Тот, кого Панов называл Петровичем, был отброшен тутой ударной волной вниз, в овраг. Перед тем как вывалиться из салона и открыть стрельбу вместе с капитаном, за два мгновения до взрыва, он приставил «Стечкин» к груди находившегося всё ещё без сознания Брата и нажал курок. Сейчас он стоял на краю оврага у разгорающейся «волги» и целился, как в тире: расставив ноги, поддерживая правую руку левой. Выстрела Олег не услышал.
Дерево в камине умирало весело, с огоньком. Мне нравится смотреть, как пламя ласково гладит, облизывает, будто пробует на вкус аккуратные одного размера берёзовые полешки, а потом жадно вгрызается в них целиком, истончает, делает сначала весёлыми ярко-рубиновыми, а потом мёртвыми, пыльными и чёрными. Подбросил ещё.
Сегодня был трудный, но в целом удачный день. Как ловко я срезал этого надутого павлина из Контрольной Комиссии, как схватился он за свой жирный бок, думая, что именно там у него должен находиться тот кусок мяса, который скоро доведёт его до инфаркта. И вообще, время Москвы уходит. Второй Питерский Папа подряд уверенно идёт на второй срок. А там, глядишь, и на третий. Только идиот не заметит очевидного и не сделает правильных выводов. Я — не идиот.
Кстати, надо бы поработать с яйцеголовыми из аналитического отдела. Ну-ка, что они там такое загоняют: «…в качестве математической модели системы предвыборной кампании может выступать только модель на основе расплывчатых множеств, а именно развивающаяся система с дискретным временем при нечётко заданных условиях». Ещё одна такая докладная записка у меня на столе, — удавлю подлецов. А потом уволю. Удавлю и уволю, так. Какая на хрен «математическая модель»! Хлеба, зрелищ, водки. Чтобы дёшево и много. Желательно вообще даром. Пообещай — и всё твоё. Вот вся система. Быдло это жрёт и чавкает уже двадцать с лишним лет, а перед этим жрало ещё семьдесят. Выборы, мать вашу.
Ладно, всё к чёрту. Может, выпить сегодня немного? Только немного. Справедливости ради надо признать, я вчера слегка перебрал. Перейти, что ли, на винишко? Но ведь терпеть не могу эту косорыловку. «Ах, букет! Ах, аромат!» Тьфу. Не сегодня.
Фужеры, рюмки к дьяволу. Стакан подойдёт. Эх, где мои семнадцать и обыкновенный гранёный стаканишко? Надо сказать, пусть в бар парочку поставят. Для ассортимента. Где мои семнадцать лет… Вот уж привязалось, не отцепится. Чего хорошего в тех семнадцати? Всегда: начинаю думать о так называемом «прошлом» — зло берёт. Неизменное прошлое — удел плебса. И прошлое, и будущее делаем мы. Самое смешное, что это элементарно, никто просто не берёт на себя труд подумать. Любой, кстати, не только предвидит своё будущее по нескольку раз в день, но моделирует и изменяет его. Простейший пример: переходишь через дорогу, так? Едущий по ней автомобиль ты можешь пропустить, стоя на обочине, пойти быстрее и избежать столкновения, дождаться зелёного сигнала светофора. Во всех случаях ты предвидишь, моделируешь, изменяешь собственную судьбу в будущем, даже не задумываясь об этом. Ведь стоит пойти медленнее или остановиться — тебя собьют. Это, конечно, утрированно, но смысл примерно такой. Существует, естественно, множество других факторов, способных повлиять на твоё будущее в этом примере: гололёд, неисправные тормоза, пьяный водитель, в конце концов. Здесь как раз и важна степень владения информацией и её, информации, качество, умение мыслить, анализировать и сопоставлять.
Дальше — простейшая логика: если можно изменить будущее, которое ещё не произошло, то прошлое, которое уже состоялось материально, изменить ещё проще. Любой материальный объект можно перестроить. Хоть забор вокруг дачи, хоть египетскую пирамиду. Прошлое — весьма хрупкое здание, которое нужно периодически не только белить-красить, но и капитально ремонтировать. Как? С помощью тех же ингредиентов — смотри выше по тексту. Тут нюансы очевидны. Обладание объёмом качественной информации, личные способности к мышлению и анализу, получение требуемого результата — это не для быдла. Не забираясь глубоко в дебри, осмелюсь утверждать, что со времён изобретения алфавита существовали мы. Переписчики.
Нальём свеженького. Что тут у нас? А давай водочки! Правильно, брат, скушаем её, родимую. Что я там говорил про дебри? Ага — углубляться не стоит. Потому что это история. А кто её знает, историю? Тот, кто её делает. Мы. Государства переписывали, если возникала необходимость. Из Атлантиды сказку? Легко. Из Гипербореи миф? Да сколько угодно. Да что далеко ходить, как красиво сначала сделали, а потом переписали «родину Великого Октября». Вот это люди. Профессионалы. Хотя и мы кое-чего умеем. Да.
Не касаясь настоящего, подписка, знаете ли, неразглашение, вспомните лучше Евгения Ольховского. Не помните? Правильно, мои хорошие. И не вспомните. Потому что его не-бы-ло. А Большую Бомбу сделал дядя Оппенгеймер, это все знают. Почему Ольховский был неудобен, почему его переписали — не нашего ума дело. Хотя стоп, я ничего не говорил, это уже нулевой допуск.
А сколько их было, вообще, которые пыжились, воздух портили, доказывали кому-то чего-то. Миллионы. Ау, вы где, миллионы? Потерялись. Смешно.
…Не-ет, тут вы, конечно, правильно интересуетесь. Кто что охраняет, тот это и имеет. Главное — меру знать. Но для себя чего ж не постараться? Хотя у меня материал трудный попался. Брат, Ватсон, Олег — святая троица, намучился с ними. Всё горе мира от таких идиотов. Надо было всего-то, когда Вадимка Панов предложил полковника подставить, взять конверт и всё полковнику рассказать. Я так и сделал. Мент, конечно, сволочь, но многому научил. С людьми познакомил. Сейчас на пенсии, козёл, но руку на пульсе ещё держит. Или лапу на горле. Ничего, ему недолго осталось. А Панова я даже переписывать не стал. Уволил, на хрен. Не человек — вошь. С героем-разведчиком Семёновым промашка вышла. Чуть не испортил всё, стрелок ворошиловский. Но это моя ошибка. Что называется, запятую не там поставил.
А талантливый я, чертяка! Ведь в девяносто шестом ещё ничего ж не знал, не соображал, не догадывался, сам по себе, корреспондентишка вшивый, а чуть такую модель не отгрохал. Красочки сгустил, конечно, но оно и понятно — идеалистик, розовые сопли. Как бишь моделька называлась? Ага — «Чистое небо». Сказка для взрослых. Иногда даже жаль, что с этой работой в краткосрочной оперативной памяти так много лакун образуется. О чём пытался писать тогда, не помню толком. Но это и не важно. Не было — значит, не было. Померла, так померла. Сейчас главное, чтобы ни одной сволочи и в голову не пришло на меня наехать. Я их, сук, всех на абзац вперёд вижу. Все у меня вот где будете!
