Дорога проходила через красивые места. Справа и слева - холмы и овраги, поросшие редким кустарником. Чуть вдалеке - километрах в двух - сплошной полосой тянулся лес. Деревенские говорили, что там много белых грибов, за полчаса - если места знать - можно набрать полную корзинку. Еще говорили, что в лесу можно встретить лосей и медведей. В прошлом году один такой медведь вышел из леса прямо к деревне и, будучи чем-то недовольным, задрал тракториста, молодого парня девятнадцати лет. Поэтому местные не советовали нам ходить в лес - мало ли что... Но я думаю, им просто жалко было, что чужаки могут набрести на грибные места и оставить аборигенов без осенних трофеев.
Вдоль проселка гордо возвышались одинокие столбообразные сосны с тускло-зеленой кроной. Они походили на усталых и добродушных великанов, печально взиравших с высоты прожитых лет на суету людского муравейника.
Мне казалось, сосны жалели нас, людей.
Молодые ели, едва достававшие до пояса своим старшим собратьям, блестели яркой зеленью пахнущей свежей смолой хвои. А за елями, словно скрываясь от людского взгляда, стыдливо краснели пожухлой листвой березы и осины. И над всем этим великолепием золотой осени - над распаханными колхозными полями, над обрывистыми холмами, глубокими оврагами, добродушными соснами-великанами - плыли густые серые облака, как напоминание об ушедшем лете...
Неяркое солнце изредка разрывало серую пелену, и окружающий мир на миг преображался, словно хотел сохранить хоть на короткий миг уходящее лето.
Но лето возвращалось ненадолго. Только дунет холодный ветерок - и усталое солнце спешит спрятаться за серый полог плотных облаков. И грустно отчего-то становится на душе, когда пролетит в небе острый журавлиный клин, гортанными всхлипами посылая последний привет родным лесам, полям, рекам и озерам...
Пыльная, ухабистая проселочная дорога медленно спускалась с невысокого холма. Еще не было восьми вечера, но медленно приближающийся октябрь уже окутал сумраком окрестные леса и поля. Сумрак медленно превращался в темноту, так что трудно было что-либо разглядеть. Лишь мелькнет где-то вдали, почти у самого горизонта, блуждающий огонек запоздалого грузовика, или пронесется мимо тебя, ослепляя белесыми фарами, какой-нибудь деревенский лихач - и снова тебя накрывает черное крыло ранней осенней ночи...
Я не видел, кто вышагивал впереди меня. Не мог в темноте определить, кому принадлежит темная фигура в грязно-серой заплатанной телогрейке. Однако решил догнать и примоститься рядом, чтобы не было скучно топать в одиночестве.
Темная фигура принадлежала Лене Зверевой.
- Сейчас бы прийти домой, покушать и завалиться на недельку спать, мечтательно сказала Лена, оборачиваясь в мою сторону. - Забыть о картошке как о страшном кошмарном сне...
- Эка куда хватила, - присвистнул я.
- А у тебя разве нет такого желания? - удивилась Зверева.
- У кого его нет, - вздохнул я. - Да ведь не дадут, изверги, помечтать о светлом и прекрасном.
- То-то и оно, - вздохнула она. - Завтра опять переться в эту отнюдь не светлую даль. Ты слыхал новость? Завтра утром автобуса не будет. Пешеходом потопаем.
- Кто сказал?
- Слухами земля полнится... Танька Бочарова.
- А ей откуда известно?
- Ну, она же в некотором роде наш начальник... А ей Антропов сказал.
Говорит, приходили из правления мужики, заявили, что автобус нужно поставить на внеплановое техобслуживание. Просили потерпеть дня три-четыре. Вместо автобуса могут дать грузовик. Но только через три дня, не раньше.
- Это что же получается? Три дня будем топать пешедралом, подрывать свои юные организмы? - возмутился я. - Нет, я не согласен с такой постановкой вопроса!
- А твоего согласия здесь никто не спрашивает, - усмехнулась Лена. Твое дело телячье: лопата в зубы, бери больше, кидай дальше, пока летит, отдыхай. Разве не знаешь?
- Да знаю, - вздохнул я. - Такое безобразие возможно только в нашей стране...
- Тс-с-с! - Лена приложила палец к губам. - Зачем так громко? Ты думаешь, у деревьев нет ушей? Ты хочешь, чтобы за нами приехали?
- Смотря кто приедет, - ответил я. - Если автобус, то я не откажусь.
- То-то и оно, что приедут совсем другие, - проговорила Лена.
Некоторое время мы шли молча. Шли медленно, не торопясь, и нас обогнало несколько человек, шедших плотной группой. Звонкий голос Оксаны Вильхерман разносил по округе сальные анекдоты. Кто-то в ответ то и дело смеялся тонким, как писк мышонка, смехом - вероятно, Ирка Абрамова.
- Слушай, Андрей, - сказала Лена. - Ты читаешь журнал "Вокруг света"?
- От случая к случаю. А что?
- Видел там конкурс фантастического рассказа?
- Даже участвовал...
- Ну и как успехи? - поинтересовалась Лена.
- Нулевые, - вздохнул я. - Ни один рассказ не напечатали...
- У меня тоже, - призналась Лена.
- А ты тоже пишешь?
- Пишу. Класса с пятого.
- А я с девятого. Сам не понимаю, как это получилось. Нашло что-то. Вдруг сел и начал писать фантастическую повесть. Пока писал - нравилось. Потом прочитал - такая фигня. Начал переделывать. И все в ущерб школе. Появились двойки, ну я и плюнул...
- А о чем была повесть? - в голосе Лены прозвучали нотки живого интереса.
- Особо и ни о чем. Современные подростки попадают в двадцать второй век, знакомятся там с братом и сестрой и путешествуют по космосу. По пути им встречаются космические пираты...
- Весельчак У и Крыс? - перебила меня Лена.
- Почему Весельчак У и Крыс? - не понял я.
- Просто я тоже смотрела фильм "Гостья из будущего". Признавайся, ты эту повесть стал писать после того, как увидел фильм?
- А откуда ты знаешь? - опешил я.
- Догадалась. Мне тоже про Алису фильм понравился, и я даже пыталась написать продолжение...
- Я тоже пытался...
- Вот видишь, - сказала Лена, - сколько между нами общего. Ну, и чем твоя повесть о двадцать втором веке кончилась? Встретили космических пиратов, и...
- Пираты летели уничтожить Землю. А на Земле никто ничего не знал. Нужно предупредить людей... И вот Таня и Рауль - так звали брата и сестру из двадцать второго века - принимают решение: отправляют гостей из прошлого на космическом катере к Земле, чтобы те предупредили о грозящей опасности, а сами пытаются задержать космических пиратов. На их корабле был боевой лазер, - сказал я, заметив на лице Лены скептическую улыбку. Конец грустный: ребята из двадцать второго века возвращаются домой, а Таня и Роберт погибают в бою с пиратами - земная эскадра не успевает всего на одну минуту...
- Грустный финал, - вздохнула Лена. - Нельзя его переделать?
- Не знаю. Я же сказал, что забросил эту повесть...
- А ты еще что-нибудь написал?
