Высокий жилистый Апсат, один из самых удачливых охотников Таузера, помимо прочих обязанностей отвечал за организацию дозоров и секретов в ущелье. Никто не мог сравниться с ним в знании местности. Поглаживая черную бородку он подошел и встал рядом с Тебедом.
— Братья и сестры, — начал он с традиционного приветствия. — Вот уже четыре года длится блокада. Первоначально Джут задумывал таким способом отрезать Утад от Таузера и лишить нас пищи. Когда мы не передохли от голода и стала очевидна бессмысленность их действий, они не сняли блокаду. Более того ужесточили ее. Теперь они оградили Таузер от Вольного. Дабы народ не портился и от рук не отбивался.
Переждав раздавшийся смех он продолжил.
— Как вы знаете Джуту не удалось внедрить к нам своих людей, в отличие от нас: при необходимости мы найдем столько золота, что сможем купить самого Джута, — в залу вновь раздался хохот. — Так вот, нам стало известно, что князь собирает против нас войско. Примерно через месяц планируют выступить.
— Как такое может быть? Ассоны не воюют друг с другом. Исподтишка резать друг друга — это всегда пожалуйста, но чтобы с войском, такого никогда не было со времен Тауласа, — выразил общее мнение щуплый Демир, токарь, как говорится от Бога, но несколько наивный в общественных вопросах.
— Раньше да, так и было, — ответил за Апсата погрузневший за десять лет Агач. — Но князь Джут тоже десять лет не сидел сложа руки. Теперь Западный и Восточный Таузер одно целое. Всю власть он собрал в своих руках. Никто и пикнуть не смеет. Он обложил народ налогами, создал постоянное войско. Недовольные, кто не смог пробиться сюда, запугиваются, лишаются имущества, закабаляются или просто пропадают. Он совершил то, чего не добился кровавый железный старец, вырезавший ассонов — надломить волю народа, лишить его веры в будущее.
— А молодые, полные сил парни, не найдя применения своим силам на Родине завлекаются в войска чужих народов и воюют за их правителей. Вот к чему пришли при Джуте: молодые и сильные ассоны в чужих войсках убивают друг друга за интересы чужих правителей, — с горячностью поддержал Агача молодой и резкий Дженгил, сам не так давно избежавший расправы Джута.
— Есть кто считает, что мы должны продолжать отсиживаться в ушелье? — вновь вмешался Тебед. Присутствующие молчаливо сосредоточенно разглядывали дубовые доски пола. Даже женщины, не желавшие ничего менять и считавшие, несмотря на тяжелый труд, свою жизнь в Вольном райской, хранили молчание. — Среди прочих причин, которых тоже достаточно, чтобы присоединиться к остальному миру, считаю эту главной. Да и прежде чем выйти в мир, надо прежде присоединиться к своему народу. Как бы мы благополучны, богаты и могущественны ни были, мы не народ. Без корней, без солнца, без будущего.
Краткая и резкая речь лидера общины была встречена одобрительным гулом. Впрочем, скоро раздались вопросы самых осмотрительных о собираемом войске.
— Этот вопрос решается. Скоро мы все получим подробности, а пока только скажу, что князь Джут передумает, а войска даже не будут знать, что должны были воевать, — Апсат, ответивший на этот вопрос хитро подмигнул, чем снова вызвал смех соплеменников. — А вот блокаду заставим снять: нечего лишать наших ассонов удовольствия видеть нас. Пусть разносят вести о нашей жизни. Сами знаете, строительство города потребует много рабочих рук.
Заявление о скором снятии блокады вызвало оживление в зале. Разбившись стихийно на группы, жители Вольного темпераментно обсуждали новость, вызвавшую противоречивые чувства.
Люди, подгоняемые одинаково как зародившимся энтузиазмом, так и в неменьшей степени стремлением обезопасить себя от внешней угрозы, все последние годы работали на пределе своих сил. Времени катастрофически не хватало. Даже при снятии блокады вряд ли многие смогли бы попасть в Таузер. Однако уже сама возможность его посещения волновала людей. Пусть при Джуте многим туда путь был заказан, но все утадцы имели в селениях многочисленную родню.
— Мы все прекрасно понимаем, что почти никто не сможет попасть в старый Таузер. Но используя труд жителей селений, мы расчистим тропу с тем, чтобы к нам могли добираться на лошадях, — вожак, казалось, угадал мысли своих соратников. — Конечно, открытие связей означает для нас массу проблем. Но, повторюсь, в отрыве от народа у нас нет будущего. Рано или поздно нас раздавят, или же наша община сама зачахнет.
Далее: наша молодежь подрастает и уже пора задуматься об их семейном будущем. А все мы прекрасно знаем, что решение этого вопроса связано с Таузером. Иначе остатки Вольного растворятся среди окружающих варварских племен.
— Оно, конечно же пора многим как-то задуматься о будущем. Но, например я не выдам свою дочь, за темного невежу, — подбоченясь, Аруа оглядела оглядела присутствующих женщин в поисках поддержки. — Я не хочу, она убиралась в хлеву какой-нибудь темной деревенщины, таскала на себе воду за тридевять земель.
Несмотря на раздавшиеся кое-где смешки — дочери Койчу и Аруа еще не исполнилось и пяти лет, — большинство, особенно женщины, с пониманием кивнули головой. Аруа, которой едва перевалило за тридцать, до замужества славилась красотой. Она выросла в состоятельной семье и поэтому когда она убежала вопреки воли родителей с Койчу, не имевшим гроша за душой, это событие еще несколько лет являлось темой для сплетен и домыслов. Тяжелый физический труд на хуторе, полуголодное существование наложили свой отпечаток на ее внешность и характер. Она знала о чем говорит, и это чувствовали слушавшие ее.
— Аруа, пока Хауа подрастет, вырастет много образованных женихов, — поднялся с места Кемур, теперь ответственный за выплавку металла и стекольные мастерские. — Мы неоднократно ранее вскользь касались этой темы. Наверное пора поговорить подробнее. Аруа, мы тоже не так уж давно были, как ты говоришь, темными и невежественными деревенщинами. Кто-то раньше, кто-то позже. Кто-то больше, кто-то меньше. Вопрос в другом. Нас здесь почти триста человек, включая детей. Как вы думаете, какая наша главная задача? Отливать железки и стекляшки? Да, это очень важно — без этого нам не выжить. Но нужно еще научить людей делать эти предметы. Мы смогли с нуля наладить разные производства, научились работать. И учились при этом сами. И я хочу сказать, что нас здесь теперь не просто триста мастеров — нас триста учителей. Если мы хотим не просто продолжить свое дело, а выжить, то наша обязанность поделиться тем, чего мы достигли с соплеменниками. И, прежде всего навыками, умениями, знаниями.
— А зачем собственно такие сложности. Все гораздо проще. Мы достигли всего своим трудом. Без сна, без отдыха, на своих горбах мы сравнились по силе и богатству с князем. Благодаря нашей технике и горам, Вольный неуязвим. Очень скоро мы сумеем сместить Джута и возглавить Таузер. Народ будет счастлив избавиться от тирана с его прихвостнями, будет торговать с нами, а мы продолжим наращивать силу. Со временем наша мощь позволит пресекать любые попытки помешать нам. — предложение Кайгиша заставило присутствующих по новому оценить свое положение, вызвав скоротечный обмен мнениями в зале. — Но мы не обязаны помогать тем, кто мирно посапывал в свое удовольствие тогда, когда мы изнуряя себя строили наше благополучие.
