— А почему мы не слышали, как вы прилетели? Где сел вертолет?
— В полумиле от реки, — кивнул он куда-то в сторону. Там есть подходящая площадка. Знаете, — добавил он, — никогда не следует приземляться на вертолете в селении. Слишком много народу… — Неожиданно он умолк, и я заметил, что глаза его сверкнули. — Слишком много народу, — повторил он, — кто пугается, кто кричит, кто как… А иной боится, что его раздавят… — Куба улыбнулся. — Есть и такие, которые любят подслушивать… — говоря это, он неожиданно распахнул дверь. Доктор Савиль в испуге затрясся, увидев нас. Он так и остался в проеме двери, разинув рот. В дрожащих руках он сжимал какой-то сверток.
Куба, сощурившись, улыбнулся и обратился ко мне:
— Кто это, Купер? Ваш гость?
— Вы искали кого-то, доктор Савиль? — спросил я.
Старик слегка покраснел:
— Нет, нет, я… хотел только принести вам… — Он протянул пакет — что-то круглое, завернутое в газетную бумагу, — подарок, господин Купер. Для вас.
Я не спешил принимать дар.
— А что это, Савиль? — поинтересовался я. — Еще одна барба амарилла?
Он вздрогнул, заглянул в комнату и, увидев убитую змею, весь передернулся. Потом снова взглянул на меня.
— Это для вас, господин Купер, — повторил он. Положил пакет на стул возле двери, быстро повернулся и ушел. Мы слышали, как он сбежал по лестнице.
— Зачем же вы отпустили его, Мартин? — с досадой воскликнул Дет. — Он знал про змею. Может быть, это он и подсунул ее сюда?
Я подошел к стулу и взял пакет, оказавшийся довольно тяжелым.
— Интересно, — пробормотал я, — что же тут такое?
— Зачем же вы отпустили его? — раздраженно повторил Дег.
Я покачал головой:
— Дег, дорогой мой, а что, по-твоему, я должен был сделать? Задержать его и заставить говорить, угрожая кулаками? Он знал про змею, нет сомнений. Он видел, что она убита, и ему все стало ясно. А теперь, когда Куба здесь, и все видели вертолет…
— Вертолет! — прервал меня Дег. — Вертолет остался без охраны! Комиссар сможет…
— Нет, не без охраны, — неторопливо остановил его Куба и, обратившись ко мне, добавил: — Пойдемте, Мартин. Можно вас так называть, верно? А почему вы не полюбопытствуете, что за подарок сделал этот ваш старый друг, который подслушивал?..
Я решился и развернул пакет. Это была индейская ваза из какого-то тяжелого, видимо, черного дерева. Ваза была украшена грубо вырезанным восточным орнаментом. Я растерялся, но Куба с усмешкой проговорил:
— Дешевка. Цена ей самое большее несколько сентаво.
Я почувствовал какую-то непонятную жалость к Савилю, и слова Кубы рассердили меня. Я еще раз взглянул на вазу и протянул ее Дегу. Юноша с любопытством осмотрел ее и заметил:
— Нет, все же она неплоха… Если ваза не интересует вас, Мартин, можно я возьму ее себе?
Я кивнул в знак согласия, но думал в этот момент о другом. И Куба, наверное, думал о том же, потому что он спросил:
— Отчего этот старик… доктор, как вы его назвали, делает вам подарки, Мартин?
— Не знаю… Может быть, он хотел отблагодарить за виски?
— Отблагодарить? Такой человек, как этот?
— Я же сказал, Куба, не знаю. Может быть… впрочем, неважно. Видимо, он хотел оставить о себе неплохое впечатление… — Я перекинул через плечо дорожную сумку: — Итак, будем считать, что наши дела в Марагуа закончены. Ладно, Дег, держи вазу на память об этом прекрасном и гостеприимном городке, управляемым столь любезным комиссаром… Ну, Куба, — добавил я, направляясь к выходу, — пошли! И расскажите мне, кто же остался охранять вертолет?
Куба усмехнулся:
— Конечно, — произнес он, — конечно расскажу, Мартин. А теперь в путь Пожалуйста, проходите вперед.
Небольшая площадь перед гостиницей была безлюдна, как и берег реки. Старого парохода у причала уже не было. Марагуа был пронизан негустым, липким туманом, в воздухе летали рои комаров, которых приносил из леса легкий ветерок. Куба хмуро осмотрелся.
— Проклятое место, — пробормотал он. — Вымирающий город. И все же… — Он помолчал, потом, обращаясь ко мне, добавил: — Ах, да, Мартин, вы же хотели знать… Так вот, сторожить вертолет я оставил Даалу. И знаете, он очень гордится этим заданием.
— А кто это такой — Даалу?
— Индеец, из местных. Наш проводник… Я давно знаю его, мы с ним, можно сказать, друзья… Я сверху покажу вам места, которые вы хотите посетить, а Даалу поведет вас внутрь. Кстати, — продолжал Куба и, кажется, впервые за все время нашего знакомства его что-то заинтересовало, — в инструктивном письме, которое я получил, говорится о… Стране Огромных Следов. Что это за место?
— Как, вы разве не слышали о нем? — удивился я.
Куба отрицательно покачал головой:
— Нет, никогда. Я спросил о нем Даалу, и он скривил гримасу, которая мне, честно говоря, не понравилась, а потом сказал, что никогда ничего не слышал о таком месте. Тот район, который мы собираемся осмотреть, называется Страной Плакучих Растений.
— Плакучие растения! — воскликнул Дег. — Веселенькая перспектива!
Больше мы не промолвили ни слова и молча двинулись в путь, оставляя за спиной последние дома Марагуа, уже десятилетия как покинутые, жалкие развалины, съеденные джунглями. Мы спустились вдоль реки по тропинке, едва обозначенной в высокой, до колен, траве. Я шел, нервно посматривая под ноги… Мне все время казалось, что я вот-вот наступлю на барба амарилла, и я гнал прочь эти мысли.
— Куба, а вам известна цель нашей командировки? — спросил я.
Он отрицательно покачал головой:
— Я знаю только, что человек по имени Спленнервиль осыпал меня долларами, чтобы я доставил двух журналистов в места, которые называются Страна Огромных Следов. Для пилота вертолета этого вполне достаточно, не так ли?
— Не знаю, кому как. А вы сами как полагаете, Куба?
Он улыбнулся, глядя на меня совершенно сонными глазами:
— Вы — иностранные журналисты, — сказал он. — у вас свои проблемы, своя работа… Но это меня не интересует. В любом случае, однако, можете не сомневаться, что своей профессией я владею хорошо и буду работать с вами до конца. Я здесь для того, Мартин, — закончил он, — чтобы служить вам.
У меня было множество вопросов, которые хотелось задать ему, но всему свое время. Я только заметил:
— Мне кажется. Куба, мы сработаемся с вами. Вы чертовски дельный человек.
Он улыбнулся. Минут через двадцать мы подошли к площадке, где стоял вертолет.
Это был вертолет, получивший название по имени его создателя — «Сикорский» — массивный, видавший виды, непрозрачный. Он застыл на желтоватой траве. Его могучие моторы молчали, и походил он на неуклюжее огромное насекомое, с трудом выбравшееся из джунглей и теперь отдыхавшее. Вид у него был настолько потрепанный и жалкий, что Дег не смог сдержать возглас разочарования. Тогда Куба сказал ему:
