– Благодарю за визит, – пробормотал он наконец.
– Это я вам благодарна за то, что согласились на интервью, вы ведь никого не балуете.
– Нет, нет, я вам очень обязан. Вы открыли мне глаза на это дело. Принимая вас, я лишь воздаю должное.
– Прекрасно. У вас замечательный характер. Вы позволите записать нашу беседу?
– Как вам угодно.
Начался разговор. Они обменивались невинными словами, но он был загипнотизирован белым лицом молодой женщины, ее черными-пречерными волосами, постриженными как у Луизы Брукс, с длинной тяжелой челкой, ее удлиненными, вытянутыми над высокими скулами сиреневыми глазами. Ее сочные губы были слегка подкрашены розовой помадой. Костюм фиолетового цвета выдавал руку шикарного кутюрье. Украшения, манеры – все в ней дышало высшим классом.
– Я могу закурить?
Он кивнул, подвинул пепельницу, и она щелкнула маленькой резной зажигалкой. Прикурила сигарету и выпустила голубое облачко с дурманящим запахом. Затем достала из сумки диктофон и начала задавать вопросы:
– Мне стало известно, что вы все же потребовали вскрытия тел. Это правда?
Он подтвердил.
– Каковы результаты?
– Это был скорее страх, чем яд. В некотором роде, мы оба правы. Лично я думаю, что вскрытие – это не панацея. Оно не в состоянии объяснить нам все.
– Анализ выявил следы яда в крови?
– Нет. Но это ничего не значит: существуют яды, не оставляющие следов.
– Вы обнаружили какие-нибудь улики на месте преступления?
– Никаких.
– Следы взлома?
– Нет.
– Каков, по вашему мнению, мотив преступления?
– Как я уже сообщил в докладе агентству, Себастьен Сальта проигрывал в карты крупные суммы.
– А ваше личное мнение об этом деле? Он вздохнул:
– У меня его нет… Но позвольте и мне спросить вас. Вы, кажется, проводили собственное расследование с учетом психиатрического аспекта?
В ее сиреневых глазах он прочел удивление.
– Браво, вы прекрасно осведомлены!
– Это моя профессия. Вы узнали, что могло бы напугать трех человек до такой степени, чтобы убить на месте?
Она колебалась:
– Я журналистка. Моя профессиональная задача – собирать информацию у полиции, а не предоставлять ее.
– Ладно, я предлагаю простой обмен фактами, и вы вовсе не обязаны соглашаться.
Она сняла с колена ножку, обтянутую шелковым чулком.
– А от чего вы, комиссар испытываете страх? – Она потянулась к пепельнице, чтобы стряхнуть пепел и пристально посмотрела на него. – А впрочем, не надо отвечать. Это слишком личное. Мой вопрос почти неприличный. Страх – это такое сложное чувство. Страх – это что-то очень сильное, идущее из древности. Он коренится в нашем воображении, поэтому не поддается контролю.
Она глубоко затянулась и потушила сигарету. Потом подняла голову и улыбнулась ему:
– Комиссар, я думаю, что мы находимся перед разрешимой загадкой. Я написала эту статью, потому что я боялась, что вы упустите верное решение. – Она выключила диктофон. – Комиссар, вы не сообщили мне ничего, чего бы мне не было известно. Но я все же вам сообщу вам кое-что новое. – Она поднялась. – Дело братьев Сальта гораздо интересней, чем вы думаете. Скоро в нем возникнут новые и неожиданные повороты.
Он вздрогнул:
– Откуда вы знаете?
– Мне пальчик сказал. – ответила она, растягивая очаровательные губы в загадочную улыбку и прищуривая сиреневые глаза.
Потом она исчезла, гибкая как кошка.
Никогда раньше 103683-й не был в Химической библиотеке. Место действительно поразительное. Насколько хватает глаз, тянутся ряды яиц, наполненных живыми жидкостями. В каждом из них хранятся свидетельства, описания, уникальные идеи.
Они продвигаются между отсеками, а в это время Шли-пу-ни рассказывает. Она узнала, что ее мать, Бело-кью-кьюни, общалась с подземными Пальцами, когда владела Закрытым городом Бел-о-каном. Мать Шли-пу-ни интересовалась Пальцами. Бело-кью-кьюни считала, что они являются самостоятельной цивилизацией. Она подкармливала их, и взамен они рассказывали ей об удивительных вещах. О колесе, например.
Для королевы Бело-кью-кьюни Пальцы были полезными животными. Как же она ошибалась! Теперь у Шли-пу-ни есть тому доказательства. Все свидетели единодушны: Пальцы предали Бел-о-кан огню и таким образом убили Бело-кью-кьюни – единственную королеву, которая стремилась их понять.
