— Гэйн, ты мне нужен. И лучше бы тебе появиться побыстрее.
Гэйн приехал в условленное место не на белом фургоне Контроля, а на личном автомобиле. Устроившись с газетой на потертой и не очень чистой скамье, Маан наблюдал за тем, как темно-синяя «Кайра» медленно заезжает в парковочную зону. Автомобиль выглядел впечатляюще — темно-синий, вытянутый, обтекаемый, похожий на какой-то космический аппарат. Маан лишь покачал головой, в очередной раз представив, сколько Гэйну приходится расходовать социальных очков чтобы распоряжаться этим механическим чудовищем.
Социальный ценз для владельцев личных транспортных средств был не очень высок — пятьдесят пятый уровень, поэтому автомобили на улицах города встречались достаточно часто и давно не были редкостью. Но добавочные платежи… Каждый час пользования автомобилем тарифицировался и выражался в социальный отчислениях, не говоря уже о том, что автомобиль надо заправлять, обслуживать и парковать. Конечно, если ты водишь крохотный почти игрушечный «Цаф», это еще терпимо, но шикарная спортивная «Кайра» Гэйна должна была съедать весомую часть бюджета. Когда-то Маан уже задумывался об покупке автомобиле, но сам понял, что подобное приобретение будет лишь отягчать жизнь. Не обремененный семьей и детьми Гэйн мог себе это позволить.
— Ты полчаса ехал, — сказал Маан, когда дверь бесшумно открылась и наружу выбрался Гэйн Геалах, — Я уже думал начинать один.
Геалах по-мальчишески ухмыльнулся.
— Спешил как мог.
— Лучше бы ты захватил фургон, — заметил Маан, — У нас есть шанс взять Гнильца. И что-то мне подсказывает, что ты будешь не в восторге, если его придется посадить на заднее сиденье.
— Не смей об этом и думать. Ни один Гнилец даже не прикоснется к моей машине.
— Ты приехал на мой вызов, а не на вечеринку.
— И это верно. Если понадобится транспортировать Гнильца, я вызову ребят с фургоном.
Маан вздохнул и выбросил в мусорник газету.
— Пошли, — сказал он, — Пока ты тащился, я успел уже прощупать почву.
— Ты не в чем не испачкался, пока прощупывал?.. Впрочем, в таких местах всегда так пахнет. Ладно, не смотри на меня так. Я действительно спешил. Что?
— И ты привлек внимание.
— Автомобилем?
— Да, им. В этом блоке не часто увидишь такую машину. Это, разумеется, бросится в глаза.
— Пусть. Тем меньше бросимся в глаза мы сами.
— У тебя всегда были странные представления о том, как не привлекать к себе внимания.
— А ты был ворчливым стариком с тех пор, как тебе стукнуло тридцать. Пошли. Эта дверь?
Геалах открыл дверь жилой секции, за которой обнаружилась узкая, пахнущая нечистотами, лестница, и инстинктивно отстранился.
— Сюда, — подтвердил Маан, — Четвертый уровень.
— Какое зловоние!
— Привыкай. Подниматься нам долго. Секция старой постройки, каждый уровень — метров по десять в высоту…
— Я как чувствовал, что твой вызов не приведет меня в отличный ресторан, где блестит бронза, играет рояль, и…
Пистолет оказался в руке Геалаха так быстро, что Маан не успел даже заметить движения.
— Эй!
— Крыса, — сказал Геалах, пряча оружие, — На лестнице, представляешь?
— Когда мы придем, ты можешь увидеть что-то более неприятное, чем крыса. Побереги нервы.
— Рассказывай.
Гэйн двинулся вверх по лестнице, подсвечивая себе небольшим карманным фонарем. Маан не стал включать свой.
— Его зовут Тцуки. Сорок три года. Оператор какой-то производственной линии на местном заводе. Когда-то у него был тридцать восьмой класс.
— Уверен, что не восемьдесят третий?
— Очень смешно.
Но Геалах и не шутил. По крайней мере в свете фонаря на его лице не было видно улыбки.
— В таком клоповнике могут жить только деклассированные и восьмидесятники. Если тут поселился человек, у которого есть право жить в жилом блоке класса «12» минимум, я бы скорее предположил ошибку. Или он просто полный псих, вот что я думаю.
— Ошибки нет. Он сменил адрес вскоре после того, как в последний раз отметился у врача. Может, он просто израсходовал все свои социальные очки на лечение.
Судя по всему, Геалах счел этот вариант возможным.
— Продолжай, — буркнул он.
— Он поселился тут почти четыре месяца назад. Я уже разговаривал с администратором и тремя его соседями.
Маан сделал длинную паузу чтобы проверить любопытство Геалаха, но тот молчал, как будто ничего и не слышал. Тогда он продолжил:
— Как и следовало ожидать, знакомства он ни с кем не свел, с соседями не общается, и вообще сидит дома. Знакомо, а?
— Ты говорил, ему поставили смертельный диагноз. Знаешь, я могу понять, отчего он не проводит вечера в шумных застольях с соседями. И могу представить, какого рода соседи тут обитают.
— Это симптом.
— Да, но не обязательно Гнили.
— Тогда слушай дальше. Через четыре дня после переезда Тцуки перестал появляться у себя на заводе. Не поставил никого в известность, просто не пришел. С ним пытался связаться его начальник, но безуспешно — такое ощущение, что тот просто прятался. Не подходил к двери, не отвечал на звонки.
Геалах присвистнул.
— Его деклассировали?
— Нет. Начальство знало, что он тяжело болен. Его понизили в классе до семьдесят пятого. Предоставили какую-то должность вроде синекуры. Так что формально он работает. А на самом деле — сидит безвылазно в своей норе уже два месяца.
— Что если он просто тихо умер? И сейчас разлагается, никем не тревожимый?
— Он жив.
— Ты его видел?
— Нет. Но соседи слышат звуки, доносящиеся из его комнаты. Шаги, шорохи, еще какие-то звуки. Он там, Гэйн. Ждет нас.
— Если ты прав… Он достаточно долго нас ждет, Джат. Ты подумал об этом? Четыре месяца… Никто не может сказать, во что превратится Гнилец через четыре месяца.
— Меньше, — поспешил сказать Маан, — Когда он проходил процедуры, его кровь постоянно гоняли на анализ. Если бы Гниль была в нем, это сразу заметили бы. Сам знаешь, тест на реакцию Лунарэ — обязательная часть любого анализа. Нет, он заболел позже, уже после того как отчаялся и переехал сюда умирать. Возможно, вскоре после этого. Так что выходит месяца три с небольшим.
— Три… — пробормотал Геалах, — Это тоже много, приятель. Мы не знаем, с какой скоростью течет у него болезнь. Он может быть в конце нулевой стадии. А может и в начале третьей, пожалуй.
— Да, я тоже так прикинул. Но я надеюсь, что мы поймаем его в крайнем случае в середине второй. Гнильцы редко прогрессируют с такой скоростью чтоб схватить третью за неполные четыре месяца.
— Я знаю это не хуже тебя. А еще я знаю, что полгода назад Хольд брал «тройку», которая развилась за четыре недели.
