— Не могу представить, что с ним случилось. — Сказал профессор. — Нет никаких внешних повреждений. Такое чувство, что он был заморожен почти мгновенно.
— Может, он не мертв? — Спросил кто-то.
— Ерунда. Он мертв как камень. — Ответил профессор.
— Что вы предлагаете сделать, профессор? — Спросил командир.
— Для начала надо поднять температуру в ангаре. Нам приходится его охлаждать до космического холода, а это, я думаю, ни к чему.
— До какой температуры поднимать?
— До той, которая получится.
— В левом ангаре температура около девятисот.
— Я думаю, с ним ничего не случится. Анализ говорит, что структура ангела более стабильна нежели структура обычной органики. Возможно, я где-то ошибся в рассчетах, но я не думаю. Я проверял их несколько раз.
— Хорошо. Сколько времени потребуется на разогрев.
— Не нужно ничего греть, командир. Пусть он нагревается сам по себе.
— Тогда в прилежащих отсеках быдет ужасный холод.
— Вот их и надо греть. И тепла меньше уйдет.
— Я тревожусь за то, как бы не произошло чего. Мало ли какие вирусы мы захватили вместе с Ангелом?
— Ангар полностью изолирован от нас. Я гарантирую что никакой вирус не способен проникнуть через него.
— Под вашу ответственность, профессор. — Сказал командир.
Исследования продолжались. Медленное повышение температуры давало все больше и больше данных об инопланетном существе. Анализы давали массу информации, которой накапливалось все больше и больше.
Джегер уже подходил к системе Гары, когда температура в ангаре установилась на нормальном уровне около девятисот градусов. Температура замерзания воды в нормальных условиях составляла ровно тысячу.
Рейдер подходил к месту начала торможения и экипаж приготовился к прибытию домой. Все радовались, получив первые видеокартинки с Гары. Прошло больше года после отправления экспедиции и она шла к успешному завершению.
Гара приветствовала первых путешественников к другой звезде. Это был первый шаг на пути познания космоса и это был огромный шаг. Не только потому что были получены уникальные данные с иных планет и другой звезды. Никто из людей не мог и предположить, что в космосе будет найдено тело иной формы жизни.
Это казалось фантастикой…
— Командир, получена тревожная информация. — Передал Лагран Майерс. — Из-за работы двигателей температура в ангарах повышается. Рассчет компьютера показывает повышение к концу тормоцения до тысячи сорока градусов.
— Вызови профессора. — Передал капитан.
Через несколько минут Герман Хилл и Аллер Маринг прибыли в рубку. Это стоило довольно больших усилий из-за сильного ускорения.
— Профессор, что вы на это скажете?
— По моему, нам не о чем беспокоиться. Все данные фиксируются. Рейдер подойдет к планете, выключит двигатели и в шлюзе вновь упадет температура ниже точки замерзания.
— Но что будет, когда точка замерзания будет пройдена?
— Во первых, наш Ангел находится на теплоизолирующей подушке и его собственная температура даже сейчас ниже окружающей. Несколько часов температуры чуть выше точки замерзания ни к чему не приведут. Максимум будет разморожена поверхность тела этого существа.
— И из него выйдет вся зараза, которая на нем находится.
— Я думаю, вся зараза на его поверхности давно уничтожена космической радиацией.
— Вы же сами еще несколько дней хвастались своими результатами, что биологическая структура ангела имеет высокую сопротивляемость к радиации. Такими же могут оказаться и вирусы.
— Вы предлагаете не тормозить и лететь дальше, командир? — спросил профессор.
— Я предлагаю подумать что можно препринять против повышения температуры.
— Мы израсходовали не мало топлива на стрельбу по встречным метеоритам, командир. — Сказал Лагран Майерс. — У нас нет дополнительных источников энергии.
— Они есть на Гаре. Корабль может замедлить торможение а с Гары за нами придет челнок. В конце концов, нам же будет лучше, если этот зверь в конечном итоге улетит в космос.
— Вы смеетесь?! — Воскликнул профессор. — Мы не можем его бросить! Это открытие мировой значимости!
— Однако, мировая безопасность стоит больше чем все научные открытия. Вспомните ядерное оружие!
— Я думаю, надо посоветоваться с Гарой. — Сказал Майерс.
Ответ пришел через несколько часов. Решение было выбрано компромиссным. Рассчет показал, что Джегер может следовать к Махре, четвертой планете. Величина торможения при этом будет увеличена, но время разогрева ангара уменьшена, что приведет к меньшему риску и, одновременно избавит Гару от возможных последствий.
Лагран рассчитал новое ускорение и рейдер перешел в новый режим. Через сутки он уже подходил к Махре, где его встречали на орбитальной станции. Разогрев ангара составил около девятисот девяноста градусов и не вышел за пределы.
Путешествие к Спутнику завершилось. Ангел остался на Джегере, который был пристыкован к орбитальной станции и экипаж после формальных процедур выравнивания давлений и противобактериологической обработки встретился с экипажем орбитальной станции Махра-12.
Все отправились на отдых…
Герман Хилл и Лагран Майерс были вызваны в центр управления станции через два часа после прибытия. Они прошли туда не зная что произошло. Какое-то смутное тревожное предчувствие заставляло обоих идти быстрее и они почти вбежали туда.
— Не принимайте меня за сумасшедшего, господа. — Сказал командир станции Нерр Гайлер. — Я сам не могу поверить в происходящее. Ангел оживает.
— Что?! — Вскрикнул профессор.
— Взгляните на данные последний наблюдений. Это температура в ангаре, а это температура поверхности тела Ангела.
Две кривые на экране компьютера резко расходились в последние полчаса. Собственная температура Ангела начала рост.
— Может, в нем возникли процессы разложения? — Спросил Герман Хилл.
— Данные показывают обратное. — Ответил Нерр Гайлер. — Мне трудно представить, что произойдет, если он действительно оживет.
— По моему, это какой-то бред. — Сказал профессор.
— Нас рассудит время. — Ответил командир станции. — Судя по темпам роста температуры, часа через два она достигнет обычного уровня температуры теплокровных существ. А может возрастет и дальше. Он же кремниевый.
— Он не кремниевый. — Ответил Хилл. — В нем около пятнадцати процентов кремния вместо углерода.
— У меня такое чувство, что вы чего-то боитесь. — Сказал Гайлер.
— Я боюсь. — Сказал Аллер Маринг.
