письмо, этикет и простая арифметика. Лингвистика — моя сильная сторона, поэтому я разработаю для вас курс общего языка. Для пятилетнего ребенка этого будет достаточно. Что касается других знаний… мои извинения, но это будет зависеть от барона…
— Хорошо, тогда давайте начнем, — кивнул Лейлин. Хотя он уже получил огромное количество информации о языках, когда впервые проник в Мир Богов, этого явно было для него недостаточно.
В конце концов, как член знатной семьи, он должен был овладеть специализированными любезностями и даже определенными манерами речи, иначе на него будут смотреть как на простодушного деревенщину. Хотя Лейлин и ненавидел такие формальности, ему все же пришлось взять на себя инициативу и адаптироваться к законам этого мира, поскольку у него не имелось сейчас ни сил, ни возможностей, чтобы их нарушить. Таков был принцип выживания.
Глава 792. Боевой дух
— Правильное применение формальностей, владение титулами, а также почтительное обращение на разных уровнях — сложная тема, — Энтони вытер маленькую доску позади него и продолжил: — Прежде чем мы начнем курс, я хотел бы представить Вам глубокоуважаемое божество.
Энтони достал значок из нагрудного кармана. На нём была изображена священная эмблема в форме книги, отливающая тусклым блеском.
— Узнаёте её? — тихо спросил Энтони.
— Узнаю. Это эмблема всемогущего Бога Знаний, Огумы, — серьёзно кивнул Лейлин.
Улыбка расплылась на лице Энтони:
— Верно! Все мы, ученые, твердо верим во всемогущего Бога Знаний, Огуму, который является источником всех знаний.
Он взглянул на Лейлина проникновенным взглядом:
— Это религия, в которую верит семья Фаулен. Вы часто молитесь?
— Я видел, как мои родители делают это, — ответил Лейлин. В конце концов, нельзя было ожидать от ребенка слишком многого.
— Очень хорошо. Тогда повторяйте за мной, — выражение лица Энтони стало искренним, чистым и святым: — Всемогущий Бог Знаний, источник всех знаний, повелитель истины…
Лейлин втайне закатывал глаза, но ему оставалось лишь повторять за Энтони:
— Слава твоя будет рассеяна по всему миру, вытесняя варварство и невежество, порождая золотой век цивилизации…
Детский голос непрерывно звучал из небольшой гостиной. Джонас и Сара, подслушивающие за дверью, лучезарно улыбались.
«Значит, помимо обучения языкам, этот учитель здесь еще и для того, чтобы прививать мне веру…» — Лейлин помрачнел, но его лицо не выражало ни капли раздражительности. Напротив, он выглядел сознательным и сосредоточенным, поэтому Энтони мог только одобрительно кивать.
На самом деле, Лейлин знал, что ему не избежать этого. В конце концов, влияние богов на этот мир было слишком глубоким. Если он хотел продолжать жить под своей фальшивой личностью, он должен был превратиться в верующего.
Человек без веры в Мире Богов считался изгоем, и обычно такие люди не выживали.
К счастью, божества клеймили души и оказывали большое влияние лишь на своих набожных последователей и фанатиков. Они не обращали особого внимания на обычных верующих, которые были лишь слегка подвержены влиянию славы богов.
Еще более хорошая для него новость заключалась в том, что если человек не занимал должность священника, определить степень его веры было практически невозможно. Во всяком случае, все, что ему нужно было делать — просто молиться в определенное время и иногда делать пожертвования в церкви. Лейлин понимал, что вполне может пойти и на такие жалкие ухищрения.
Основываясь на добытой ИИ Чипом информации, он узнал, что Бог Знаний, Огума, был божеством, в которое верили многие знатные семьи и ученые. Можно сказать, что он, скорее, был тем, в кого верили все образованные люди.
Из этих двух конкретных типов людей, одни заботились только о своих интересах, а другие уделяли особое внимание практическим законам. Они определенно не были такими уж религиозными, как любили утверждать. Лейлин не выделялся бы, если бы смешался с такими людьми, поэтому это божество, можно сказать, было для него лучшим вариантом.
«На территории семьи Фаулен существует только одна альтернатива… Богиня Терпимости, Эрма…» — содрогнулся Лейлин.
Эрма была божеством, следующим по пути преданности и жертвенности. Большинство ее учений советовали верующим проявлять терпимость и послушание, делая ее божеством, которое приветствовали многие правители.
Естественно, то же самое относится и к барону Джонасу. Эти две церкви были в настоящее время единственными на его территории, что привело к тому, что высшие слои общества молились Огуме, а фермеры и моряки — Эрме.
Хотя Барон также хотел внедрить на свою территорию церковь богини богатства Ваукин, у него ничего не вышло.
Торговая индустрия острова была еще не очень процветающей, и даже бойкотировалась объединённым сопротивлением обеих нынешних церквей. Богатых пастырей, у которых зарабатывать деньги получалось лучше, чем проповедовать, естественно, не привлекало это место.
— Отлично! — увидев белое облако святого света, плывущее вверх от религиозной эмблемы и накрывающее Лейлина, каждая морщинка на лице Энтони сгладилась, и он улыбнулся:
— Всемогущий Бог Знаний услышал Ваши молитвы. В будущем Вы сможете пойти вместе со своими родителями в Святилище Знаний и Церковь, чтобы участвовать в мероприятиях и пожертвованиях, связанных со священными писаниями.
— Это будет честью для меня! — методично ответил Лейлин, втайне радуясь.
«Конечно, моя душа теперь стала в Мире Богов родной, и я не вызвал у Энтони ни малейшего подозрения. Если я буду поддерживать этот уровень веры, и не буду привлекать его внимания, то и проблем никаких возникнуть не должно».
Конечно, Лейлин знал, что не пойдёт по пути священника. В конце концов, священничество требовало великой веры. Священники должны были не только понимать всю полноту учений своих божеств и следовать им, но даже их души принадлежали самим божествам.
Если его собственная душа была бы обнажена под взором божества, Лейлин не был уверен, удастся ли ему, в таком случае, скрыть правду.
«Однако, с моим отношением, боюсь, что я не смогу достичь даже самого низкого уровня священника…» — молча рассуждал Лейлин.
— Хорошо, давайте начнем сегодняшний урок. Предупрежу сразу, ваш отец будет платить мне по три золотых монеты каждый раз, когда в этих песочных часах будет заканчиваться песок, — Энтони начал писать на доске. Он писал курсивом, который выглядел
