- Послушай, Сираков, до каких пор ты будешь заниматься всякой ерундой и терроризовать все наши службы? Угомонись, наконец, не то гляди...
Смекалистый Петр к тому времени уже успел заполучить акты медицинского освидетельствования нескольких граждан, поэтому ему ничего не стоило охладить пыл председателя. Тот снял трубку и набрал номер начальника отдела озеленения:
- Вы что там - с ума все посходили? Откуда взялась колючая проволока? Вы озеленением скверов занимаетесь или концлагерями? Ах, вы не знали? Когда же вы будете знать, что вытворяют ваши подчиненные? Ты мне еще ответишь за это, и не вздумай оправдываться тем, что у вас не нашлось другой проволоки!..
Выплеснув гнев в телефонную трубку, председатель райсовета перешел на деловой тон:
- Видишь, Сираков, я всегда готов помочь там, где это действительно нужно. Но вызвал я тебя совсем по другому поводу. Мы ценим твои качества и даже собираемся выдвинуть твою кандидатуру в депутаты Совета на следующих выборах. Однако, братец, мельчать ты стал напоследок. И зачем тебе настраивать против себя товарищей? Кое-кто уже поговаривает, что ты не совсем подходящий человек, натура конфликтная, мелочная, что не способен, мол, думать перспективно...
- Да ведь речь идет не о каких-то там мелочах, товарищ председатель, -храбро возразил Петр, рискуя никогда не увидеть себя депутатом райсовета. - Поймите - речь идет, так сказать, о защите законных интересов жителей квартала. Привычка всегда будет толкать их...
- Вот с привычками-то мы и ведем борьбу уже столько времени, - не дал ему договорить председатель.
- Как же мы построим новую жизнь, если люди еще не влились в новое русло?
- Так ведь речь идет о совсем других привычках! Зачем заставлять людей ходить В обход? Пусть они хоть в таких мелочах будут иметь возможность самостоятельно выбирать дорогу.
- Ну-ну, - предостерегающе погрозил пальцем председатель. - Что значит - в мелочах? Кто может с уверенностью сказать - где мелочь, а где нет. Именно в мелочах нужно быть особенно осмотрительным, Сираков...
- Да взгляните же вы на план! - воскликнул Петр, чуть не плача от бессилия.
Председатель вздохнул: - Ох, только время у меня отнимаешь!
Быстро раскрыв план, Петр сунул его под нос председателю, стал показывать, откуда люди входят в скверик, как проложена аллея, как, несмотря на все препятствия, люди протаптывают себе дорожку в нужном месте и как это уродует вид скверика.
- А какое тут расстояние? - забеспокоился председатель, чувствуя, что придется уступить.
- Не больше тридцати метров.
- Да ну тебя, - с облегчением рассмеялся председатель. - Ты и вправду свихнулся. Тридцать метров! Черт побери, подумаешь, какое расстояние!
- Да не хотят люди тащиться в обход! - разозлился не на шутку Сираков. - И они совершенно правы! А вы им штанины рвете ни за что ни про что! Что вам стоит положить здесь асфальт? Десять метров всего - сам мерил. Десять метров асфальтовой дорожки. Я оплачу работы из собственного кармана!
Похоже, председатель испытывал симпатию к этому молодому квартальному активисту, если до сих пор не выставил из кабинета. Впрочем, его воинствующий идеализм действительно импонировал председателю.
- Что-то не припомню, где у нас находится этот скверик. - Председатель потянулся к телефону, но, передумав, поднялся из-за стола. - Давай сходим к архитекторам, ведь это они одобряли план.
Архитектор, которого они застали в отделе, ловко расстелил на столе какой-то новый план квартала - среди развешанных по стенам такого не было. Он сму, щенно улыбался, не догадываясь, с чем пожаловал к нему председатель.
- И вовсе это не скверик, товарищ председатель, - бормотал он. - Так, пустующая площадка, до оформления площади в целом. Товарищ Сираков душу из меня вытряхнул, пока мы не разбили там скверик. Что ему еще надо?
- Что у нас там по плану намечено?
