Указ об открытии тюрем и роспуске лагерей был принят как дезинформация. Но прошло лишь несколько дней и все стало очевидным. Миллионы людей возвращались в свои дома. Прошла еще несколько дней и Империя взорвалась как бочка с порохом. Восстание началось спонтанно в самых разных районах. Возвращавшиеся люди брали в руки оружие и разносили ненавистные учреждения полиции и контрразведки.
В дело вступила армия. В несколько дней она заняла столицу. А затем захватила Императорский дворец и Императрицу Кандиру. Ее повесили прямо на центральной площади и это было показано по всем телеканалам. В коментариях говорилось, что Империя жива и никакие действия сумасшедших Императриц не помешают восстановить порядок…
Начавшееся восстание переросло в войну. Повстанцы атаковали всеми силами один из промышленных районов, разбили там армию Империи и заняли довольно большую территорию.
Армия Империи не могла противостоять. Против нее выступали миллионы людей, собиравшиеся в партизанксие отряды. Партизаны громившие базы, захватывали оружие, в нескольких местах они отбили целые города…
Синта вновь была на планете. Теперь она возглавляла один из освобожденных районов. Рядом была линия фронта и там продолжались бои.
− К вам посетитель, мэм. − сказала секретарь.
− Хорошо. Пусть войдет. − ответила Синта. У нее не было срочных дел и она закрыв свою папку подняла взгляд на вошедшую в кабинет женщину. Синта смотрела на нее и ей показалось, что она где-то видела эту женщину.
− Я хочу просто поговорить с вами обо всем, что происходит. − Сказала женщина. − Вокруг война, кровь, сотни тысяч убитых людей. Правильно ли это? Я понимаю, раньше были лагеря, десятки тысяч людей расстреливали низачто, но война уже унесла сотни тысяч жизней.
− В лагерях было убито не десятки тысяч, а десятки миллионов людей. Более сорока миллионов по официалным данным Империи, а в действительности еще больше.
− Значит, я сделала правильно, что начала эту войну на стороне повстанцев?
− Безусловно. Кто вы?
− Вы меня не помните? − Удивленно спросила она.
− Я помню, что видела вас, но не помню где и когда.
− Примерно полтора года назад. Помните Лаймирингу Крылев!
− Ты?! − Воскликнула Синта вскакивая.
− Вам незачем беспокоиться. Во первых, я оригинал, а не железная копия. А во вторых, я работаю на повстанцев.
− Если бы это было так, я это знала бы.
− Вы не можете знать всех людей, воюющих с Империей. И, если кто-то воюет с Империей, это не значит, что его обязательно должны знать повстанцы.
− Я так поняла, вы пришли сюда не просто так. Что вы хотите?
− Мм… Пожалуй, мне пора идти. Я пришла просто так. Что бы покрасоваться перед тобой. Ну и еще я хочу показать тебе один небольшой прибор. − Она вытащила какой-то предмет из своего кармана и взглянула на Синту. − Я его применяю, когда такие вредные девчонки как ты нажимают на кнопки под столом.
− Ты не выйдешь отсюда! − Произнесла Синта, подымаясь.
− Пока, девочка. − Сказала женщина и рассмеялась. − Против телепортации у тебя нет средств. − Она нажала что-то на своем приборе и исчезла.
Лаймиринга объявилась на улице и немного пройдясь остановилась рядом с баром. Людей в нем не было. Бар не работал и в нем был беспорядок после какого-то разгрома. Лаймиринга двинулась дальше по улице и чуть не столкнулась с каким-то человеком, оказавшемся рядом.
− Стой! − произнес, он, направляя на Лаймирингу какой-то предмет.
− В чем дело? − спросила Лаймиринга.
− Ты не уйдешь от меня! Ты колдунья! − Он нажал на своем приборе кнопку и вокруг включилась стабилизация поля. − Теперь ты не уйдешь от меня! − выкрикнул он. Вокруг оказалось еще несколько человек и Лаймирингу схватили. − Связать ее! − приказал он.
Лаймирингу связали и протащив по улице засунули в машину. Она молчала, ожидая действий людей. Стабилизатор сильно мешал ей. Она была в биологическом виде человека и теперь не могла сопротивляться.
Ее увезли в какой-то замок и посадили в клетку. Человек, включивший стабилизатор смотрел на нее сверкающим взглядом.
− Ты останешься здесь до конца своих дней, колдунья! И никогда не выйдешь отсюда!
Лаймиринга усмехнулась в ответ. Ее закрыли, Какой-то человек заварил замок на стальной решетке и Лаймиринга осталась за ней. Она развязалась через некоторое время. Рядом все еще были охранники. Они не спускали с нее глаз.
Прошло несколько дней. Иногда в клетку бросали какую-то еду и охранник давал Лаймиринге воду. Лаймиринга продолжала молчать и не говорила с людьми все это время.
Прошла неделя, затем другая. Положение Лаймиринги не изменилось. Она в какой-то момент не выдержала и потребовала вызвать человека, посадившего ее в клетку. Тот лишь злорадствовал по поводу того, что женщина пыталась что-то просить.
− Ты никогда отсюда не выйдешь. − сказал он сквозь зубы. − Твое племя сгниет в этой тюрьме!
Ничего не менялось. Никакие слова Лаймиринги не действовали. Человеку, который, как оказалось, был хозяином замка ничего не надо было от Лаймиринги. Ничего кроме того что бы она сидела в клетке.
Время текло и начинало отсчитывать месяцы, а затем и годы. Лаймиринга вновь пыталась что-то сделать, как-то уговорить какого нибудь охранника или самого хозяина. Это заканчивалось лишь тем, что менялись охранники, а Лаймиринга так и оставалась в клетке.
Она пыталась сломать стену, прокопать под пол, выломать прутья решетки на окне. Но это было не под силу человеку. Хозяин узнавал об этих попытках и только смеялся над Лаймирингой, над ее неудачами…
Она стала настоящей старухой. Лаймиринга смирилась со всем. Теперь она сидела в клетке и ее мысли были далеко-далеко. Она вспоминала космос и звезды. Хозяин замка давно умер. На его место пришел его сын и он был так же неумолим и беспощаден. Проходило время, умер и сын хозяина.
Лаймиринга приняла это известие с усмешкой, а через полгода около камеры появился внук хозяина. Он посмотрел на старуху, сидевшую в камере, затем приказал кому-то вскрыть решетку. Лаймиринга молчала, глядя на это. Ее вывели из камеры, провели через замок и она оказалась в комнате хозяина замка. Он сел за стол и Лаймирингу усадили на табурет перед ним.
− Я не верю в существование колдовства. − Сказал он. Лаймиринга молчала в ответ. − Вы не хотите ничего сказать?
− Зачем? Ваши предки продержали меня здесь несколько десятков лет, а теперь вы хотите, что бы я что-то говорила?
− Я не виноват в том, что они сделали.
− Вы полагаете, что в этом я виновна?
− Нет. Я хочу что нибудь сделать… Для вас. Я понимаю, что мне не вернуть ваши годы, но…
