— Буду готов.
— Отлично.
Джо отключила связь, не сказав Равне Бергсндот больше ни слова. Секундой позже отключились Тренглетс и другие командиры кораблей. Остался только Свенсндот с двумя дирокимами — и Равна Бергсндот в окне с изображением, передаваемым с «Внеполосного».
После долгого молчания она произнесла:
— В детстве, на Херте, мы часто играли в похитителей и Коммерческую Охрану. Я всегда мечтала, что ваша компания спасет меня от участи хуже смерти.
Кьет вяло улыбнулся:
— Ты получила попытку спасения. — А ведь ты даже не клиент-подписчик. — Это был самый большой бой за всю мою жизнь.
— Мне очень жаль, Кье… капитан-наставник.
Он посмотрел на темные черты его лица. Девчонка со Сьяндры Кеи, вплоть до фиалковых глаз. Нет, это не эмуляция, здесь это невозможно. Он все поставил на то, что это не так, и до сих пор в это верил. И все же…
— А что говорит обо всем этом твой друг?
Фама Нювена не было видно с того момента, как его богошок так впечатляюще вмешался в начале битвы.
Глаза Равны скользнули в сторону от камеры.
— Он мало что говорит, капитан-наставник. Он тут бродит еще более расстроенный, чем ваш капитан Тренглетс. Фам помнит, что был убежден абсолютно: то, что он просит, — правильно, но сейчас не может вспомнить, почему это было правильно.
— Хм. — Поздновато передумывать. — И что вы теперь собираетесь делать? Хауген права, и ты это знаешь. Для нас было бы бесцельным самоубийством следовать за флотом Погибели к месту вашего назначения. Я позволю себе сказать, что для вас тоже. У вас будет в момент прибытия фора всего пятьдесят пять часов. Что вы сможете сделать за это время?
Равна подняла на него глаза, и выражение ее лица стало горестным, казалось, она сейчас всхлипнет.
— Не знаю… не знаю…
Она затрясла головой, лицо ее было скрыто руками и волной рассыпавшихся черных волос. Потом она подняла лицо и отвела волосы назад. Голос ее был спокоен, но очень тих.
— Не знаю. Но мы пойдем вперед. Для этого мы сюда пришли. Может быть, все еще получится. Там есть что-то, что Погибель отчаянно хочет заполучить. Может быть, за пятьдесят пять часов мы сможем понять, что это, и сообщить на Сеть. И… и все равно у нас еще есть богошок Фама.
Твоего злейшего врага?
Вполне возможно, что этот Фам Нювен является конструктом Сил. Он и выглядел как человек, построенный по описанию из вторых рук. Но как отличить богошок от простого сумасшествия?
Она пожала плечами, будто зная его сомнения — и принимая их.
— Так что же будет делать вы и Коммерческая Охрана?
— Коммерческой Охраны больше нет. Практически все наши клиенты убиты у нас на глазах. Сейчас мы убили владелицу нашей компании — или по крайней мере уничтожили ее корабль и тех, кто ее поддерживал. Мы теперь — флот Аньяры.
Это имя было официально принято на только что закончившемся совещании флота. В этом была своего рода мрачная гордость — принять имя флота-призрака, бывшего до Сьяндры Кеи, до Ньоры, в древние времена человечества. Ибо теперь они воистину были лишены всего — своих бывших миров, бывших клиентов, бывших предводителей. Сотня кораблей, направляющихся…
— Мы это обсудили. Некоторые хотят сопровождать вас к миру Стальных Когтей. Другие экипажи хотят вернуться в Средний Край и провести остаток жизни, убивая бабочек. Но большинство хочет попытаться возродить расы Сьяндры Кеи где-то, где нас не заметят, где-то, где всем будет все равно, что мы живы.
И было еще одно, с чем согласились все: флот Аньяры больше не будет делиться и тем более не будет приносить себя в жертву. Когда это определилось, остальное было уже просто. В следе Великой Волны эта часть Дна стала неимоверным смешением Медленности и Края. Столетия пройдут, пока зонографические суда сверху составят приемлемую карту новой поверхности. В складках и пересечениях прятались миры, только что вынырнувшие из Медленности, миры, где вновь сможет родиться Сьяндра Кеи. Новая Сьяндра Кеи?
Свенсндот посмотрел на Тироля и Глимфреля. Они возились с главными навигационными процессорами, пробуждая их после приостановки. Для рандеву с «Линснаром» в этом не было необходимости, но будет куда удобнее, если оба корабля смогут маневрировать. Братьев разговор капитана с Равной оставил безразличными. А может быть, они не обратили на него внимания. В определенном смысле решение принять имя Аньяры было для них существеннее, чем для людей: никто не сомневался, что в Крае выжили миллиарды людей (и кто его знал, сколько еще людских миров могло таиться в Медленности — кузенов Ньоры или Старой Земли). Но на этой стороне Перехода дирокимы оставались только в Аньяре. Обители снов Сьяндры Кеи исчезли, а с ними и вся раса. Не меньше тысячи дирокимов оставались на борту кораблей Аньяры, пары братьев и сестер, рассеянные по сотне кораблей. От расы прежних дней остались только они, те, у кого в жилах текла кровь авантюристов, и теперь им предстояло самое большое и трудное приключение. Пара с «Ульвиры» уже проверила, кто уцелел на других кораблях, и искали друзей, чтобы вымечтать новую реальность.
Равна печально выслушала его объяснения.
— Капитан-наставник, зонография — наука тонкая… а ваши корабли почти на пределе своих возможностей. В этой пене вы можете прокопаться годы и так и не найти новых миров.
— Мы примем меры предосторожности. Оставим все корабли, кроме оборудованных субсветовыми двигателями и гибернаторами. Будем работать координированным строем, никто не пропадет больше чем на несколько лет. — Он пожал плечами. — А если мы не найдем, чего ищем… — если мы умрем среди звезд, когда откажут системы жизнеобеспечения… — что ж, мы все равно оправдаем свое имя. — Аньяра. — Я думаю, у нас есть шанс.
О вас это сказать труднее.
Равна медленно наклонила голову.
— Спасибо, это… мне будет легче, что я это знаю.
Они еще поговорили несколько минут, Тироль и Глимфрель присоединились к разговору. Они побывали в центре каких-то огромных событий, но, как всегда с Силами, никто точно не знал ни что случилось, ни что вышло из всех усилий.
— Рандеву с «Линснаром» через двести секунд, — произнес голос корабля.
Равна услышала это и кивнула. Потом подняла руку:
— Прощайте, Кьет Свенсндот, Тироль и Глимфрель.
Дирокимы свистнули фразу прощания, а Свенсндот поднял руку. Окно с Равной Бергсндот закрылось.
…Ее лицо Кьет Свенсндот помнил всю оставшуюся жизнь, хотя с годами оно все больше и больше становилось лицом Ульвиры.
