Он направился к повозке и вскарабкался на сиденье рядом с опустившей голову женщиной.
— Сейчас я отвезу вас в город, но это все, что я могу для вас сделать, мадам. Куда вы направлялись?
— Направлялись? — Она как будто усомнилась в слове, и Грегг убедился, что английский не родной ее язык, хотя на мексиканку или испанку она тоже не походила.
— Куда вам надо попасть?
— Мне нельзя в город.
— Почему?
— Принц меня там найдет. Мне нельзя в город.
— Вот как?… — Грегг щелкнул поводьями, и повозка покатилась вперед.
— Вас за что-то разыскивают?
Она поколебалась, прежде чем ответить.
— Да.
— Что ж, вряд ли это так серьезно. К тому же они должны быть снисходительны. Я имею в виду, учитывая ваше положение…
Пока Грегг мучился в поисках подходящих слов, женщина все еще заметно дрожавшей рукой откинула капюшон с лица Стали видны чудесные золотые волосы, и прояснился возраст — лет двадцать пять. По бледной коже можно было предположить, что она выросла в городе. В нормальных условиях она поражала бы красотой, но сейчас ее черты были искажены страхом и пережитым потрясением и, вероятно, полным упадком сил. Ее серые глаза жадно ощупали его лицо.
— Мне кажется, что вы хороший человек, — медленно сказал она. — Где вы живете?
— В трех милях назад по тропе.
— С вами никого нет?
— Я живу один… — Прямота вопросов смутила Грегга, и он решил сменить тему. — Где ваш муж, мадам?
— У меня нет мужа.
Грегг отвел взгляд в сторону.
— А-а… Ну что ж, пожалуй, нам лучше все-таки податься в город.
— Нет! — Женщина привстала, словно собираясь спрыгнуть с повозки, затем схватилась за свой раздутый живот, медленно осела и всей тяжестью навалилась на плечо Грегга. Он с тревогой огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы ему помочь, но увидел только Соренсона, который вернулся к Кейли и опустился рядом с ним на колени. Кейли уже сидел, и оба следили за повозкой с ненавистью змей.
Испуганный внезапностью, с какой жизнь вышла из-под контроля, Грегг выругался про себя и повернул лошадь к дому.
Это было маленькое ветхое строение, начавшее свое существование десятью годами раньше в качестве простой лачуги, которой изредка пользовались ковбои с большого, но пришедшего в упадок ранчо. Грегг купил его вместе с куском земли в те дни, когда казалось, что он сам сможет стать хозяином. Позже он пристроил еще две комнаты, что придало строению несуразный залатанный вид. После рокового столкновения с людьми Портфилда, оставившего его калекой, едва способным управиться с грядкой овощей, Грегг продал почти всю землю прежнему владельцу, но дом сохранил. С точки зрения прежнего владельца, сделка была невыгодной, однако он пошел на нее — знак того, что местные жители ценят усилия Грегга по поддержанию закона и порядка.
— Ну вот.
Грегг помог женщине спуститься с повозки, вынужденный поддерживать большую часть, ее веса и немало обеспокоенный их близостью. Женщина оставалась для него полной загадкой, однако было ясно, что она не привыкла к грубому обращению. Он провел ее в дом и бережно усадил на самый удобный стул в большой комнате. Она откинулась на спинку, закрыв глаза и прижимая руки к животу.
— Мадам, — с тревогой окликнул ее Грегг, — может, пора?… Я имею в виду… вам нужен доктор?
— Нет! Не надо доктора!
— Но если…
— То время еще надо мной, — сказала она уже более твердым голосом.
— Ну и хорошо — доктор живет милях в пятидесяти отсюда. До него почти как до ближайшего шерифа.
Грегг посмотрел на женщину и с удивлением отметил, что ее туго обтягивающее одеяние, сверкавшее на солнце, как новенький серебряный доллар, теперь приобрело густой сине-серый цвет. Он внимательно пригляделся к материи но не заметил никаких швов. Его недоумение усилилось.
— Я в жажде, — произнесла женщина. — У вас есть пить?
— Я не разводил огня, так что кофе нет, но могу дать ключевой воды.
— Воды, пожалуйста.
— А еще есть виски и пульке. Я сам ее делаю. Вам бы не помешало.
— Воды, пожалуйста.
— Хорошо.
Грегг подошел к дубовой бадье, снял крышку и зачерпнул холодной воды. Повернувшись, он увидел, что женщина изучает голые бревенчатые стены и грубую мебель со смесью отвращения и отчаяния. Ему стало ее жалко.
— Это не дворец, — извинился он. — Но я живу тут один. Мне мало что надо.
— У вас нет женщины?
Снова Грегга поразил контраст между ее очевидной мягкостью и резкой прямотой вопросов. Он подумал мимолетно о Рут Джефферсон, работавшей в лавке в Коппер-Кросс. Сложись обстоятельства по-иному, Рут могла бы Стать здесь хозяйкой.
— Да нет…
Женщина взяла у него черпак и отпила.
— Я хочу остаться с вами.
— Конечно, вам надо передохнуть, — смущенно произнес Грегг в предчувствии того, что последует.
— Я хочу остаться на шесть дней. — Женщина подняла на него прямой и спокойный взгляд. — Пока не родится мой сын.
Грегг недоверчиво хмыкнул:
— Это не больница, а я не повивальная бабка.
— Я хорошо заплачу. — Она потянулась к своей накидке и извлекла пластинку желтого металла около восьми дюймов в длину и дюйма шириной, блестевшую масляным глянцем высокопробного золота. — По одной за каждый день. Всего будет шесть.
— Ерунда какая-то… — пробормотал вконец сбитый с толку Грегг. — Я хочу сказать, что вы даже не знаете, будет ли шесть дней достаточно.
— Мой сын родится послезавтра.
— Кто может утверждать наверняка?…
— Я могу.
— Мадам, мне… — Грегг взвесил на ладони тяжелую металлическую пластинку. — Эта вещь стоит очень много денег… в банке.
— Она не краденая, если вас это беспокоит.
Грегг смущенно кашлянул, не желая противоречить гостье или допрашивать ее.
— Я не имел в виду, что она украдена… Но сюда не слишком часто приезжают богатые дамы, чтобы рожать у меня детей. — Он криво улыбнулся. — По правде говоря, вы первая.
— Учтиво сказано, — ответила она, в свою очередь слабо улыбнувшись. — Я понимаю, как все это для вас странно, но у меня нет права объяснять. Могу лишь заверить, что я не нарушала никаких законов.
— Просто на какое-то время решили укрыться.
— Пожалуйста, поймите, что в других местах обычаи могут отличаться от тех, что приняты в Мексике.
— Прошу прощения, мадам, — удивленно поправил Грегг, — эта территория принадлежит Америке с 1848 года.
— Это вы меня простите. — Она заметно огорчилась. — Я никогда не была сильна в географии и нахожусь очень далеко от дома.
