— Исчез?
— Да. В справочниках о нем ничего нельзя было узнать, статьи его перестали появляться в печати. Это было верным признаком: работами его заинтересовались военные или… или Ваматр заинтересовал своими работами военных. Таинственность эта, как запретный плод, особенно привлекала Аллана, и он с немалым рвением начал поиски не известно куда девавшейся лаборатории. Однако лаборатория словно испарилась. Будто и не существовало никогда самого Ваматра. — Нолан помолчал. — И всё же Лейж обнаружил их.
— Как?
— Очень хитро. Сделал так, что Ваматр сам начал искать встречи с Лейжем, стараясь заполучить его в свою лабораторию.
— Понимаю, — произнес Крэл, удивив этим Нолана. — Понимаю. Это могло произойти только в том случае, если. Ваматр узнал о Лейже как о человеке, владеющем секретом Альберта Нолана.
— Так это и было. Ваматр в безвыходном положении. С момента катастрофы, случившейся в лаборатории Арнольдса, прошло несколько лет, а он, не имея больше синтезированного мною фермента, не мог продвинуться дальше. Как только Ваматр услышал, что Аллан Лейж якобы знает методы синтеза фермента, он сразу же подослал к нему людей, которые предложили работу в «одной очень солидной лаборатории». Мы, конечно, догадались, что это за лаборатория.
О приключениях Лейжа Нолан говорил образно, убедительно, и Крэл живо представил себе и события, и людей в них участвовавших. Рассказ этот, снабженный описанием впечатляющих подробностей, не был свободен от допущений, даже домысла, но и это но вызвало внутреннего протеста у Крэла, — он чувствовал, что Нолан искренен, сам глубоко верит в то, о чем говорит.
Слушая Нолана, Крэл узнал, как именно удалось Лейжу попасть к Ваматру. Подставные лица, сообщившие ему, что руководитель солидной лаборатории готов встретиться с ним, разумеется, не упоминали имени Ваматра. Но Лейж был убежден — предложение исходит от него и ни от кого больше. Казалось, цель близка: стоит ему принять предложение, и он узнает, где притаился Ваматр. Однако узнать это Лейжу не удалось даже после того, как он согласился начать переговоры.
В условленный день и час за Алланом Лейжем прислали автомобиль. Он уже приготовился к длительной загородной поездке, уже представил себе где-то в глухом, но не слишком удаленном от магистральной дороги месте прикрытые густой зеленью, надежно огороженные помещения лаборатории, а его привезли на площадь Палем. Здесь, в самом центре столицы, в огромном, заполненном множеством учреждений здании, в двух скромных комнатах размещалась контора фирмы, занимавшейся, судя по вывеске, производством фармацевтических препаратов.
Принял Лейжа человек, совсем не похожий на Ваматра, которого Лейж знал по превосходным описаниям Нолана.
— Хук, — представился он коротко.
— Лейж, — ответил молодой человек. Во взгляде Хука Лейжу почудилось что-то, вызывающее настороженность. Впрочем, Лейж быстро взял себя в руки, стараясь не показать неприязненного чувства к тому, кто вершит дела, которые приходится прикрывать невинной вывеской, вероятно, никакого отношения к этим делам не имеющей.
Хук начал деловито:
— Одной из моих лабораторий нужен биохимик. Вы смогли бы перейти к нам на работу?
— Перейти к вам? Ну, что же, хорошо, когда не ты ищешь работу, а работа ищет тебя. Но, знаете, местом своим я доволен, дело, которым занимаюсь, мне по душе…
— А условия?
— Условия тоже приличные.
— А если мы предложим лучшие?
— От лучших отказываться, конечно, грех. Вот только оставить интересную тематику, заняться вдруг фармакологией?.. Нет, нет, боюсь, мне это не подойдет.
— А в лаборатории Ваматра вы бы согласились работать?
— Фармаколога? — это прозвучало не без ехидства.
Хук посмотрел на Лейжа внимательно и строго.
— Нет, Лейж, он не фармаколог. Он энтомолог, и табличка на двери пусть вас не смущает.
— Да она меня и не смутила. Скорее позабавила. Что-то в этом духе я и ожидал. Поскольку доктор Ваматр перестал публиковать свои работы, не значится теперь в адресных справочниках, а некролога… Думаю, некролог появился бы в случае его смерти? Не так ли?
— Похоже, вы внимательно следили за Ваматром и здесь очутились не зря.
— Позвольте вам напомнить: вы сами меня пригласили.
— Да, да, конечно, и очень рад случаю побеседовать с вами. Итак, поскольку фармакология отпадает, мы можем вести разговор в несколько другом плане. Вы согласны работать у Ваматра?
— В зависимости от того, чем занимается его лаборатория.
— Боюсь, что об этом я смогу вам рассказать, только получив согласие на наши условия.
— Каковы они?
— Контракт на три года. Не меньше. И соблюдение тайны. Кроме того, Ваматр берет к себе холостяков и незамужних. Он вообще предпочитает людей одиноких.
— Он очень предусмотрителен. Ну, что же, значит, никто не должен знать, чем занимаются «фармакологи»?
— Совершенно верно. Если вам поручили разведать кое-что о наших делах, то вам это не удастся. Мы этого не допустим.
— Мне следовало оскорбиться, услышав такие предположения, однако я буду скромнее. И откровенней. Да, работа Ваматра меня интересует. Именно меня, а не кого-то другого.
— О, это уже новое. Почему, позвольте спросить?
— Я открыл способ синтеза фермента, который нужен ему, и только ему. По крайней мере пока. А главное, меня чертовски увлекает проблема, которой он занимался у Арнольдса. Мотивы, как вы понимаете, сугубо личные, а не кем-то продиктованные.
Хук откинулся в кресле и, слегка раскачиваясь, смотрел в удивительно яркие глаза молодого человека.
— А я вам не верю. Ни одному вашему слову не верю, дорогой Лейж. И давайте выпьем. Вы что предпочитаете, рюлат или покрепче?
— Пожалуй, покрепче, только с содовой.
— Превосходно, — Хук подошел к бару, вмонтированному в книжные полки, жестом пригласил Лейжа и наполнил рюмки.
— Рекомендую сюда же добавить немного гранатового соку.
— Благодарю вас.
— Итак, молодой человек, вы энтузиаст, увлечены наукой, открывающей неизведанное, любите приключения и хотите… А может быть, вы и не знаете секрета синтеза? Где гарантии? — Хук быстро взглянул на Лейжа из-за рюмки. — Давайте проще. Я человек деловой. Сколько стоит фермент? Прописи, подробная рецептура, код излучения — словом, всё?
— Продавать открытие я не собираюсь.
— Я даю тридцать тысяч.
— Мне нужно другое.
— Понятно — разведать, что у нас делается. Пятьдесят.
— Зачем? Принимая участие в ваших делах, я получу больше.
— Сто.
