– Именно, Сэмми, в самую точку. Ты об этом забудешь сразу, как только я выйду из допросной. – Глаза Ворона Короны становятся неприятно серьезными. – А если вдруг когда-нибудь ляпнешь хоть слово – окажешься на месте этого кучера. Тебе ясно?
Дознаватель ошарашено кивает. Марк уходит, не сделав даже попытки объяснить свое решение.
* * *
Во дворце Пера и Меча проживают тысяча триста человек, еще не менее пятисот бывают здесь ежедневно.
Император Адриан Ингрид Элизабет стоит на верхушке пирамиды. Ступенью ниже – его нареченная невеста леди Минерва Стагфорт, генералы Серебряный Лис и Уильям Дейви, а также советники из высшей знати: графиня Нортвуд, герцог Фарвей, граф Шейланд. Ниже – восемь министров; за ними – шестнадцать старших чиновников на имперской службе, в их число входит и Марк. Ниже – имперская канцелярия: могучая махина, склепанная из десятков секретарей, счетоводов, надзирателей, управителей, эмиссаров. Добрая половина постоянно находится в разъездах, контролируя дела в той или иной части Земель Короны, но вторая половина – здесь, во дворце, переписывает слова с бумаги на другую бумагу, а оттуда – на третью… Ступеньку под канцелярией занимает лазурная гвардия, на полголовы ниже стоит алая. Далее – жены, дети, братья и сестры, альтеры и альтессы всех, названных выше. Под ними лежит фундамент пирамиды – сотни слуг всех мастей: лакеи, конюхи, горничные, повара, привратники, прачки, садовники… Окинуть единым взглядом это грандиозное строение почти невозможно – сродни попытке сосчитать насекомых в муравейнике. Тем не менее, первейшая задача Марка – держать под наблюдением каждый отдельный кирпичик.
Он обедает в кухне южного крыла, вместе с челядью. Есть свои преимущества в простом происхождении. Будь Марк дворянином, не мог бы сесть за один стол с поварятами и служанками… и лишился бы полезнейшей возможности слушать все, о чем болтает эта братия.
Марк ежедневно раздает несколько елен серебром многочисленным шептунам. У него имеются шпионы среди гвардейских оруженосцев и конюхов, среди писарей канцелярии, генеральских адъютантов и графских слуг, среди любовниц чиновников и горничных нареченной невесты. Марку удалось купить двух человек из свиты Фарвея и одного – из свиты Шейланда (этот почему-то обошелся особенно дорого) … Тем не менее, все платные шпионы вместе взятые приносят едва ли больше сведений, чем досужая болтовня слуг за обедом.
К тому же, в кухне южного крыла весьма вкусно кормят: как никак, объедки со стола самого владыки. Сегодня – салат из перепелиных яиц с маслинами и виноградом, форель в сливочном соусе, пироги с пряным шиммерийским сыром. Остальные девять блюд уже расхватали: Марк явился слишком поздно. Слуги давно покончили с обедом и закрутились в вечерней кутерьме. Кухню наполняют запахи ванили и корицы, тертого яблока и яичного крема, мандариновой цедры, сахарной пудры и еще не пойми чего чертовски аппетитного. Готовится императорское чаепитие.
– Их величество изволят чаевничать наедине с госпожой, – сказала повариха Берта, выставляя на стол лакомства, которые приберегла для Марка. – А госпожа любят сладенькое, вот и стараемся. Уж она порадуются сегодня, пальчики оближут!
Марк улыбнулся в ответ:
– Не сомневаюсь в твоих талантах, Берта.
– А то! Ведь это, знаешь ли, не просто так, а дело чести. Сладости будут, каких госпожа у себя там на Севере в жизни не нюхали!
– Затронут авторитет Короны? – понимающе кивнул Марк, уплетая сырный пирог.
– Не только авторитет, дорогой мой, а и сердечный интерес, так то!
Берту несказанно радует мысль о том, что его величество наконец-то женится. Повариха вряд ли хоть раз видела леди Минерву Стагфорт, однако заочно обожает ее, называет не иначе как во множественном числе. Кого попало их величество не выбрали бы, так то.
– Приходи сюда к полуночи – ахнешь, какая вкуснятина будет!
– Благодарю за приглашение…
– Пф! Не «благодарю», а возьми и приди! И барышню приводи, если нашел… – Берта досадливо скривилась. – Хотя, какая у тебя барышня!.. От тебя не дождешься.
– Ммм… угу… – мурлыкнул Марк с набитым ртом. – Почему в полночь-то?.. Так поздно?
– Как у их величеств закончится – так у нас начнется.
– Ясное дело, но чаепитие начинается в девять. Думаешь, продлится долго?
