Тот недоуменно попятился.
— Похоже, — тихонько сказал Улисс, — нам предлагают с ними расправиться.
— Ну да, — подтвердил Кречет, — это большая честь. И вам и им. Это храбрые воины и им полагается умереть от ножа. Иначе, как же они пойдут на Запад?
— Нет, — сказал Лагранж, — нет. Этого я сделать не могу. Я дал зарок. Да, вот именно — зарок.
— Зарок не убивать? — удивился Кречет.
— Не убивать связанных, беспомощных людей, — твердо ответил Лагранж.
Кречет поглядел на него и на его невозмутимом лице промелькнула усмешка.
— Что ж, — согласился он, — по мне, так чего не бывает. Но может, если вы связали себя такой странной клятвой, то ваш человек…
— Ох, нет, — с коротким смешком произнесла Диана.
Кречет даже не обернулся, словно ее и не существовало.
— Отдать нож ему? — он кивнул на Улисса. Интересно, подумала я, как он выкрутится? По-моему, такое убийство им претило, хоть никто из них ни разу не сказал об этом прямо.
— Этот зарок, — спокойно сказал Лагранж, — распространяется на все наше племя.
Кречет пожал плечами.
— Дело ваше. Я-то думал, вы сильный народ. Настоящие мужчины.
Это было почти оскорбление, но, по-моему, кроме Кречета и меня, его никто и не заметил. Да еще пленники. Один из них сплюнул на землю, продолжая сверлить Лагранжа мрачным взглядом.
— Тогда позволь мне, — сказал Кречет, — друг мой.
Он взял священный нож и уже сделал шаг вперед, когда Лагранж торопливо произнес:
— Погодите.
Тот, видно, решил, что его новый побратим наконец-то взялся за ум, мигом обернулся и сказал:
— Да.
— Мы можем их выкупить, — Лагранж твердо смотрел ему в глаза. Признаться, в выдержке ему нельзя было отказать. — Назовите свою цену.
— Цену? — холодно переспросил Кречет. — Какая же у них цена? Их жизнь здесь не имеет цены, друг мой.
И добавил, мягко прижав священный нож ладонью:
— Вот смерть — имеет.
— Если их смерть будет принадлежать нам, — спокойно сказал седой, — я сочту это подтверждением нашей дружбы.
Кречет с минуту поразмыслил.
— Так вам нужны рабы? — сказал он презрительно. — Что ж, у каждого свои обычаи. Мы рабов не держим. Потом, эти никуда не годятся, друг мой. Из кочевых плохие рабы. Они слишком горды для этого. Они никогда не простят вам, что вы их не убили.
— Это, — Лагранж решил не уступать, — наша забота.
Кречет поджал губы.
— Хорошо, — сказал он, — хорошо. Берите так. Я презирал бы себя, если бы начал торговать людьми. А вы, ладно, берите. Даром.
И насмешливо спросил:
— Может, вы хотите, чтобы я разрезал на них веревки?
— Не стоит, — сказал Лагранж, — мы подгоним мобиль сюда.
Один из кочевых, тот, что постарше, даже не пошевелился, хотя отлично понял, что тут говорилось — наречие кочевых не слишком-то отличается от нашего, зато молодой не выдержал — он так и извивался в своих веревках, точно пойманная выдра.
— Убей меня, — прохрипел он, — ты, дерьмо. Если ты не хочешь убивать безоружного, развяжи меня и попробуй убить тогда!
— Что ж, — Лагранж пожал плечами, — потерпи до лагеря.
Он кивнул Улиссу — что бы они там ни говорили, он все-таки был среди них кем-то вроде старейшины, раз все его слушались. Улисс рывком поднял пленника на ноги и перебросил через борт мобиля — Диана подогнала его вплотную к Закатной скале. Увидев бесшумно подплывающую громаду, тот, молодой, попробовал было вывернуться, но Улисс держал его мертвой хваткой. Я покосилась на второго — он лежал в своих путах молча, спокойно, и, когда его потащили к мобилю, даже не сопротивлялся, но сверлил пришельцев таким взглядом, что я бы на их месте хорошенько подумала, прежде чем прикоснуться к нему хоть пальцем.
Лагранж поблагодарил Кречета за угощение, забрался в мобиль вместе с остальными, и высокие гости отбыли. Кречет проводил уплывающие огни задумчивым взглядом.
— Они очень странные, эти люди, — проговорил он. — И странные у них зароки. Лишить пленников почетной смерти — что же, у них совсем чести нет?
Когда на следующее утро Диана привезла меня в становище Звездных Людей, я обнаружила, что на моем обычном месте сидит один из кочевых — тот, что помоложе. Улисс стоял рядом и вид у него был довольный. Почему-то я почувствовала странный укол обиды — словно у меня, не спросясь, отобрали то, что до сих пор принадлежало только мне. Видно, что-то отразилось у меня на лице, потому что Улисс торопливо сказал:
— Это временно. Потом мы найдем ему другое место.
Я безразлично пожала плечами.
Этот искоса поглядел на меня. Его лицо ничего не выражало, но мне стало не по себе. А Улисс произнес все с тем же доброжелательным видом:
— Познакомьтесь, это Барсук.
Я сказала:
— А как же.
Ни один кочевой сроду не назовет вам своего настоящего имени, даже под пыткой.
— А это — Выпь.
Ну что ты с ними будешь делать!
Тем не менее, я, как положено, вежливо сказала:
— Что ж, теперь ты знаешь. Наверно, магия кочевых тут не действует. У Звездных Людей своя магия.
— Пойди, проводи его, Диана. Может, их тренажер уже оборудовали. И проследи, чтобы их накормили.
Тот поднялся и пошел к выходу — довольно охотно. Я, правда, заметила, что Диана держится позади и в руке у нее какая-то плоская штука, наверняка какое-то их чудное оружие; пришлые, конечно, дураки, но не совсем уж безнадежные.
Улисс все с тем же довольным видом рассматривал цветные столбики на экране.
— Просто поразительные способности, — сказал он, — они все схватывают с потрясающей быстротой.
Я ревниво спросила:
— Лучше, чем я?
Он замялся, похоже, не желая меня обижать.
— Быстрее…
— Ну тогда отпустите меня домой. Вам есть кого учить. Они, небось, и жить будут у вас?
— Да, — согласился он. — Какое-то время.
Он поглядел на меня и сказал:
— Послушай, к тебе это не имеет отношения. Вернее… просто я хотел бы, чтобы вы познакомились получше.
Я холодно спросила:
— Это еще зачем?
— Быть может, если вы найдете общий язык, в конце концов удастся прекратить эти бесконечные набеги, бессмысленные смертоубийства. Это же всем пойдет на пользу — и вам, и им. Когда они обучатся всему и вернутся обратно…
Я поняла, что эти Звездные Люди не в себе. И были не в себе — с самого начала.
А потому терпеливо сказала:
— Улисс, этого нельзя делать. Не знаю, что вы там им наобещали, как уговорили, что они вам пообещали, — да они согласятся на все, дадут какие угодно ответные клятвы — да что там, разделят с вами еду, и все равно не будут считать себя связанными хоть какими-то обязательствами. Это же кочевые! Да вам стоит только отвернуться, как они всадят вам нож в спину. Вы же их смертельно оскорбили — чего вы теперь от них ждете? Он поглядел на меня с укоризной.
