Никнейм, да… Продолжая глупо улыбаться, Грин медленно стащил с носа широкие защитные очки, взглянул на цыпочку в шаре почти черными глазами и сказал:
— Тупой. Мой ник — Тупой. Запишите. — И улыбнулся еще шире.
Девчонка поперхнулась. Наверное, таких темных глаз она еще никогда не видела.
— Да… конечно, господин… Тупой. Желаю приятно провести время. — Шар резво убрался с дороги, позабыв о списке увлечений для нового гостя.
Грин уже подходил к выходу, когда девчонка опомнилась.
— Уважаемый… гость. Извините, что вмешиваюсь не в свое дело, но, судя по цвету глаз, ваше сознание находится на грани распада. Вы должны немедленно сделать инъекцию интеламина. Немедленно. Не пренебрегайте своим здоровьем. Спасибо. Извините.
Шар потух окончательно.
— Ага… — ухмыльнулся Грин. — Уже. — И вышел на улицу.
Сияло солнышко. Нарядные причудливые домики, аккуратно выстроенные вдоль улицы, скрывались за белесой дымкой. Откуда-то слышалась музыка.
Грин перешагнул через лежащую на дороге груду цветастого тряпья и краем глаза увидел в двух шагах зеркальное окошко пневмопочты. «Прибудешь на место, — всплыло в сознании, — сообщи мне. Лучше через почту, корабельной связью не пользуйся, перехватят. И не ходи по городу. Опасно». Что может быть опасного в таком прекрасном месте? Странный заказчик. Да и не заказчик он, наверное. Очередная коммутационная программа. Все чего-то боятся. Все с ума посходили.
Луч идентификатора скользнул по лицу, окно открылось. Грин машинально положил на приемный щит заранее приготовленную карточку и сказал: «Я здесь». Почта долго считывала адрес, потом со свистом утянула кусок пластика в глубину. И почти сразу на его месте возник серебристый цилиндр инъектора. Все как договаривались.
Грин долго вертел его в руках, рассматривая переливающийся внутри жемчужный раствор и не решаясь его применить. Потом посмотрел на свое отражение в зеркальной облицовке почтового окна (да, радужка его глаз была уже почти черной). И приложил инъектор к шее.
Не любил он эти мгновения. Голову распирало изнутри. Казалось, еще немного, и мозги выдавятся наружу. Заторможенные совсем недавно мысли вдруг встрепенулись, повылезали изо всех щелей, их было много, очень много, они сталкивались друг с другом, вступали в конфликты, дрались за место в его голове, что-то орали наперебой, вытаскивая из глубин памяти воспоминания. А он смотрел в свои отраженные зеркалом глаза и видел, как они светлеют, становясь из черных сперва темно-коричневыми, потом красными. На стадии перехода от красных к оранжевым буря в голове внезапно стихла. «Уровень интеллекта сто десять достигнут», — тихо пропищал инъектор.
Грин вздохнул, потер лоб, забросил отработанный цилиндрик обратно в зев пневмопочты и обернулся.
Умный человек воспринимает мир не так, как недоразвитый. Умный понимает и видит то, что глупый в упор не замечает. Глупому легче живется. Он всегда счастлив. «По крайней мере, для меня-глупого мир всегда красив и радостен», — подумал Грин, разглядывая окрестности.
Город был полуразрушен. То, что он принял за причудливую архитектуру, на самом деле оказалось серыми развалинами. Остовы домов уходили вдаль, постепенно скрываясь в дыму от еще не потушенных пожаров. Невдалеке виднелся разбитый мобил, зарывшийся носом в землю. Цветастая куча тряпья у входа в космопорт превратилась в изуродованный труп. Улица была пуста, только где-то далеко слышались свистящие выстрелы разрядников да над одной из близлежащих построек надрывался древний динамик, хрипло исполняя очередной шлягер. Местное солнце стояло в зените, заливая город жарким белым маревом, а над далекими небоскребами делового центра висела темная туша имперского дефендера. Висела неподвижно и беззвучно, с сознанием выполненного долга.
Момент перехода от одного интеллектуального состояния к другому всегда повергал Грина в ступор, из которого было нелегко выбраться. Наконец, вспомнив инструкции заказчика, он огляделся. Постройка с хриплым динамиком над входом была почти не тронута. Только тянулся через всю стену длинный след от плазменного выброса, задевая раздолбанную вывеску. На вывеске еще можно было разобрать название забегаловки.
Грин быстро перебежал улицу, на всякий случай пригибаясь.
— Можешь не опасаться. Все ушли.
Женщина стояла в тени стенного разлома, и Грин ее не сразу заметил. Мешковатый десантный «хамелеон» скрывал ее фигуру, боевой шлем — половину лица. Были видны только подбородок и губы, по последней столичной моде густо накрашенные белым.
— Ты — Грин?
— Ага… — Он попытался улыбнуться как можно глупее.
— Не строй из себя дурака. Я видела — ты уже использовал инъектор.
— На меня инъектор не действует, мадам. Я по жизни дурак. Мне это нравится. Что здесь произошло?
Дамочка пожала плечами.
— То же, что и везде. Бунт. Не всем дуракам нравится быть дураками. Ты исключение. Пошли. Здесь нельзя задерживаться. Патруль может вернуться.
Они пролезли в узкую щель между домами и оказались на заднем дворе, в центре которого виднелось размытое рябое пятно военного катера с включенной защитой.
— Мой наниматель — имперский департамент обороны? — спросил Грин. — Первый раз вижу вблизи такую штуку.
— Твой наниматель — я.
Грин остановился.
— Мадам, я не работаю на котов в мешке. И даже на кошек. Думаю, сперва надо обсудить условия. Я простой рейдер, мое дело доставлять грузы и пассажиров. И я не люблю риск. От опасности у меня дрожат коленки и я становлюсь настоящим дураком. Никакой интеламин не помогает. А вы меня вытащили на планетку, где бунтуют толпы обделенных интеламином людишек, где проводятся зачистки, а над городом висит имперский дефендер, который может в любой момент распылить все, до чего доберется. Вы бы хоть предупредили, что здесь происходит. Я удивляюсь, что меня не сбили на подлете. Нет, я действительно дурак, раз с вами связался.
— Тебя обязательно собьют, если не будешь слушать то, что я говорю. Планета на карантине. Половина населения уничтожена спецназом. Запасов интеламина здесь нет. Через сутки ты снова станешь придурком с уровнем интеллекта около двадцати. Тогда тебя и возьмут тепленького. Как и все здешнее население. А не сбили тебя, кстати, только потому, что я обеспечила коридор.
Она отключила часть защиты и быстро юркнула в открывшийся люк катера.
— Значит, все-таки департамент… — пробормотал Грин и полез следом.
— Не расстраивайся, Грин. Ты же на деньги клюнул. Впереди тебя ждет двадцать миллионов кредитов и еще кое-что интересное.
