Сан узнал Землю. С высоты трех километров он видел луга, позолоченные солнцем перелески, слюдяные ленты рек. Вдали сверкнула, а потом, приближаясь, начала быстро заполнять горизонт огромная, как море, синяя гладь Байкала.
«Ласточка» замедлила полет. Мальчик изумленно уставился на невиданных размеров гору, нависшую над берегом озера. Она парила в воздухе легче пушинки! «Вспомнит или нет? — гадал Иван. — Он же видел во сне подобные горы с улицами и парками».
— Город, — не очень уверенно проговорил Сан.
— Верно! — Ивану начала доставлять удовольствие роль гида. — Это наш Байкалград.
Вскоре «ласточка» уже стояла на взлетной площадке перед одноэтажным голубым домом с круглыми окнами и плоской крышей.
— Вот и наша землянка, — улыбнулся Иван. — Но сначала осмотрим сад, бассейн и волновой душ, который ты будешь принимать по утрам.
Сад мальчику понравился, особенно высокий старый тополь с густой, как туча, кроной и многочисленными дуплами. В них гнездились, мирно уживаясь, скворцы, синицы, воробьи. Тополь беспрерывно звенел птичьими голосами.
— Струнный оркестр, а не дерево, — сказал Иван. — Вижу, полюбился тебе тополь.
Окно моей спальни как раз выходит сюда. Дарю ее тебе, а сам устроюсь в другой комнате.
Иван показал мальчику библиотеку, гостиную, рабочий кабинет.
— Здесь я провожу много свободного времени, — пояснил хозяин. — А сейчас, кажется, пора перекусить… Обедать! — громко крикнул он.
В дверях появился кибер и застыл в картинной позе. Сан вздрогнул и трусливо спрятался за спину хозяина. Как ни объясняли ему в «Хроносе», мальчик так и не мог привыкнуть к роботам. Пойди, разберись, живые они или мертвые…
Иван погладил Сана по плечу, успокаивая:
— Не бойся, дурачок. Они, конечно не такие, как мы с тобой. И в то же время не совсем мертвые вещи. Даже стараются походить на людей, приобретая наши манеры, смешные привычки. В некоторых домах они становятся чуть ли не членами семейства, им дают вместо коротких кличек имена — Спиридон, Никифор, Евдоким. Моего зовут Афанасием.
— Так точно! — отозвался кибер и прищелкнул каблуками. Одет он был в крепкие, удобные для работы в саду ботинки, и щелчок поэтому получился от-менный.
Сан несмело выглянул из-за спины Яснова. Любопытство мальчика возросло, когда Иван с преувеличенным огорчением стал жаловаться, что Афанасий — отменный плут и воришка.
— Признайся, Афанасий, книгу Марка Аврелия ты не обменял, а у кого-то украл. Так ведь?
— Украл, — Афанасий виновато потупил голову.
— Я не спрашиваю у кого. Очень уж не хочется возвращать… Но чтобы это было в последний раз. Слышишь? В последний!
— Слушаюсь, хозяин.
— А сейчас приготовь обед. На двоих.
За столом Сан сидел не шелохнувшись и не притронулся к еде до тех пор, пока Афанасий не ушел.
После обеда Иван улетел на космодром. Сан погулял по саду, потом долго играл с кошкой Чернышкой.
Под вечер вернулся Иван. Прошел в свой кабинет, сел за стол и углубился в работу. Сан тихонько пристроился сзади и зачарованно следил, как перед столом в глубокой космической тьме шевелились звезды, планеты, пролетали хвостатые кометы. Потом на столе начинали скакать, обгоняя друг друга, светящиеся цифры и формулы.
Мальчик Ивану не мешал. Напротив, присутствие его создавало какой-то особый уют.
В одиннадцать часов, когда за окнами стало заметно темнеть, Иван отвел Сана в спальню.
— Я еще поработаю, а тебе пора спать. Окно будет открыто, ночи не холодные.
Устраивайся как удобнее.
Однако разрешение «устраивайся как удобнее» Сан воспринял слишком буквально. Час спустя, заглянув в спальню, Иван обнаружил: кровать пуста, мальчик с одеялом исчез.
«На дерево шмыгнул, сорванец», — решил Яснов и глянул в окно, надеясь на ветвях тополя увидеть гнездо из одеяла и листьев. Тут из-под койки послышался шорох.
Иван наклонился и чуть не рассмеялся: мальчик спал, завернувшись в одеяло, как в звериную шкуру. «Будто в своей землянке», — подумал Иван, но будить не стал.
Пожалел. Тем более что поверх одеяла уютно расположилась Чернышка.
За завтраком Иван произнес целую речь о том, что сон под койкой — это новое слово в науке о здоровье. На Сана, чуткого к иронии, подшучивания и колкости дяди Вана подействовали куда сильнее, чем мягкие наставления Лианы Павловны. С тех пор он спал только на кровати.
Забирая Сана по утрам, глава «Хроноса» днем возвращал мальчика домой и рассказывал Ивану о его успехах. Были они, увы, довольно скромными. Надежды Октавиана на то, что Сан «станет Гегелем», оказались неосновательными: как раз к абстрактным наукам мальчик не имел никакой склонности. И хотя его мозг накачивали во сне целыми разделами математики и физики, мальчик хорошо усвоил пока только арифметику и основные законы Ньютона, да и то в своеобразном и образном преломлении.
Но в биологии, экологии, истории и литературе Сан даже обгонял своих одногодков, учившихся в нормальной школе. Многие мифы, сказки, легенды прошлых времен, стихи современных поэтов он не только знал наизусть, но и очень по-своему толковал.
Вот это «очень по-своему» для Лианы Павловны было особенно дорого. Своеобразно относился Сан и к духам своего племени. Он уже не верил в них, и в то же время ему было грустно расставаться с ними. Духи, даже злые, оставались для него близкими и понятными существами. Однако мальчик уже откровенно смеялся над суевериями своих соплеменников. С улыбкой рассказывал он случай, когда охотники, ушедшие в саванну, тут же вернулись, встревоженные и хмурые. Сразу за стойбищем дорогу им перебежал шакал, а это считалось дурным знаком.
В институте времени Сан получил наконец доступ к хроноэкрану. Мальчик уже понимал, что видит события далекого прошлого, что люди его племени давно умерли.
И в то же время он воспринимал их как живых. Его радовало, что мать и Лала сыты и здоровы, что Хромой Гун не остался без внимания, — ему помогает теперь Крок, тот самый, с которым он часто дрался. Видел Сан и фильм, запечатлевший его собственное спасение и все, что ему предшествовало.
Однажды Сан вернулся из «Хроноса» с Лианой Павловной.
— Мальчик все время среди взрослых, — сказала она Яснову. — Почти не видит ребят.
Хорошо ли это?
— Плохо, — согласился Иван. — Познакомлю-ка я его с такими же десятилетними сорванцами.
Однако первая попытка приобщить Сана к кругу сверстников кончилась весьма плачевно.
Сначала все шло хорошо. Яснов привел Сана на расположенную поблизости детскую площадку.
— Мальчик из каменного века! — весело кричали ребята, не раз видевшие Сана по телевизору. — Мальчик из саванны!
