— Все дело в кристаллокондах. Ими задается программа любого автомата. Вам не раз приходилось иметь с ними дело, когда во время работ вы сменяли один кристаллоконд на другой, чтобы дать кибу новое задание. Кристаллоконды, как вы знаете, представляют собой чрезвычайно сложную и твердую кристаллическую структуру. Ее нельзя изменить. Ее можно сломать, заменить новой, но ее нельзя частично изменить. В этом суть всей проблемы. Кристаллическая структура кондов раз и навсегда задается во время отливки…
Наконец кто-то не выдержал:
— Может, вы объясните, что, собственно, произошло?!
— Вот я и говорю, что кристаллоконды представляют собой сложную структуру, раз и навсегда заданную при изготовлении…
— Да хватит об этих кристаллокондах! Скажите, почему прекратили работы?!
— Кристаллоконды двух автоматов в группе Кленова оказались измененными, в их структуре произошли некоторые сдвиги, и вместо стандартного отбора образцов кибы покинули квадрат работ, самостоятельно переместились в группу энергетического резерва и там…
Послышался смех, кто-то спрашивал у Кленова, чем он насолил своим кибам, кто-то интересовался у энергетиков, зачем они сманивают чужих роботов. Координатор постучал по столу и поднялся.
— Очевидно, не все понимают серьезность происшедшего. Эти два кристаллоконда кем-то были специально изменены таким образом, что кибы получили новое, неизвестное нам задание, которое они и выполняли в течение нескольких часов. Мы не знаем характера этих изменений, мы не знаем, кем, а главное, для чего это было сделано.
Несколько секунд в кают-компании было тихо.
— Может быть, перепутали конды? Кто-нибудь из команды…
— Исключено. На них остались те же самые заводские номера. Кроме того, конды непонятным образом разрушились, как только мы начали исследования.
— Разрушились? От чего?
— Мы хотели рассмотреть их структуру под нейтринным микроскопом, чтобы определить характер изменений, но сразу же, как только включился нейтринный поток, конды распались, превратились в пыль. Я прошу экипаж со всей серьезностью отнестись к сложившейся ситуации. Создать такую сложную структуру, как конд, непростая задача. И цель, ради которой это было сделано, может оказаться весьма серьезной. Прошу самым тщательным образом проверить всю автоматическую аппаратуру корабля. Представьте себе несколько неуправляемых автоматов в машинном отделении или пару таких блоков в центральном навигаторском.
«Да, это серьезно… — подумал Глеб. — Тут действительно не до шуток. Но к чему клонит Рент? Неужели он предполагает, что кто-то на Земле заранее изготовил эти блоки, а кто-то из членов команды умышленно их подменил?…» — Ронга и Танаева прошу остаться. Остальные свободны.
Ронг возглавлял научный отдел корабля, вместе с координатором и Глебом они составляли руководящую тройку всей экспедиции. Едва все вышли, координатор приступил к делу:
— Надо решить, как действовать дальше. Выбор у нас небольшой. Мы можем или игнорировать случившееся и продолжать работы, либо, учитывая обстановку, вернуться домой. Более того, если скрупулезно соблюдать инструкции, мы просто обязаны вернуться. Однако в данном, конкретном случае я не настаиваю на соблюдении инструкции и оставляю за нами право на решение. Мы должны учесть все особенности обстановки, а также и то, сколько стоит наша экспедиция на таком расстоянии от базы.
— Да, вернуться, не выполнив задание… Такое не часто бывает. — Ронг озабоченно потер подбородок.
— Есть еще один выход. Подождать, — заметил Глеб.
— Подождать чего? — резко спросил координатор.
Глеб, сделав вид, что не заметил его резкости, спокойно пояснил:
— Подождать, пока этот таинственный фактор, изменяющий настройку наших автоматов, вновь себя проявит. Вряд ли он ограничится только двумя автоматами. Следующий случай даст нам в руки гораздо больше материала. Мы сможем составить более полное представление о том, что происходит, и, может быть, выясним, кто этим занимается. Какое-то время будем вести работы локально, маленькими группами, с малым числом автоматов и с большим числом специально проинструктированных наблюдателей. Рано или поздно тот, кто это сделал, раскроет себя.
— Или не раскроет, что более вероятно. Но сроки, отпущенные нам на разведку планеты, будут сорваны. Тут нужно кардинальное решение.
— Насколько я понимаю, вы за то, чтобы продолжать работы с нормальным графиком? — уточнил Ронг.
Координатор поморщился:
— Сначала я хотел бы услышать ваше мнение или хотя бы предположение, гипотезу о характере происшествия, о том, кто это мог сделать.
— А почему вы убеждены, что это чья-то злая воля? Скорее всего автоматы попали под неизвестное нам излучение природного происхождения. Например, мощный гамма-поток мог сместить внутренние структуры кондов и ослабить молекулярные связи. Достаточно было небольшого толчка в виде нейтринного излучения нашего микроскопа, чтобы они разрушились.
— Это, пожалуй, кое-что объясняет. — Координатор удовлетворенно качнул головой, а Глеб иронически усмехнулся.
«Ну конечно! Конечно, это опять все объясняет простым и естественным образом! Им это и нужно. Сделать вид, что ничего не произошло. Заняться повседневными делами, планами, отчетами, графиками… Задавить едва мелькнувший кусочек неведомого грудой повседневных дел. Сделать порученную работу и вернуться домой… И по-своему они правы. Их послали делать вполне определенное, конкретное дело. И они его делают».
— Скажите, — спросил он Ронга как мог спокойнее, — сколько именно энергии нужно для такого изменения кристаллокондов, иными словами, какова была мощность этого «природного» потока?
Он сразу же увидел, что попал в точку, в самое слабое место ронговской гипотезы.
— Мне трудно ответить на ваш вопрос. Нужны специальные исследования.
— Однако горячие зоны наших реакторов, в которых работает не один десяток автоматов, дают что-нибудь порядка двух тысяч рентген на квадратный миллиметр. И я не слышал, чтобы хоть один кокд вышел из строя. Вы знаете природное излучение, которое может дать большую мощность?
— Такие изменения могут накапливаться постепенно. В течение нескольких лет и потом резко, скачком проявить себя.
Казалось, координатор не слушает объяснений Ронга.
Нахмурившись, он что-то чертил кончиком визиофона на столе.
— Ты пойми меня правильно, Глеб. Я не могу позволить увлечь себя в дебри научных дискуссий. Планета отнесена к третьему классу. У тебя есть объективные данные, чтобы эту оценку изменить?
