- Простите, что вы сказали? Уничтожить? Зачем?
- Но ведь... Не исключено, что его приняли за объект противника.
- Вы так считаете? - Куратор вскинул брови. - Но.., это меняет дело. Хм... То есть, их технических возможностей хватило, чтобы преодолеть защиту зонда? Ведь тогда... Хм!.. Это принципиально меняет дело! Надо проконсультироваться с историологами... Мы ни в коем случае не можем допустить, чтобы наш неисправный зонд попал в руки какой-то одной враждующей стороны и... Технологические разработки, которые мы применили, вполне можно использовать для создания, ну, скажем новых видов оружия, которые резко изменят баланс сил... Все это мы сами проходили пять веков назад. Это совершенно недопустимо! Да это просто немыслимо!.. Мы проявили завидную беспечность, и теперь надо что-то предпринимать немедленно. Фактически, десятый зонд уже выполнил свою задачу, он у нас не последний, а нам нужно время, чтобы тщательно проанализировать ситуацию. Из сего вывод... Да, в общем, и выбора-то нет - зонд должен самоликвидироваться.
- Но как он может это сделать, не подвергая детей опасности? И потом, ведь пока это - всего лишь предположения.
- Дай Бог, чтобы они не оправдались! Вы что, не понимаете, чем это может кончиться?.. Как бы там ни было, игры пора кончать... Так-так... Стало быть, дети играют в разведчиков.., - Куратор потер лоб, немного успокоился, а потом хитро усмехнулся. - Не могли бы вы, к примеру, устроить с ними такую игру. Вы, так сказать, представитель "Центра"...
- Они все время запрашивают связь с каким-то "шефом".
- Это кто?
- Судя по всему, с их точки зрения, какой-то руководитель, то есть он как бы.., м-м-м.., начальник разведслужбы противника.
- А! И прекрасно! Вот вы и будете этим самым "шефом". Попробуйте прощупать, не могут ли они как-нибудь строго секретно доставить зонд в пустынное место, где можно будет дать ему команду на самоликвидацию. Только не забывайте о безопасности детей. Не старайтесь форсировать события, ищите удобный повод и обдумывайте каждое передаваемое слово. Проконсультируйтесь со специалистами...
- Хорошо, я подумаю.
- И постоянно держите меня в курсе событий.
- Безусловно.
--
Очередной сеанс начался как обычно. Петька достал бублик из укрытия, сунул под нос Виктору Сергеевичу, и тот начал вызывать ЦРУ.
- Шеф, шеф, передаю секретную... И вдруг, совершенно неожиданно для обоих приятелей бублик заговорил!
- Я - шеф, - произнес он несколько гнусаво, но вполне отчетливо. - Внимание! Я - шеф. Вызываю резидента по кличке Агент. Внимание, я - шеф...
- Ну! - Петька толкнул Виктора Сергеевича в бок и зашептал: - А ты говорил, не шпионский. Еще какой шпионский!
Естественно, Виктор Сергеевич теперь и сам ничуть не сомневался, что бублик именно шпионский, а не какой-либо иной.
- Тихо ты! - прошипел он, и нарочито грубо продолжил: - Я - Агент, внимание, я - Агент. Слушаю вас, шеф, прием!
- Агент, как меня слышишь? - немедленно отозвался бублик.
- Слышу хорошо, прием.
- Внимание, Агент! За вами могут следить. Соблюдайте осторожность и полную конспирацию. Внимание! Спрячьте передатчик в надежном месте. Немедленно, я повторяю, немедленно уничтожьте всю секретную информацию! Никому ни слова! Прием.
- Вас понял, Шеф. Приступаю к выполнению, - ответил Виктор Сергеевич как заправский шпион.
- Внимание, Агент, связь завтра в это же время. Конец связи. Прием.
- Внимание, Шеф, конец связи.
Петька показал Виктору Сергеевичу большой палец, тот в ответ знаками приказал отнести бублик в укрытие, что и было немедленно исполнено. Когда они выбрались из-за сарая, лица у обоих были такие, что любой мало-мальски толковый взрослый индивидуум, попадись он навстречу, немедленно заподозрил бы их в противоправных действиях. Но, к счастью, навстречу никто не попался, и оба контрразведчика благополучно пробрались в квартиру к Петьке, где, в целях конспирации, сразу засели за уроки.
--
Прошло две недели. Связи группы с шефами из ЦРУ заметно окрепли, были получен и выполнен ряд указаний, в частности, бублику дали послушать транзисторный приемник, посмотреть телевизор и сносили на экскурсию по городу. Шефы дали инструкцию регулярно выполнять домашние задания. Виктор Сергеевич решил, что им еще не вполне доверяют, поэтому и дают такие глупые указания.
По линии школы дела Петьки заметно поправились. Средний балл дрогнул и плавно пошел вверх, достигнув трех с половиной, и это, как заметил классный руководитель, был еще далеко не предел. Что касается Виктора Сергеевича, то у него резко улучшилась дисциплина. Мать не могла нарадоваться, обнаруживая в его дневнике полное отсутствие каких-либо замечаний. Уже четвертую неделю нижние поля дневника оставались девственно чистыми, в отличие от предшествующих недель, заполненных сентенциями типа: "На уроке пения пел соловьем. Прошу зайти в школу" (подпись), или: "На перемене заталкивал своего товарища в учительскую. Поведение - 2 (подпись)".
Но отца Виктора Сергеевича это почему-то не радовало. Дома сын вел себя чинно и благопристойно, придраться было не к чему. В школе - никаких замечаний. В дневнике одни пятерки. Все это вместе взятое было крайне подозрительно. Дело в том, что разбирательство с телевизорным блином в учреждении, где он работал, затягивалось, и пока никто даже примерно не мог сказать, каким образом телеблин мог образоваться из обыкновенного черно-белого телевизора. Уже целая лаборатория занималась этим вопросом, и ходили упорные слухи, что скоро им займутся совсем уж компетентные органы.
Отец Виктора Сергеевича имел обстоятельную беседу с директором - последнего интересовали обстоятельства, сопутствующие образованию телеблина. Отец обещал поговорить с сыном еще раз и попытаться выяснить подробности. В то же время, директор предупредил, что просто так брать сына в оборот нельзя - замкнется и ничего не скажет. Отец и без всякого директора это понимал. Нужен был повод к разговору, а как раз его Виктор Сергеевич и не подавал ни своим поведением, ни успеваемостью. Он стал просто возмутительно примерным мальчиком! Вот это больше всего и настораживало...
--
К очередному сеансу Виктор Сергеевич готовился особенно тщательно. Была обещана не просто секретная, а сверхсекретная информация особой важности и, так называемые, инструкции по проведению операции. Интуиция подсказывала, что произойдет нечто из ряда вон выходящее. И она не обманула. Бублик в этот день выглядел особенно солидно: не жужжал и окрасился в какой-то серо-зеленый защитный цвет. Сразу за тем, как он оказался перед носом Виктора Сергеевича, раздался мелодичный звон. Виктор Сергеевич подобрался и сурово взглянул на Петьку.