Берта подмигнула:
– Так ведь они вдвоем с госпожой будут, без никого больше. Куда им спешить, коли они вдвоем, а?
Вот вам и выгода кухонных бесед! Даже от поварихи можно узнать нечто полезное.
– Постой-ка, Берта. В протоколе значились еще приглашения для графини Нортвуд и генерала Дейви. Я его нынче утром своими глазами читал.
– Читал – перечитал, тоже мне!.. – фыркнула Берта. – Людей слушай, а не бумажки читай. Медведица отказалась, голова у нее. А генерал решил, что третьим быть не годится, и тоже, значит, извинился. Их величество ужинают наедине с госпожой.
Впервые, – отметил мысленно Марк. Что ж, леди Сибил знает свое дело: весьма вовремя у нее разболелась голова.
– Кстати, о чтении… Твой Рыжий вот это принес для тебя, – Берта подсунула ему пухлый конверт без надписей. – Ты ж не читай, пока не доешь, а то подавиться недолго! Засиделась я с тобой, побегу…
Повариха вернулась к делам, а Марк вскрыл конверт. Дневная сводка – заметки о том, что видели его многочисленные глаза. Большая часть – чушь: стараясь набить себе цену, некоторые шептуны доносили обо всем подряд; другие просто не могли отличить важное от неважного. Но встречались и жемчужины: чтобы распознать, нужно чутье. Марк жевал и скользил глазами по листам, с полувзгляда отбрасывая шелуху. Повздорили… подрались… разжился деньгами… переспали… пойман пьяным и высечен… украдкой читала письмо… поглядел на графиню искоса… потерял бумагу из архива… сказал, что его величество…
В кухню ворвался капитан алой гвардии сир Кройдон Бэкфилд. Подлетел к столу, гремя шпорами, кольчугой и всем остальным, чем может греметь гвардеец в полной амуниции.
– Встань, мерзавец! Ты оскорбил мою честь, я требую удовлетворения!
Марк подвинул капитану блюдо с рыбой:
– Может, лучше вы сядете, сир? Форель вкусная, угощайтесь…
– Да как ты только!.. – Капитан чуть не задохнулся от гнева. – Чтобы я жрал объедки вместе с челядью?! Да за одно это тебя нужно…
– Ну, как хотите, – пожал плечами Марк. – Но если на то пошло, вы прибежали в кухню, чтобы вызвать на дуэль простолюдина. Ваше достоинство и так уже в дерьме. Съешьте форели – хуже не станет.
Бэкфилд схватился за меч и замер, выдвинув из ножен примерно на дюйм. Было заметно: капитан не знал, что делать дальше. Зарубить одного из доверенных людей владыки прямо во дворце – такой вариант отпадал, даже при всей его заманчивости. Вызвать на поединок? Незаконно в Землях Короны и, что важнее, весьма унизительно. Рыцарь не должен биться с простолюдином.
– Вот-вот, – примирительно сказал Марк, – лучше спрячьте оружие и объясните, в чем я провинился.
– Еще спрашиваешь! – снова взвился Бэкфилд. – Ты назвал свою собаку славным именем Праматери моего рода!
– Люсия?.. – округлил глаза Марк. – Собаку?
– Думаешь, это смешно?! Я проучу тебя за такие шутки!
– Смешно?.. – Марк хохотнул. – Да, таки забавно. Но я этого не делал. У меня и собаки-то нет…
– Твой Рыжий сказал…
– Он соврал.
– Соврал?!
– Да, сир. Он не дворянин, ему простительно.
– Скоморохи!.. – выплюнул капитан и повернулся, чтобы уйти.
– Погодите, сир. Позвольте спросить.
– С чего мне отвечать тебе?
– Вы хотя бы послушайте вопрос, а там может и будет желание ответить. Видите ли, в типографии случилось убийство.
– Мне-то что? Алая гвардия не охраняет типографию!
– Вы давеча заявили владыке, что протекция – бесполезная стая шакалов, ее стоит разогнать, а безопасность Короны всецело поручить заботам гвардии. Вы даже рвались делом доказать это мнение.
– Я так считаю! – выпятив подбородок, отчеканил капитан. – И что?
– Ну, я подумал, вдруг вы, сир, проявили инициативу и взяли под свою опеку такое ценное для Короны учреждение, как типография…
– Зачем бы это? Не было приказа, чтобы…
Бэкфилд осекся. До него внезапно дошла вся выгода подобной инициативы. Взять под охрану типографию, а затем невзначай доложить владыке: протекция, мол, не смогла уберечь Голос Короны от посягательств, допустила преступление, но все уже под контролем бравой алой гвардии! Ваше величество может не опасаться…
– Убийство, говоришь?
– Позапрошлой ночью.
– Кто убит?
– Не знаю. Рыжий должен выяснить.
