Вот что он узнал из собственных наблюдений и из разговоров с пиратами в первые две недели своей службы на капере "Веселый Мак".
Достаточно бегло взглянуть на карту соответствующей части Тихого океана, чтобы уяснить себе, что острова Загадочного Архипелага и мыс Галапагос в совокупности образуют границы довольно большого моря, которое и получило у местных остряков название Южного Блядовитого океана. Нетрудно понять, что мыс Галапагос являлся своеобразным окном в мир свободы и романтики, через которое на эти, еще недавно совершенно необитаемые, острова проникли многочисленные представители всех земных рас.
На островах Загадочного Архипелага располагалась так называемая Островная Империя, управляемая неким Великим Островитянином. Формально этот правитель предъявлял права на все острова архипелага, однако фактически он контролировал лишь самый крупный остров и несколько к нему прилегающих. Что же до остальных островов: некоторые из них оставались необитаемыми, и их использовали пираты для охоты и кренгования своих судов, на других существовали мелкие порты и малозависимые от Островной Империи поселения. На крупнейшем острове, который обычно и называли Островной Империей, а иногда -- Белым Городом, среди прочего располагалась пышная резиденция Великого Островитянина и его огромный гарем.
По слухам, Великий Островитянин был очень способным и энергичным человеком европейского происхождения. Концентрик плохо понимал, в чем заключалась сила этого правителя, но власть его была, по всей видимости, весьма значительна. Он располагал небольшой сухопутной армией и довольно крепким флотом. На своих островах он держал несколько предриятий, на которых, используя рабский труд, строил суда, превосходившие своей мощью пиратские каперы, что и позволяло ему в какой-то мере (правда, в очень незначительной!) контролировать ситуацию на море. Во всяком случае, пираты страшились встреч с его флотилиями, и небезосновательно: захваченных в плен морских разбойников ожидало рабство на островных предприятиях или позорная роль евнухов в гаремах островной аристократии.
Таким образом, по вполне понятным причинам, в первые четырнадцать дней своей пиратской карьеры Концентрик узнал гораздо больше, чем за четырнадцать предыдущих месяцев. То были мирные четырнадцать дней, а на пятнадцатый незадолго до полудня вахтенный узрел на горизонте смутные очертания незнакомого судна, и капитан Маккормик, не колеблясь, отдал приказ разворачивать "Веселого Мака" в его направлении.
Жажда убийства, неистребимая ненависть бывшего раба к торговцу живым товаром немедленно проснулась в Концентрике при известии, что они преследуют торговую галеру. Стоя на палубе и всматриваясь вдаль, он с наслаждением вспоминал, как крушил черепа команде своей галеры, и ему вновь хотелось слышать хруст костей врагов своих и видеть кровь и мозги на палубе вражеского корабля. Его не волновало сейчас то, что эти торговцы везут женщин на аукционы Островной Империи, что среди этих женщин вполне могла быть и Аделаида, он думал лишь о несчастных гребцах на вражеской галере и вспоминал ни на секунду не утихающий, бешеный стук своего сердца да круглосуточный, страшный звон рабских цепей.
Преследуемая галера шла в сторону Островной Империи, и можно было ожидать, что трюм окажется полон женщин. В предчувствии дикой забавы, пираты отпускали по этому поводу непристойные шуточки. Лишь Концентрик молчал и неотрывно смотрел вдаль. Видимо почувствовав его нетерпение, стоявший рядом капитан Маккормик шутливо бросил:
-- Что, парень, кулаки зачесались или конец попарить не терпится?
Концентрик промолчал.
Расстояние между кораблями быстро сокращалось, и наконец, видимо поняв, что от погони все равно не уйти, неприятельский шкипер развернул свое судно и дал бортовой залп из всех своих кулеврин. Однако прицел был взят неудачно, ядра упали в море, а еще через несколько минут быстрый и маневренный "Веселый Мак" уже становился борт о борт с "торговцем", и абордажные крючья заскрежетали о фальшборт противника.
Мгновенье спустя, пираты устремились через борт на палубу вражеского корабля. Вооруженный боевым топором и кинжалом Концентрик был одним из первых. Он был одержим прямо-таки звериной ненавистью к противнику. Его ярость возросла еще больше, когда, очутившись на палубе галеры, он увидел, что почти все рабы-гребцы уже погибли или получили смертельные ранения. Так бывает почти всегда: огромные тяжеленные весла при сокрушительном ударе от столкновения двух судов калечат беспомощных, прикованных к своим скамьям рабов. Концентрик уже знал это по своему страшному опыту, но сейчас его занимало другое. Он вновь с наслаждением убивал врагов своих и упивался видом их крови. Он не знал, сколько человек он должен убить, чтобы почувствовать себя отомщенным, чтобы утолить наконец злобу, накопленную за долгие месяцы ужасного рабства. Он не думал об этом, он просто испытывал удовлетворение от убийств: от того как кинжал мягко вонзается в тело, которое, может быть, является телом шкипера-работорговца; от того как топор разбивает череп врага, разбрызгивая при этом мозги, которые, возможно, принадлежали боцману-надсмотрщику.
Сражение оказалось недолгим, и больше всех отличился Концентрик. Во всяком случае он убил больше всех людей. Он был опьянен и плохо отдавал себе отчет в том, что происходило вокруг. Когда он наконец вышел из этого состояния, то обнаружил, что бой уже закончился, одни пираты окружили недобитых врагов и выбрасывают их за борт, предварительно награждая каждого ударом кинжала, другие пробираются между скамьями и освобождают немногих оставшихся в живых рабов, а третьи с диким улюлюканьем выводят из трюма перепуганных, лишь начинающих разбираться в окружающем, девушек. Концентрик внимательно осмотрел всех пленниц, не пропустив ни одной.
Наличных денег на галере почти не оказалось, что было и не удивительно, учитывая, что шла она в сторону аукциона, наполненная живым товаром. Теперь пиратам предстояло продать захваченных женщин и ценности, а затем честно, согласно контракту, поделить между собой вырученные деньги.
Еще через два часа захваченная галера была полностью разграблена и отправлена ко дну, предметы антиквариата и сундуки с ценностями, подлежащие продаже или честному пиратскому дележу, были перетащены в капитанскую каюту, а на палубе "Веселого Мака" царили разврат и пьянство. Концентрика это почти не занимало. Он лишь приобрел в качестве трофеев несколько пачек сигарет, коих прежде не имел, а потому курил, лишь когда угощали товарищи. Разложив по карманам сигареты, он отошел в сторонку, закурил и почти равнодушно взирал на царящее на палубе веселье. Неотступно следивший за ним капитан искренне удивился этому обстоятельству и спросил:
