– Спасибо тебе, Макс, я так благодарна тебе.
– Когда мне было восемнадцать, – неуверенным тоном проговорил Макс, поворачиваясь, чтобы поглядеть на Николь, – отец мой умер от редкого вида рака... Клайд, мама и я знали, что смерть близка, словом, он сгорел у нас на глазах прямо за несколько недель... Но я все-таки не мог в это поверить, даже когда увидел его в гробу... Мы отслужили панихиду на кладбище, были только наши друзья из соседних ферм да автомеханик из Де-Куина; звали его Вилли Таунсенд, они с отцом набирались каждый субботний вечер...
Макс улыбнулся и расслабился.
– Обожаю рассказывать. Вилли – вот был тип... холостяк, снаружи что твой гвоздь, а под коркой мягкий, как глина... В молодости он влюбился в королеву красоты средней школы Де-Куина и больше не заводил подружки... ну, в общем, мама попросила меня сказать несколько слов об отце над его могилой, я согласился... написал их, выучил и даже проговорил перед Клайдом... Когда начались похороны, я все помнил... «Мой отец, Генри Аллан Паккетт, был прекрасным человеком», начал я, а потом сделал паузу, как и планировал, и огляделся. Вилли уже хлюпал носом и смотрел в землю... И вдруг я забыл все, что намеревался сказать. Мы стояли так под горячим арканзасским солнцем, наверное, секунд тридцать или более того... а я так и не вспомнил остаток речи. В конце концов от отчаяния и смущения я произнес: «Ах ты, е-мое», и Вилли немедленно громко добавил: «Аминь».
Николь хохотала.
– Макс Паккетт, подобного тебе нет нигде во всей Вселенной.
Макс ухмыльнулся.
– Вечером мы с мамзелькой в постели говорили о той другой Николь, которую инопланетяне сделали для Симоны и Майкла. Эп заметила, что не худо было бы попросить для нее робота Макса; ей хочется иметь идеального мужа, во всем безотказного... даже ночами... Словом, мы с ней хохотали до тех пор, пока бока не заболели, пытаясь представить, как Может проявить себя робот в постели...
– Стыдись, Макс, – отозвалась Николь.
– Ну, это не я – мамзелька проявила избыток воображения... Кстати, меня послали сюда с особой целью: информировать тебя, что за дверью мы приготовили завтрак, чтобы попрощаться с тобой и пожелать bon voyage [счастливого пути (франц.)] – называй как хочешь... короче, начало через восемь минут.
Николь с восхищением обнаружила, что у всех за завтраком было легкое и приятное настроение. Она несколько раз подчеркивала вчера вечером, что ее уход не должен вызывать скорбь, его подобает отметить, как день завершения удивительной жизни. По-видимому, семья и друзья ее в итоге согласились с ней, поскольку печаль на их лицах она замечала лишь изредка.
Элли и Бенджи сидели с Николь за длинным столом, устроенным кубико-роботами. Возле Элли была Никки, потом Мария и Синий Доктор. На противоположной стороне за Бенджи располагались Макс и Эпонина, затем Мариус, Кеплер и Орел. Во время еды Николь с удивлением заметила, что Мария разговаривает с Синим Доктором.
– Я не знала, что ты понимаешь цветовую речь, Мария, – сказала Николь с явным одобрением в голосе.
– Чуть-чуть, – ответила девушка, слегка смущенная вниманием. – Но Элли учит меня.
– Отлично, – отозвалась Николь.
– Но истинный полиглот среди нас, – произнес Макс, – твой друг-птицечеловек, сидящий в конце стола. Мы видели, как он вчера цокал и взвизгивал, разговаривая с игуанами.
– Ух! – выпалила Никки. – Даже не хочу разговаривать с этими противными тварями...
– Они видят мир не так, как вы – ответил Орел. – Много проще и примитивнее.
– Только вот хотелось бы выяснить, – Эпонина обращалась прямо к Орлу. Нельзя ли и мне попросить себе робота-компаньона? Мне нужен такой, чтобы был похож на Макса, правда, не такой вспыльчивый и ругатель, хорошо бы с некоторыми усовершенствованиями...
Все расхохотались. Николь и сама улыбнулась, оглядев собравшихся. «Великолепно, – отметила она. – Даже представить не могла лучших проводов».
Пока Николь укладывала свою сумочку, Синий Доктор и Орел дали ей последнюю дозу синей жидкости. Она была рада возможности с глазу на глаз проститься с Синим Доктором.
– Спасибо тебе за все, – просто сказала Николь, обнимая свою подругу.
– Всем нам будет не хватать тебя, – ответила Синий Доктор цветовыми полосами. – Новый Верховный Оптимизатор планировала грандиозное прощание, но я сказала ей, что это неуместно... она попросила меня проститься с тобой от лица всего нашего народа.
Все проводили ее до воздушного шлюза. Там каждый, наклоняясь к коляске, еще раз с улыбкой обнял ее, а потом Орел и Николь вступили в воздушный шлюз.
Николь вздохнула, когда Орел устроил ее в челноке и занялся коляской.
– Они вели себя здорово, – заметила Николь.
– Все тебя очень любят и уважают, – отозвался Орел.
Оставив «морскую звезду», они увидели перед собой огромный светлый тетраэдр.
– И как ты себя чувствуешь? – спросил Орел.
С облегчением Николь ответила:
– Боюсь чуточку.
– Этого следовало ожидать.
– А как ты думаешь, сколько мне осталось? – спросила Николь несколько секунд спустя. – Когда откажет мое сердце?
– Заранее точный момент назвать нельзя.
– Я это понимаю, но вы же ученые... и, конечно, прикидывали...
– Часов шесть или десять.
«Словом, через шесть или десять часов меня не станет», – подумала Николь. Теперь страх сделался ощутимее. Она не могла полностью избавиться от него.
– А что чувствует мертвый? – спросила Николь.
– Мы полагали, что ты задашь этот вопрос, – ответил Орел. – Нам говорят, что это как будто бы тебя выключили.
– Итак, вечное ничто?
– Примерно.
– А сам акт умирания? Есть ли в нем что-нибудь особенное?
– Мы не знаем. И надеемся, что ты поделишься с нами своими ощущениями.
Долгое время они летели молча. Узел быстро увеличивался в размерах. Наконец, корабль чуть изменил ориентацию, и Модуль Познания переместился в середину окна... остальные три блока Узла находились под ними.
– А можно ли и мне задать вопрос? – спросил Орел.
– Пожалуйста, – Николь обернулась и улыбнулась своему инопланетному компаньону из глубин шлема. – Мне кажется, ты обнаруживаешь непривычную робость.
– Я просто не хочу вторгаться в твои раздумья.
– Нет, сейчас я не думала ни о чем. Мой ум просто скитался.
– Почему ты решила провести последние мгновения своей жизни в Модуле Познания?
Николь расхохоталась.
– Ну, это самый запрограммированный вопрос из всех, которые я здесь слышала. Я даже могу представить себе свой ответ, заложенный в какой-нибудь бесконечный файл под рубрикой «Смерть: люди» среди прочих каталожных категорий.
Орел молчал.
