Эс увидел желоб, который тянулся вдоль всей крыши, а на ее концах соединялся с водосточными трубами, затем поворачивал под прямым углом и скрывался на боковых сторонах особняка. Взгляд наблюдателя заскользил вниз и влево, в сторону от двух водосточных труб, к двум окнам, выходившим в сад из комнат для гостей. Он нигде не останавливался, но перемещался медленно, чтобы не упустить случайно чего-нибудь важного: какого-нибудь движения внутри этих комнат. В тот момент, когда в светлом кружке появилось окно ванной комнаты, телескоп замер. В этой комнате почти ничего нельзя было увидеть, кроме абажура со шнуром, уходящим вверх к потолку, который почти полностью скрывала верхняя рама окна; абажур, впрочем, висел в тени, так что определить, глядя на него в телескоп, какого он цвета, было практически невозможно. В комнате никого не было.
Скользнув вниз, телескоп остановился на длинном окне столовой, и там было не заметно, чтобы кто-нибудь двигался. И снова в сторону задней двери — отметить, что бутылка из-под молока все еще стоит на ступеньке левой стороны; и затем к окну кухни. Правая створка этого окна была открыта, вероятно, для того, чтобы проветрить комнату, и через этот проем виднелась столешница кухонного стола, на ней, наполовину скрытый одной из стоек окна, стоял предмет, похожий на корзинку. В кухне никого не было.
Убрав инструмент от глаза, Эс положил его на пол под окно. Он не стал складывать телескоп. Потом потер обеими ладонями глаза. И снова посмотрел уже без инструмента в квадратное стеклышко, вставленное в центр круглого окна, на особняк.
Видно было бутылку, стоящую на ступеньке слева от задней двери. Не было видно того предмета, который напоминал по форме корзинку и стоял на столе в кухне. Не мог Эс увидеть и кого-либо, кто бы двигался в доме, в любом из окон. Он взял журнал «Записки мальчика» за вторую неделю августа 19... и положил его на обрезок бревна, поверхность которого была изрублена. Потом сам сел на этот же обрезок и принялся читать третью главу сериала «Секреты Серой мельницы», начав с предложения, напечатанного внизу второй колонки: «Схватив Тома за руку, Фрэнк, хозяин, повернулся к распахнутой двери».
Дойдя до конца следующей страницы, Эс прочитал: «Он очень хотел пить, но, несмотря на это, без всякого сожаления глядел на солоноватую воду, протекавшую мимо». На этом предложении он остановился и положил журнал на пол, не закрывая, обложкой кверху. Ногтем большого пальца поковырял в щели между двумя передними зубами нижней челюсти. Занятый всем этим, Эс рассеянно смотрел по сторонам.
Две боковые стены, крыша с оранжевой черепицей, у самых стен поднимающаяся над полом не выше, чем на полтора метра. Крайние стены и боковые оклеены обоями светло-оранжевого цвета, а на них узор из букетов с цветами, обрамленных геометрическим рисунком, напоминающим садовую решетку для вьющихся растений. Во многих местах на этих обоях следы влаги, обесцветившие узор, сделавшие бумагу темнее, словом, поработавшие над ними. В некоторых местах бумага уже отстала от стены или просто оторвана, и видны кирпичи, покрытые побелкой. Побелку делали много лет назад, что становилось понятно сразу же: стоило только коснуться стен, как с них сыпалась пыль, тонкая и легкая, будто пыльца цветов; там, где побелка уже осыпалась, видны кирпичи в их «натуральном» виде, немного потускневшие к этому дню. И побелка, и рыжая пыль кирпичей пудрой покрывали пол и некоторые предметы, принадлежавшие Эс.
По всей комнате заметны были следы попыток украсить интерьер. На задней стене, где на высоте в полметра находилось маленькое квадратное окошко величиной с человеческую ладонь, был наклеен плакат, рекламирующий путешествия на самолетах бельгийской авиакомпании. Полное название этой авиакомпании, видимо, напечатанное внизу плаката, было оторвано, и остался только призыв «Летайте и отдыхайте на Таити». А над этим призывом был изображен пляж с золотым песком, с изгибами береговой линии. На песке росли высокие пальмы с листьями, напоминающими птичьи перья; море было покрыто белыми бурунами пены, летящими к берегу; одинокая чайка парила в небе, занимавшем большую часть плаката и на удивление безоблачном. Влюбленная парочка лежала под ярким пляжным зонтом. Вся картинка казалась схваченной взглядом сверху (так, наверное, выглядело бы все из иллюминатора авиалайнера, заходящего на посадку); пляжный зонтик отклонялся немного назад, поэтому лица влюбленных были хорошо видны; два коричневых овала с маленькой белой царапиной в нижней трети должны были, по мысли автора плаката, удовлетворить заинтересованного наблюдателя, решившего пристально рассмотреть плакат. В данный момент картинку покрывал густой слой пыли, кое-где пыль напоминала оранжевую пудру.
К крестовине прямо над головой Эс, сидящего на обрезке бревна, была прибита еще одна картинка, выполненная в совершенно другой художественной манере, нежели плакат. Картинка была заключена в обычную деревянную рамку, к задней стороне которой крепились металлические скобы, а через них была пропущена проволока, на ней и висела картинка на гвозде, вбитом в крестовину.
Черно-белая репродукция с белой каймой имела табличку с надписью: «В. Г. Хант; Наемный пастух (масло, 1851)». Две фигуры были изображены на сельском фоне. Левой фигурой и был наемный пастух, чье стадо паслось за основным изображением, играя роль фона. Этот пастух поймал бабочку, известную под названием «мертвая голова», и вся его поза обнаруживала стремление показать это насекомое второй фигуре — девушке, державшей на коленях ягненка. Наемный пастух наклонился к ней из-за спины, демонстрируя свою добычу; девушка с ягненком на коленях, казалось, только что сняла одну из верхних одежд, поэтому характер их отношений — ее и пастуха — в прошлом, настоящем или в будущем — был не лишен двусмысленности. Не лишен был двусмысленности и взгляд девушки, смотревшей через правое плечо. Рот ее казался бледным, нижняя губа, впрочем, правильной формы, может, самую малость пухловата; глаза, искоса глядящие на пастуха, слегка прищурены. Иногда Эс думал, что она смотрит на пастуха с вялым презрением, а иногда — с ленивой благосклонностью.
Минуту-другую Эс рассматривал картинку, а потом снова повернулся к круглому окну, встал на колени и взглянул на сад и особняк. Бледные лучи солнца освещали землю. Наблюдатель пробежал взглядом по клумбам аспарагусов и посмотрел на дом. На ступеньке, чуть ниже двери, стояло что-то белое.
В правой стороне от круглого окна стройная вертикальная линия кирпичной кладки была искажена, поскольку, когда это старое сооружение возводили, там была сделана ниша. Не отрывая взгляда от дома, Эс протянул правую руку к этому углублению в стене. Но его пальцы нащупали только кирпич кладки.