Печальная истина – их цивилизация основана на… огне. Вот поэтому Шли-пу-ни не желает общаться с ними, и тем более кормить их. Поэтому она замуровала проход через гранитную плиту. Поэтому она жаждет стереть их с лица Земли.
Многочисленные доклады различных экспедиций подтверждают ту же информацию: Пальцы зажигают огонь, играют с огнем, изготавливают предметы при помощи огня. Муравьи не могут позволить им упорствовать в своем безумии. Это приведет к концу света. Испытание, выпавшее на долю Бел-о-кана, лишь подтверждает это.
Огонь!.. 103683-го передернуло от отвращения. Теперь он понимает одержимость Шли-пу-ни. Все муравьи знают, что такое огонь. Когда-то они тоже открыли для себя этот элемент. Как и люди, случайно. Молния ударила в деревце. Горящая веточка упала в траву. Один муравей подполз к ней, чтобы разглядеть этот кусочек солнца, от которого чернело все вокруг.
Все необычное муравьи стараются притащить в гнездо. Первая попытка закончилась неудачей. Следующие – тоже. Огонь угасал по дороге. Но потом при помощи длинных веточек опытный разведчик сумел донести одну до самого муравейника. Он показал, как можно передвигать эти кусочки солнца. Его собратья ликовали.
Каким чудом казался им огонь! Он давал энергию, свет, тепло. И какие красивые цвета! Красный, желтый, белый и даже голубой.
Это случилось не так давно, всего каких-то пятнадцать миллионов лет назад. Социальные насекомые до сих пор об этом хранят память.
Возникла проблема: пламя горело недолго. Приходилось дожидаться, когда ударит новая молния, но – увы! – она всегда сопровождалась дождем, а он тушил огонь.
Тогда, чтобы защитить пылающее сокровище, у одного муравья появилась идея укрыть его внутри города. Инициатива оказалась разрушительной! Огонь горел дольше, но тут же спалил купола из веточек, вызвав гибель сотен яиц, рабочих и солдат.
Никто не похвалил новатора. Но исследование огня на самом деле только начиналось. Таковы муравьи. Они всегда начинают с наихудшего решения, а потом постепенными исправлениями достигают самого лучшего.
Муравьи долго бились над решением проблемы, связанной с огнем.
Шли-пу-ни раскупоривает феромон памяти, где записаны эти исследования.
Сначала заметили, что огонь очень заразен. Достаточно было к нему приблизиться, чтобы самому загореться. В то же время он был поразительно хрупкий. Простого взмаха крыльев бабочки могло хватить, чтобы от него остался только черный дым, улетающий вверх. Когда муравьи хотели потушить огонь, самым удобным было вылить на него немного слабоконцентрированной муравьиной кислоты. Изобретательные предшественники, стрелявшие в раскаленные угли слишком мощной струей кислоты, быстро превращались в горелки, а затем и в живые факелы.
Позже, семьсот пятьдесят тысяч лет назад, когда муравьи в своих исследованиях пробовали все подряд (что является их научным подходом), они, как всегда случайно, открыли, что огонь можно «сотворить» не дожидаясь молнии. Как-то один рабочий потер друг о друга два очень сухих листика и увидел, как сначала от них пошел дым, а потом они загорелись. Опыт был повторен и изучен. Отныне муравьи могли зажигать огонь по своей воле.
За этим важным открытием последовал период эйфории. Каждое гнездо почти ежедневно находило новое применение огня. Огнем уничтожали ненужные деревья, крошили самые твердые материалы, согревались его теплом при выходе из зимней спячки, лечили некоторые болезни, и в его свете все выглядело красивей.
Энтузиазма поубавилось, когда огонь начали использовать в военных целях. Теперь четыре муравья, вооруженные длинной горящей веткой, были способны уничтожить вражеский Город с миллионом населения менее чем за полчаса!
Случались и лесные пожары. Муравьи плохо контролировали заразный эффект огня. Малейшего тления при небольшом ветре было достаточно, чтобы разгорелся большой огонь, а выстрелами слабой кислоты муравьи-пожарные уже не могли справиться с пламенем.
С горящего кустарника огонь тут же перекидывался на деревья, с одного на другое, и за день не триста тысяч муравьев, а тридцать тысяч муравейников превращались в кучки черного пепла.
Этот бич не щадил никого: ни самые высокие деревья, ни самых крупных животных, ни даже птиц. На смену восторгам пришло отторжение. Полное. Единодушное. Как далека была радость первых дней! Огонь оказался слишком опасным. Все социальные насекомые заключили соглашение: огонь предали анафеме и наложили на него табу.
Отныне никто не должен был приближаться к огню. Если молния ударит в дерево, то по закону следовало отойти от него. Если начинают гореть сухие веточки, долг каждого – их потушить. Инструкции пересекли океаны. Вскоре все муравьи планеты, все насекомые знали, что от огня надо бежать и ни в коем случае не пытаться завладеть им.
