Трое спасшихся из числа бывших военных, руководимые Ирис, единственным представителем Ада, очаровательной голубоглазой блондинкой, занимались бытом лагеря. На них в первую очередь возлагалась задача по обеспечению всех выживших горячим питанием и что немало важно — вкусным, а по мере возможности — разнообразным.
После совещания с доктором Хайли и своим помощником Урасом Командор покинул лагерь и с небольшим отрядом из шести человек высадился на остров, на то, что осталось от материка Дем, чтобы решить те проблемы, про которые говорила доктор Хайли.
Капитан Линт в бессознательном состоянии лежал в отдельной комнате бывшего командного пункта, а теперь лагеря спасшихся, под присмотром Ирис и под наблюдением доктора Хайли.
Если вкратце, то вот так обстояли дела в лагере уцелевших землян после войны Ада, Дема и роботов.
Урас, не дожидаясь, когда зазвонит будильник, резко встал с кровати; электронные часы на тумбочке показывали 05 — 30; Ирис в комнате, конечно, уже не было.
В последние дни они почти не виделись. Урас приходил далеко за полночь, когда Ирис, обессиленная и измотанная восемнадцати часовой работой на кухне, спала мертвым беспробудным сном, а в шесть утра, когда вставал Урас после трех — четырех часов неспокойного, тяжелого, сопровождавшегося странными сновидениями сна, Ирис уже не было.
Лишь в подсобном помещении столовой им удавалась за день уединиться на пару тройку минут. Он целовал ее губы, ее носик, ее глаза, ее волосы, пахнущие супом и отбивными из мяса диких предгорных маралов и косули; он целовал ее руки, опухшие и разъеденные горячей водой и содой, обнаруженной в большом количестве на складе 'НЗ'; она нежно расчесывала пальцами его короткие и такие родные волосы, гладила его по голове и молча плакала от счастья, оттого, что он, милый, единственный, родной, рядом с ней… Эти минуты, даже секунды близости, а может осознание того, что любимый и любимая находится где-то рядом, совсем близко, живой, живая, невредимый, невредимая, любимый, любимая, делали их счастливыми на весь нелегкий день. Все без исключения, сталкивающиеся с Ирис или Урас, ощущали свою ущербность, подобно калекам, лишившимся жизненно важных органов, могущим существовать, но не жить полноценной жизнью, любить и быть любимыми…
Урас вспомнил, как они познакомились.
Он, тогда совсем еще молодой лейтенант, недавно перешедший из чисто гражданского аналитического центра, существующего при государственном университете Дема, в военное ведомство, в аналитический отдел при генеральном штабе Армии Дема и быстро замеченный Командором, как неординарный, нестандартный, самобытный, отличавшийся смелостью суждений и прогнозов от большинства военных уставных специалистов, через год стал личным адъютантом-аналитиком Командора Гора.
Урас сопровождал Командора с супругой во время спланированного ими очередного 'отпуска' в частной туристической поездке на огромном суперсовременном лайнере 'Мира', названном в честь планеты, на которой располагается Межгалактический Совет, вдоль побережий заповедных материков.
В одном из отелей на побережье заповедника планировалась первая встреча без галстуков Командора и Адмирала, по сути, являвшаяся началом тайных переговоров по вопросу разоружения и возможности объединения Ада и Дема в единое государство и о вступлении в Межгалактический Союз.
В те времена на Земле существовало два государства и две нации, два народа, два языка общения, названных по названию материков, на которых они располагались. Соответственно государство Ад, с адами, с адским языком, и государство Дем, с демами и демским языком. По сути своей, государство Ад и Дем принципиально друг от друга не отличались; они прошли один и тот же исторический путь развития от первобытных людей и первобытных обществ до экономически развитых государств, и даже язык не имел больших отличай, любой дем, не владеющий адовым языком, мог в целом понять ада и соответственно наоборот.
Нищета, голод, безграмотность, болезни, безработица, войны, убийства, экологические проблемы, экономические кризисы — все это осталось в далеком прошлом, о котором можно было прочесть в старинных публичных музеях-библиотеках или, не выходя из дома в компьютере, зайдя на нужный сайт. Но исторические события в Аде и Деме трактовались по-разному: ады винили во всех своих старых бедах демов, а демы — адов. Исторические разногласия, точнее даже — трактовка истории, являлась одной из причин нежелания властей обеих государств объединить свои электронные поисковые системы в одну Земную, планетарную. Кстати, одна общая электронная система, независимая, не подключенная к общим системам, все же имелась, — система, объединяющая фондовые биржи и банки Ада и Дема, они давно имели одну валюту, единое средство расчетов и на Земле, и на Луне, и на Марсе.
Ады и демы развивались параллельно, совершая одни и те же ошибки, затем параллельно, но не совместно их преодолевали и исправляли. Они давно уже не воевали между собой, но при этом постоянно совершенствовали орудия массового уничтожения, 'на всякий случай', тратя огромные средства на поддержание паритета вооруженных сил, новых технологий и вооруженной техники.
Но, пожалуй, самой главной проблемой, причиной, разъединявшей два государства, два материка, два народа, являлся национализм. Национализм, выгодный для удержания власти не системы, а конкретных правителей в обоих государствах; национализм, постоянно искусственно обостряемый и подогреваемый правительствами обоих государств. И в Аде, и в Деме использовались одни и те же проверенные и безотказно действовавшие средства, приемы и технологии: в средствах массовой информации, в первую очередь на телевидении, на центральных каналах, финансируемых государством и в глобальной сети, периодически вспыхивали 'эпидемии' адафобии или демофобии, разгорались 'не шуточные' споры о первобожности адов или демов, о первосортности и второсортности наций.
Шли годы, правители и правительства менялись, но внешняя политика оставалась неизменной и в Аде, и в Деме. В предвыборных программах кандидаты обещали пойти на переговоры, на объединение с вечными противниками, но, становясь во главе государств, тут же забывали про свои предвыборные обещания, видя в национализме единственную возможность, долгое время находиться у власти и вкушать ее ненасытные плоды.
… лайнер 'Мира' встал на якорь в трех километрах от побережья, на условной границе, дальше которой большим лайнерам и кораблям запрещалось заходить в целях безопасности отдыхающих на побережье туристов, которые зачастую предпочитали отдыху на пляжах, прогулки на водных лыжах, скутерах, катерах или погружение в водную стихию в масках с аквалангом. С правого борта лайнера буквально на глазах любопытных, собравшихся на палубе, среди которых находился Урас, мгновенно 'вырос' вдоль всей палубы надувной причал, позволявший удобно спускаться к небольшим катерам и лодками, выраставшим один за другим, словно грибы после дождя.
