- Пока еще нет, но об этом стоит подумать. - И стражник подтолкнул его шпагой. - Следуй за нами и не умничай, понятно? Нам с Йоквеллом все равно, живым тебя доставить или мертвым. Награда будет одна и та же.
- Я собственными глазами видел, как ты отделал парочку моих приятелей, - предупредил Йоквелл. - И мне ох как не терпится с тобой поквитаться. Он со зловещим щелчком взвел курок своего громадного пистолета.
- Да вы с ума сошли! - запротестовал О'Лири. - Я никогда в жизни не бывал прежде в этом паршивом городишке.
- Об этом ты расскажешь герцогу Родольфо. - И стражник еще раз ткнул его шпагой в бок. - Поднимайся, красавчик. Тут недалеко идти.
Встав на ноги, Лафайет бросил взгляд в сторону туалета: дверь была закрыта и за ней не слышно было ни звука. Хозяин трактира стоял, опустив глаза, у стойки и протирал оловянную пивную кружку. О'Лири поймал на себе его взгляд и попытался губами подать знак. Но трактирщик заморгал глазами и испуганно замахал рукой, как бы отгоняя нечистую силу.
- Вы, ребята, совершаете большую ошибку, - обратился Лафайет к стражникам, которые пинками подталкивали его к выходу. - Пока вы напрасно тратите здесь время, человек, которого вы разыскиваете, успеет скрыться. Вашему начальству это не понравится...
- Тебе тоже. А теперь заткнись.
Случайные прохожие жались к домам, пропуская стражников, ведущих О'Лири по узкой, кривой улочке к мрачной громаде, возвышающейся над городом. Они миновали высокие железные ворота, которые охраняли двое часовых в такой же форме, как и у сопровождавших О'Лири охранников. По мощеному двору они направились к деревянной двери, освещаемой двумя чадящими факелами. Войдя внутрь, они очутились в ярко освещенной комнате, по стенам которой были развешаны написанные от руки описания разыскиваемых преступников. У стола, заваленного ворохом пыльных бумаг, стояла скамейка.
- Вы только посмотрите, кто к нам пожаловал, - сказал худой парень с желтоватым лицом, берясь за перо и придвигая к себе чистый лист бумаги. Ты напрасно вернулся в наш город, приятель...
- Я - вернулся?!
Резкий удар в спину прервал возражение О'Лири. Стражники схватили его под руки, толкнули в дверь из металлических прутьев и потащили по темному коридору, в конце которого ступеньки вели в зловонное подземелье.
- Я не пойду, - запротестовал Лафайет, изо всех сил упираясь ногами в пол. - Вы не можете оставить меня здесь.
- Еще как можем, - отозвался Йоквелл. - До встречи, приятель!
Получив пинок в зад, Лафайет кубарем скатился по ступенькам и очутился на полу подземелья с низким потолком, освещенного одной-единственной сальной свечой. Сквозь прутья решеток камер на Лафайета глядели, ухмыляясь, заросшие, утратившие человеческий облик заключенные. У стены на треногом табурете сидел здоровенный широкоплечий детина и подрезал ногти длинным охотничьим ножом.
- Добро пожаловать в нашу компанию, - проговорил тюремщик голосом, напоминающим скрежет мясорубки, перемалывающей хрящи. - Тебе повезло, у нас как раз оказалось свободное местечко.
Лафайет вскочил на ноги и бросился к лестнице. Железная решетка с грохотом опустилась перед самым его носом.
- Еще чуть-чуть, и мне пришлось бы сгребать с пола твои мозги, заметил тюремщик.
- Что все это значит? - спросил Лафайет прерывающимся голосом.
- Спокойней, - сказал охранник. - Это значит, что ты снова в каталажке, и на этот раз тебе не удастся от меня ускользнуть.
- Я требую адвоката. Я не знаю, в чем меня обвиняют, но я ни в чем не виноват!
- Неужели? Ты никогда никого не бил по голове? - Тюремщик поднял брови в притворном изумлении.
- Ну, что касается этого...
- И никого не убивал?
- Я не хотел. Дело в том, что...
- Никогда не пытался ничего украсть?
- Я все объясню, - завопил Лафайет.
- Не стоит, - зевнул тюремщик, перебирая связку ключей. - Суд уже был, и ты признан виновным по всем пунктам обвинения. Лучше успокойся и постарайся уснуть, чтобы завтра быть в форме.
- Завтра? А что будет завтра?
- Да ничего особенного, - тюремщик схватил Лафайета за ворот истрепанного лилового камзола и втолкнул в камеру. - Завтра кое-кому отрубят голову. И этот кто-то - ты.
Лафайет скорчился на полу, стараясь не обращать внимания на ноющую боль от ушибов, укусы насекомых, кишащих в камере, мышей, которые пробегали по ногам, зловоние и громкий, свистящий храп других заключенных. Он старался, но без особого успеха, не думать о неприятном событии, которое должно было произойти на следующее утро.
- Бедняжка Свайнхильд, - прошептал он, уткнувшись в колени. - Она решит, что я сбежал и бросил ее. Несчастная! Одна в этом убогом подобии средневекового города, без денег, без друзей, без крыши над головой...
- Ты здесь, Лейф? - раздался откуда-то из темноты знакомый голос. Скорей сюда. У нас есть шесть минут, чтобы добраться до потайной двери, прежде чем стража начнет обход.
- Свайнхильд, - только и вымолвил Лафайет, уставившись на всклокоченную белокурую голову, просунувшуюся из прямоугольного отверстия в задней стене камеры. - Где ты... как ты... что ты?..
- Тсс... разбудишь сторожа.
Лафайет взглянул на тюремщика. Тот сидел на табурете, прислонясь к стене и сложив руки на животе. Его поза напоминала спящего Будду.
- Я поползу назад, - прошептала Свайнхильд. - Поторапливайся, отсюда долго выбираться.
Лафайет вскочил на ноги и заглянул в отверстие. За ним открывался узкий проход, из которого на него дохнуло холодом. С большим трудом ему удалось протиснуться вслед за Свайнхильд.
- Заложи дыру камнем, - услышал он ее шепот.
- Как? Ногами?
- Ну, ладно, оставь так, как есть. Может, и не заметят ничего какое-то время.
В темноте он наткнулся на лицо Свайнхильд, коснувшись губами ее щеки. Она хихикнула.
- Ну, Лейф, ты даешь! Нашел время целоваться! Любой другой на твоем месте думал бы только о том, как поскорей убраться отсюда.
- Как ты узнала, где я? - спросил Лафайет, пробираясь за ней по узкому проходу.
- Трактирщик сказал мне, что тебя сцапали. Я пошла следом за вами до ворот, а там познакомилась со стражниками. Один из них проболтался о подземном ходе. Похоже, что всего пару дней назад другой заключенный смылся отсюда таким же образом.
- И все это они тебе рассказали? Да ведь ты их впервые увидела!
- Ну и что же? Ты только подумай, Лейф, какие гроши они получают за свою собачью работу! Да им плевать, если какой-нибудь бедолага, которого схватил Родольфо, сумеет сбежать отсюда.
- Это было очень любезно с их стороны.
- Да, только тяжеловато для моей спины. Ты и не представляешь, на каких холодных плитах должны стоять эти ребята!
- Свайнхильд, не может быть, чтобы ты... а впрочем, неважно, - поспешно сказал Лафайет. - Лучше уж мне не знать об этом.
