Первая большая операция вашего Союза увенчалась беспримерным успехом. После истребления главнейших своих союзников Погибели пришлось остановить свое распространение. Но еще многое предстоит сделать.
Флот Союза возвращается в Средний Край. Мы понесли некоторые потери и нуждаемся в существенном пополнении. Мы знаем, что в Крае еще остались рассеянные гнезда человечества, и мы определили другие расы, которые пособничают людям. Защита Среднего Края должна быть главной задачей любого разумного существа доброй воли. Части вашего Союза вскоре прибудут в регион [указаны параметры]. Мы просим вашей поддержки и помощи против оставшихся сил страшного врага.
Истребить заразу!
Кьет Свенсндот был один на мостике «Ульвиры», когда волна схлынула. Уже давно были сделаны все приготовления, имевшие смысл, но у корабля не было адекватных средств передвижения в Медленности, которая его окружала. Все же капитан проводил много времени на мостике, пытаясь как-то программировать оставшуюся автоматику. Программирование на уровне механических идиотов было таким же способом заполнить время, как вязание, и таким же, наверное, древним.
Конечно, выход из Медленности остался бы незамеченным, если бы не датчики, которые он со своими дирокимами поставил. А так трезвон и мигание вывели его из полудремы в такое бодрствование, что волосы на голове встали дыбом. Капитан стукнул по кнопке интеркома:
— Глимфрель! Тироль! Быстро тащите свои хвосты на мостик!
Когда братья появились, предварительный навигационный дисплей уже рассчитывал последовательность гиперпрыжков, которая ожидала подтверждения. Парочка, улыбаясь от уха до уха, быстро прыгнула в гамаки и привязалась у своих боевых постов. Пару секунд было тихо, только иногда звучал довольный посвист дирокимов. За последнюю сотню с хвостом часов они это репетировали снова и снова, потому что при хилой автоматике работы оказывалось много. Постепенно вид в окнах мостика обретал резкость. Там, где мелькали размытые блики, ультраволновые датчики постепенно выводили отдельные следы и все время уточняли информацию о расстояниях и скоростях. Окно связи показывало все удлинявшуюся очередь сообщений от флота.
Тироль поднял глаза от своей работы:
— Капитан, цифры прыжка вроде вполне нормальные — по крайней мере для первого варианта.
— Ладно. Давай на выполнение и разрешай автовыполнение.
После проведенных в волне часов они решили, что главной их задачей будет продолжение преследования. А потом… об этом они говорили долго, а капитан Свенсндот думал еще дольше. Тогда все придется решать самому.
— Есть! — Длинные пальцы дирокима заплясали по консоли, а его брат добавил еще несколько управляющих слов голосом. — Поехали!
Статус показал пять выполненных прыжков, потом десять. Кьет несколько секунд смотрел в окно истинного вида. Без изменений, без изменений… а потом самые яркие звезды сдвинулись, почти незаметно скользя по небу. «Ульвира» набирала скорость.
— Эге! — Глимфрель перегнулся посмотреть на работу брата. — Мы даем 1,2 световых года в час. Лучше, чем перед Волной.
— Отлично. Связь и наблюдение?
Где все остальные и куда они движутся?
— Ага. Сейчас.
Глимфрель склонился к своей консоли. Несколько секунд он был почти безмолвен. Свенсндот стал просматривать почту. От Лимменд не было ничего. Двадцать пять лет Кьет служил Лимменд и Коммерческой Охране СК. И теперь взбунтоваться? А если да, пойдет ли кто-нибудь за ним?
— Годится. Вот наша ситуация, капитан. — Глимфрель сдвинул главное окно, показывая свою интерпретацию докладов корабля. — Как мы и полагали, может быть, чуть острее. — Они с самого начала понимали, что эта волна больше, чем все известные в истории; не это имел в виду дироким, говоря «острее». Он опустил короткие пальцы вниз, проведя расплывчатую голубую черту поперек окна. — Мы полагали, что фронт Волны шел по нормали к этой линии. Тогда волна захватила владелицу Лимменд на четыреста секунд раньше, чем «Внеполосного», а нас еще через десять секунд. Если задний фронт такой, как у обычных волн… — только в миллион раз больше… — тогда и мы, и флоты преследования должны были выйти намного раньше «Внеполосного».
Он показал на светящуюся точку, означавшую положение «Ульвиры». Вокруг нее и впереди возникали десятками другие точки — детекторы корабля сообщали о начале гиперпрыжков. Как будто от них во тьму уходил холодный огонь. В конце концов и Лимменд, и безмолвный флот снова вернутся к делу.
— Наши регистраторы показывают, как все примерно случится. Большая часть флотов преследования выйдет из Волны намного раньше «Внеполосного».
— Так. Значит, он утратит часть своей форы.
— Ага. Но если он идет туда, куда мы полагаем — к звезде класса «G» в восьмидесяти световых годах впереди, у него есть шанс долететь раньше, чем они его уничтожат. — Он показал туман, который отползал в сторону от растущего узла света. — Уже не все продолжают преследование.
— Ага… — Свенсндот одновременно читал новости, слушая объяснения Глимфреля. — Как говорят на Сети, Союз Обороны уходит с поля битвы победителем.
— Как? — Тироль резко повернулся в своем гамаке, и в больших черных глазах не было его обычной насмешливости.
— Ты слышал. — Кьет переслал сообщение на экран, где братья могли его видеть. Они быстро прочли под бормотание Глимфреля: «Храбрость командиров и экипажей… Общественное уничтожение спасающихся бегством сил…»
Глимфрель вздрогнул, утратив свою непринужденную легкость.
— Они даже не упомянули Волну. Всякому ясно, что это трусливая ложь!
Его голос перешел в нормальный диапазон, и он заговорил на своем языке. Частично Кьет его понимал. Обычно дирокимы вне своих обиталищ были радушным народом, хотя и с примесью веселого сарказма. Почти так сейчас звучал и голос Глимфреля, если не считать слишком резких присвистов и выражений куда более цветистых, чем Свенсндоту приходилось от братьев слышать: «…выползки из червивой коровьей лепешки… убийцы невинных снов…»
Такие слова звучали сильно и по-самнорски, но на языке дирокимов «выползки из червивой коровьей лепешки» вызывали видимую ассоциацию, которая чуть ли не запах передавала. Голос Глимфреля поднимался все выше и выше, пока не вышел за человеческий диапазон. Вдруг он поник, дрожа и испуская низкие стоны. Дирокимы умеют плакать, но раньше этого Свенсндоту видеть не доводилось. Глимфрель покачивался в объятиях своего брата.
Тироль посмотрел поверх его плеча на капитана.