- Районный дворец культуры...
Председатель так и просиял от этого сообщения.
Прошествовав к двери в дальнем конце комнаты, он широким жестом распахнул ее.
- Поди-ка сюда! - пригласил он Петра. - Сейчас ты сам убедишься в своей мелочности.
В соседнем помещении на двух огромных столах были расставлены макеты жилых и общественных зданий, которые предполагалось построить на месте старого квартала.
А над ними высился величественный даже в уменьшенном масштабе макет здания поразительной красоты - слепящий белизной гипса ультрасовременных форм дворец.
Лицо Сиракова стало белее гипса. И вовсе не от сознания собственного поражения, не от обиды, а от восторга. Простодушный по природе, он вообще легко впадал в восторженное состояние, а тут его воображение со всей присущей молодости неуемности мгновенно нарисовало перед ним картину будущего великолепия родного квартала, картину живую, в подлинных масштабах.
Она все еще стояла у него перед глазами, когда он сходил с трамвая на остановке возле скверика. Старожилы квартала глазам своим не поверили: вечно спешащий по общественным делам Сираков стоял неподвижно, и на лице его блуждала непонятная улыбка. Он то окидывал продолжительным взглядом улицы, то устремлял свой взор к небесам. Никто не пытался заговорить с ним - все были убеждены, что он в очередной раз обдумывает что-то, связанное с благоустройством квартала. А он все стоял и стоял, безмолвно восхищаясь выстраивающимися в его воображении блестящими витражами Дома культуры, внушительных размеров лестницей с двумя рядами скульптур. Он настолько реально представлял все это, что неторопливо пошел вдоль величественной колоннады, намереваясь обойти здание сзади. С улыбкой на лице он прошагал сотни метров, прежде чем ему удалось обойти его и попасть, наконец, в квартал...
На этом и закончилась борьба за наш скверик. Разобиженное воинство озеленителей отступило от скверйка, прихватив с собой колья, проволоку и таблички.
Трава пожухла, поникли цветы на клумбах, дожди размыли рыхлую землю. Вечно спешащие на работу или по домам люди привычно сновали по утоптанной дорожке, нисколько не заботясь о том, что скверик окончательно утратил былую привлекательность. И только пенсионеры все еще не теряли надежды, что Петр Сираков позаботится о том, чтобы восстановить его неброскую краску. Но и он, став депутатом райсовета, окончательно потерял к нему интерес. Оказавшись поблизости, он пребывал в плену своих видений, спешил обойти скверик стороной. При этом на лице у него появлялось выражение умиротворенности, духовного превосходства над суетой мелочных житейских забот.
- Послушай, - сказал я, прочитав рассказ, - разве я так представлял себе образ хорошего человека - нашего современника? Хотя Достоевский и говорил, что после Дон Кихота добряк может существовать в литературе только как фигура комическая, нужно учитывать, что сказано это было в другое, весьма мрачное время. А ты, похоже, просто издеваешься. И каким-то схематичным он у тебя получился, прямотаки ходульный герой... Ну хорошо, допустим, ты состряпал анекдотическую байку, такие тоже имеют право на существование. Но что означает сия двусмысленная концовка? Как прикажешь понимать - "обойти скверик стороной... пребывая в плену своих видений"? Получается - совсем забыл о людях? И это - депутат районного Совета? Да ведь теперь он должен делать для них гораздо больше, чем раньше, когда был никем! Теперь-то возможности у него уже не те, что были раньше. Да с такими данными он, глядишь, завтра станет депутатом горсовета, а то и в парламенте будет заседать. Его и мэром избрать могут запросто! Давай-ка, напиши продолжение! Читателям тоже интересно будет узнать, какой жизненный путь пройдет наш герой. Покажи, например, как поведет он себя, будучи избранным на пост мэра города. Ну и так далее. Ни к чему вдаваться в подробности: у тебя есть персонаж, есть необходимые данные, мое представление о положительном герое тебе известно, располагаешь ты и сведениями о той среде, в которой он живет и действует. Одним словом - пиши продолжение рассказа, начни с того, что прошло несколько лет...
