Евангелина. Хочешь яблочко?
Б а т о в. Отстаньте вы от меня со своими яблоками! Вот что я вам скажу - можете любить кого угодно и сколько угодно. Но я вам в этих делах не помощник. И я полагаю, что вы - преступница!
Филонов. Эк!
Б а тов. Да, преступница! Врывается в чужую жизнь, коверкает судьбы... я даже представить боюсь, сколько народу перетасовалось из-за ее прихоти... Пусть даже она не понимает, как это делает...
Евангелина. Я подозреваю, Саша, что ты меня не любишь.
Батов задыхается от возмущения.
Батов. Нет, каково, а? Каково?
Филонов. Не расстраивайся, старик, наше дело все равно швах! Ежели какая баба на нас глаз положит - пиши пропало! Если не заарканит, то крови попортит немало. Это я тебе гарантирую.
Батов. Вот ты себе кровь и порти, а я воздержусь. В конце концов я Симу разыщу, а там посмотрим...
Филонов. Э, старик, твои "концы концов" что-то подозрительны по тону. Понимаю и разделяю. Неожиданно сделавшись холостяком, я бы тоже повременил брать кота, то бишь кошку в мешке.
Евангелина. За кошку спасибо.
Филонов. Не стоит.
Батов. В общем, я свою точку зрения высказал.
Филонов. Ая свою. Окончательный привет! Сигареты я возьму.
Уходит. Батов озабоченно смотрит на Евангелину, что-то хочет сказать, но не решается.
Евангелина. Ну, раз все ушли, быстро поцелуй меня и скажи, что все это глупый розыгрыш.
Батов. Право, не знаю, что и сказать...
Евангелина. Скажи, что любишь меня.
Батов вскакивает, снова садится.
Батов. Однако!
Евангелина. Ты мой маленький глупый дурачок, и даже если этот глупый старик прав, то я тебя все равно люблю.
Батов. Ясно и четко сказано, а главное - содержательно.
Евангелина. Перестань язвить. У тебя это от нервов.
Пора баиньки...
Батов вскакивает, в ужасе смотрит на Евангелину.
Батов. Вы это что же, здесь собираетесь... оставаться?
Евангелина. Глупенький, куда же я денусь? Мы тут с тобой славно три года прожили и еще тридцать проживем, если ты будешь паинькой...
Батов взрывается.
Батов. Перестаньте, наконец, издеваться! Что за хамство! Вторгнуться в чужую квартиру и... и...
Евангелика смеется.
Евангелина. Не забудь вынести мусор.
Батов сникает.
Евангелина. Знаешь, а ведь я могу поверить, что ты меня не любишь. Думаешь, для меня это будет катастрофой? Ничего подобного! Я стану за тебя бороться, обложу тебя тотальной заботой. Я буду кротка, как идеальная жена, и умна, как идеальная любовница. Остальное тоже пока на месте. Давай, если тебе так интереснее, словно мы только что познакомились, и начнем жизнь сначала.
Батов пожимает плечами.
Евангелина. Мы так и не поужинали. Хочешь яблоко?
Батов. Не хочу. Вам я постелю там, а себе - в этой комнате.
Евангелина. Как интересно!.. Значит, все сначала?
Батов. Нет, хватит с меня! Завтра разберемся. Спокойной ночи.
Евангелина. Ты ничего не понял. Я тебя люблю, люблю, тюфяк ты бесчувственный!
Батов. Поверьте, я необычайно польщен, но ничем помочь...
Евангелина. Ах, даже так! Нет, я вижу, придется действительно начать с самого начала.
Свет гаснет. Свет вспыхивает. Совершенно другое место. Голубое чистое небо, украшенное легкими облаками. Сад с буйной прекрасной растительностью. Порхают птицы с радужным оперением, у ручья козленок трогает копытцем хвост благодушно щурящегося льва. Издали слышны слабые, но тяжелые шаги. Среди трав и цветов стоят нагие Александр и Евангелина.
Растительность едва прикрывает их наготу. Оба на удивление спокойны. Евангелина откусывает от яблока и протягивает плод Александру.
Евангелина. Попробуй, вкусное...
Шаги приближаются.
Конец?
