За окном тянулись все те же светлые домики, окруженные высокими каменными насыпями. Бульдогу стало стыдно - сколько же раз он шарил в этих домишках, осваивая свое ремесло! Сколько раз обещал себе, что когда разбогатеет, обязательно возместит убытки их обитателям! Не исключено, что уже завтра он сможет наконец выполнить обещанное...
Улица Скрипачей превратилась в узкий проулок, а затем и вовсе выродилась в песчаную тропинку, петляющую между дюнами и ветхими лачугами охотников за плавником, недолговечными, как песок, на котором они стояли. Громко кричали чайки, в окно трамвая залетали соленые брызги прибоя. Бульдог, который к тому времени остался в вагоне один, насвистывал веселую мелодию. Вскоре трамвай доплыл до того места, где узкий проход снова превращался в улицу, теперь уже с другим названием. С одной стороны Океанского бульвара блестел залив, с другой - теснились многочисленные лавки.
Трамвай начал разворачиваться, чтобы ехать обратно. Бульдог спрыгнул, взметнув в воздух фонтанчик песка, перебежал через улицу и размашисто зашагал вдоль набережной, то и дело здороваясь с знакомыми моряками и докерами. Многие из них имели с ним кое-какие дела.
Целью Бульдога была таверна "Умная рыбка" - мрачная, освещенная лишь масляными фонарями берлога, где собирались рабочие из судоремонтных мастерских и кустари-талисманщики.
Хозяйка таверны, в прошлом, как и он, из воровского сословия, предоставляла своим бывшим коллегам возможность спокойно поесть и незаметно обстряпать свои делишки. Бульдогу очень нравилось расположение таверны - на дальнем конце самого длинного пирса. Отсюда весь Заксар был как на ладони.
По набережной до пирса было не близко, а Бульдог не хотел встречаться со своими бывшими партнерами и должниками. К счастью, был отлив, и можно было пройти напрямик. Бульдог слез вниз и побрел по мелководью, распугивая морских коньков и прочих мелких рыбешек.
Добравшись до пирса, он выбрался на узкий деревянный помост, где суетились рыбаки в традиционных красных перчатках и голубых непромокаемых плащах. У Бульдога и тут нашлось несколько должников. Пару раз он останавливался, чтобы договориться с ними о поставках рыбы в свою берлогу на ближайшие несколько дней. Все здесь шло своим чередом, и в знакомой суете Бульдог уже начал забывать про змеедемонов. Здесь они казались вымыслом, детской сказкой, а надежда к утру разбогатеть крепла с каждой минутой.
Перед веревочной лестницей, ведущей к люку в полу "Умной рыбки", Бульдог остановился. Когда-то это место было его единственным прибежищем. Он вырос в этой таверне, с ее рассохшимися желтыми столами, стенами из плавника, тусклыми фонарями, шаткими скамьями и пропитавшим все запахом жареной рыбы. Хозяйку таверны все так и звали - Умная Рыбка. Настоящего ее имени никто не помнил. Старая карга приютила у себя осиротевшего мальчишку и научила его всем премудростям воровского ремесла, которое сама не так давно оставила. А научив, вышвырнула вон. "Пошел вон, пес, - сказала она тогда, - ты уже выучил все свои трюки".
До того дня Умная Рыбка обращалась с Бульдогом как с человеком и ни разу не показала, что замечает его звериный облик. Последние ее слова глубоко уязвили самолюбие молодого вора. На самом деле оскорбление было еще одним, последним уроком - этим она показывала Бульдогу, что даже любовь имеет свои границы. И Бульдог хорошо усвоил урок. Даже теперь, зная о приближающемся конце света, он не смог заставить себя подняться к бывшей наставнице.
Остаток дня Бульдог провел на причале. Сидя на теплых досках, он глядел на приближавшиеся к городу черные дирижабли - торговцы с юга везли свежие новости. Вскоре после того как дирижабли подплыли к воздушному причалу, фабричные трубы перестали дымить, а в храмах отчаянно зазвонили колокола. Дымовая завеса над городом рассеялась, обнажив грязные улицы и покрытые копотью здания фабричных кварталов. Завороженный этим жутким зрелищем, Бульдог сидел неподвижно. В мрачном лабиринте промышленных районов зловещими багрово-синими язвами выделялись пятна красильных чанов. Между ними черными блестящими змеями извивались многочисленные трубы.
Вскоре в гавань вернулся флот. Вернулся на несколько часов раньше положенного срока - небывалый в истории Заксара случай! Разноцветные суда выходили в море каждое утро, и весь день их огромные паруса-талисманы впитывали излучение Извечной Звезды. Все амулеты города чеканились из этого улова, а Заксар жил за счет изготовления амулетов. В результате сегодняшнего простоя многие горожане останутся голодными. Многие - но не Бульдог.
Бульдог решил не поддаваться отчаянию. Пусть мир катится в бездну это не значит, что он тоже должен погибать. Умная Рыбка обозвала его на прощание псом. Что ж, он докажет ей, что он человек.
В тот день, покинув таверну, оскорбленный Бульдог остановился у клетки с сивиллой. Умная Рыбка держала ее у входа, чтобы та развлекала посетителей своими предсказаниями. Бульдог откинул фиолетовый полог сушеных водорослей и сильно раскрутил клетку. Сивилла захлопала крыльями и пронзительно заверещала. Взметнулся яркий огненный язык. Глядя, как темнеют от гнева яркие крылья, Бульдог расхохотался.
Подробности того дня навсегда врезались в его память. Он помнил, как протянул руку остановить бешено вращавшуюся клетку. Помнил, как крикнул со смехом:
- Скажи мне, сивилла, я пес или человек? Странное создание выдохнуло сноп голубых искр и просвистело:
- Все зависит от того, как ты умрешь! Хохот Бульдога стал еще громче.
- Слышишь, Рыбка! Сивилла не умеет лгать. Я сам себе хозяин и никогда не сдохну, как собака, - а значит, я человек!
С тех пор прошло несколько тысяч дней, и только теперь, когда в мир пришли змеедемоны, Бульдог подумал, что скоро вопрос может быть решен раз и навсегда.
Он вздохнул и огляделся. Рыбаки разбежались, как только в храмах пробили тревогу, и теперь Бульдог вынужден был пробираться между брошенными в панике сетями и кольцами мокрого каната. С громким гудением заходили в гавань последние корабли. Но храмовые колокола уже смолкли, и над покинутым причалом разносились лишь громкие крики потревоженных чаек.
Бульдог вытащил Искатель, открыл его и позвал:
- Котяра!
Амулет привел его обратно на набережную. Теперь здесь никого не было, если не считать копошившихся у замшелой стены бродяг - эти подохли бы от голода, если бы бросили копаться в прибрежном мусоре. Улицы тоже были безлюдны, а на трамвайном круге стояло целых три пустых вагончика.
Бульдог доехал до площади, где еще пару часов назад шумел Ткацкий базар. Сейчас здесь было тихо, пестрые ткани исчезли. Повинуясь магическому ветерку, Бульдог вылез из вагона и пересек площадь. В закатном свете дома отбрасывали длинные тени. Над всем этим нависала каменная стена утеса. В обычные дни ее не было видно в грязном тумане, но сегодня фабричный дым рассеялся, и утес предстал перед Бульдогом во всей своей неприглядности. Изъеденный эрозией камень был похож на огромные пораженные болезнью легкие.
