поселить двадцать миллионов человек, и им все же не будет тесно.
— Именно поэтому Камень имеет значение — как недвижимость?
— Нет, мы не собираемся продавать здесь участки. У нас пятнадцать археологов, и они готовы убить любого, кто только попробует высказать подобное предположение. Каждые несколько дней они проводят совещания — я уверен, вскоре вы попадете туда. Они работают круглые сутки, и так повелось с тех пор, как мы доставили их сюда три года назад. Они не позволяют нам притрагиваться к чему бы то ни было, за исключением тех случаев, когда кому-то из руководителей группы безопасности или мне самому удается их уломать. Но даже тогда приходится чертовски долго извиняться.
