Жизнь на Манокаре текла упорядоченно и регламентированно. Общество подразделялось на двенадцать сословий, каждое из которых включало в себя шесть уровней. Отец Тины принадлежал ко второму уровню сословия администраторов – это означало, что он обладал избирательными правами, мог иметь один большой двухэтажный дом в черте города, один загородный коттедж, два автомобиля, трех жен и штат домашней прислуги из восьми человек, не считая шофера, а также телевизор с незаблокированными каналами.
Тина видела его редко, зато однажды ей удалось стащить ключ от кабинета с телевизором. Иногда, если отца не было дома, она пробиралась туда и смотрела запретные для рядовых манокарцев инопланетные передачи. Разумеется, эти передачи тоже подвергались тщательной фильтровке; представителям высших сословий разрешалось их просматривать, чтобы «изучать коварного врага» (т. е. весь внешний мир, который жил не по манокарским меркам).
Устроившись на полу перед громадным, вполстены, экраном, Тина надевала наушники и погружалась в яркую, странную, волнующую реальность, нисколько не похожую на реальность Манокара. Если остальные обитатели дома и знали о ее незаконных развлечениях, им было наплевать. Во всяком случае, отцу никто ничего не докладывал. Слуги боялись сурового хозяина, а две младшие жены были заняты делом слишком важным, чтобы размениваться на мелочи: они ревновали друг друга к своему повелителю и вели между собой тихую, но жестокую войну. Мать Тины, первая жена, умерла от тяжелой болезни, когда Тине было девять лет, и девочкой никто не интересовался. Правда, ей приходилось ходить в школу для девочек, которую Тина люто ненавидела. Стоящих предметов там было три: чтение, грамматика, арифметика – она освоила их быстро. Кроме этого, в школе учили основам домоводства, искусству одеваться, причесываться и делать макияж, пению и танцам, хорошим манерам и т. п. Чтобы не подвергаться наказаниям, Тина аккуратно выполняла все требования. Воспитательницы считали ее холодной и бесчувственной, но Тину их мнение не волновало.
Гирта Нектал была одноклассницей Тины. Она жила с дедом – знаменитым профессором Некталом из сословия ученых, который за счет своих способностей сумел подняться с четвертого уровня на первый, что было большой редкостью. Ее семья погибла в результате дикой и страшной, но вполне типичной для Манокара истории: бездетная первая жена из ревности отравила вторую, обоих ее детей и (по случайности, непреднамеренно) своего супруга. Отец, мать и брат Гирты скончались, девочка выжила – ее вовремя вырвало. Преступницу публично побили камнями, а Гирту забрал к себе дед. У него дома была большая библиотека, и он разрешал Гирте и Тине рыться в ней, сколько заблагорассудится. Таким образом обе получили хаотичное и бессистемное образование; вдвоем, тренируя друг друга, выучили общегалактический язык. Тина, в свою очередь, пересказывала Гирте содержание инопланетных передач.
Никаких перспектив у них не было. Тина с тоской думала о том времени, когда они окончат школу и им придется вести унылую и неинтересную жизнь взрослых манокарок. Из телепередач она знала, что во внешнем мире можно без всяких проблем сменить место жительства: если планета тебе не нравится – выбирай любую другую, а то и вовсе отправляйся путешествовать. Но Манокар не любил расставаться со своими гражданами. Единственный космопорт, принимавший чужие звездолеты, находился посреди выжженной солнцем каменистой пустыни и бдительно охранялся – как для того, чтоб извне не проникла «скверна», так и для того, чтобы какие-нибудь заблудшие души не попытались удрать с райской планеты в нехороший и развращенный внешний мир.
– Если бы сменилось правительство… – подперев кулаком подбородок, вздохнула Гирта (они сидели на растрескавшемся каменном балконе в доме ее деда и сквозь ажурную решетку смотрели на город: аккуратные ряды строений под белесым осенним небом – по архитектуре каждого дома можно безошибочно определить сословие и уровень его владельца, маленькое неяркое солнце над крышами, бурые купы деревьев).
– Правительство уже несколько раз менялось, – отозвалась Тина, – а толку-то… Для того чтобы жизнь стала другой, должны измениться люди. Знаешь, я или смоюсь отсюда, или умру.
Настроение у обеих было мрачное: приближался выпускной, за которым последует «обряд надевания женской вуали». А во взрослой жизни гораздо больше бессмысленных ритуалов и гораздо меньше свободы, чем в жизни девочек-подростков.
– Ты слыхала про конкурс?
– Про какой конкурс?
– Мне наша Элеонора сказала, по секрету, – с воспитательницами приветливая Гирта ладила гораздо лучше, чем Тина. – Будет конкурс по всем предметам, и те, кто победит, примут участие в паломничестве на Землю!
– Да? А ведь по дороге можно сбежать!
– Как ты сбежишь, если нас будут охранять?
– Было бы желание… – в груди у Тины словно распрямилась сжатая пружина. – Мы с тобой должны победить в этом конкурсе!
– Она сказала, что от каждой школы возьмут по десять человек.
– Значит, надо попасть в первую десятку.
Возвращаясь домой, Тина от возбуждения готова была бежать вприпрыжку, но заставляла себя двигаться медленно, семенящей походкой, как и полагалось почти взрослой девушке. Если она постарается, ее желание осуществится! Ветер трепал бесцветную детскую вуаль, гнал по улице пыль и хрупкие коричневые листья. Нажав на кнопку звонка, Тина долго ждала, спрятав в карманы озябшие руки. Наконец привратник отворил окованную железом дверь. Остальной прислуги не было видно, а из глубины дома доносились странные звуки, похожие на глухое ворчание рассерженного пса. Тина прошла на женскую половину. Посреди внутреннего дворика с клумбами, окруженного по периметру галереей, катался воющий, рычащий, визжащий клубок. Слуги столпились на галерее и смотрели.
– Дочь старшей покойной госпожи, – заметив Тину, обратилась к ней с церемонным поклоном экономка, – ваши почтенные приемные матери дерутся!
– Вижу, – пожала плечами девушка.
– Господин будет недоволен… Что нам делать?
– Окатите моих почтенных приемных матерей водой из ведра.
– Но это будет недозволенный для прислуги поступок, младшая госпожа. Нас накажут…
Тина молча повернулась и пошла к себе – ей не хотелось наблюдать за дракой. Из инопланетных передач она знала, как должны драться уважающие себя люди: удары, блоки, броски, захваты – совсем другое дело! А это зрелище было настолько жалким и неэстетичным…
Вечером ей нанесла визит госпожа Линда, третья жена отца, – тщательно наложенный макияж скрыл синяки и царапины, и лицо Линды было фарфорово-белым и нежным, как всегда.
