Лица, голоса, яркие краски, свет, заполненный людьми зал.
Гэри вслушивался в ничего не значащие фразы, захваченный мощью и древностью этого места. Много тысяч лет назад стены были покрыты историческими таблицами, рассказывающими о традициях и величии…
А потом он внезапно оказался на трибуне и начал речь, совершенно не представляя, каким образом он сюда попал. Он был приподнят и вдохновлен. Где-то очень глубоко в нем бушевали чувства сатира: восторг того, кто сумел привлечь всеобщее внимание. Это было действительно волнующе. Многие политики сходили от этого с ума. Но только не Гэри Селдон, к счастью. Он набрал в грудь воздуха и начал:
— Позвольте мне бросить камень в огород представительства. Вопрос касается менее плотно населенных секторов. Но ведь и Совет Спирали занимается менее населенными мирами. Таким образом, далити — здесь и в своих Зонах по всей Галактике — остались не у дел. А ведь перед лицом таких кризисов, как Сарк, тиктаки и беспорядки, мы должны сплотиться как никогда. — Он перевел дыхание. — Что мы можем предпринять? Все системы представительства чреваты предвзятостью. Я представлю Верховному Совету теорему, которая, как я убедился, наглядно доказывает мои слова. И рекомендую передать ее математикам для проверки.
Он слабо улыбнулся, не забыв обвести взглядом аудиторию.
— И не доверяйте мнению политиков, даже если они немного разбираются в математике.
Дружный смех подбодрил его.
— Любая выборная система имеет свои нежелательные и ошибочные стороны. Открытый доступ предшествует неотвратимому приходу демократии.
— Только не далити! — раздался чей-то выкрик с места. Зал одобрительно заворчал.
— И для них тоже! — немедленно крикнул Гэри. — Мы обязаны принять их в наши ряды, выслушав их жалобы!
Овации, свист. Пора наносить удар, решил он.
— И тот, кому выгодна прежняя схема, не признает истинной Демократии, Демократии с большой буквы.
Недовольные голоса звучали из фракции аристократов — ничего удивительного, этого и следовало ожидать.
— Так поступают их противники! История учит нас… — Он умолк, давая слушателям время прийти в себя и вникнуть в его дальнейшие слова. Наверняка сейчас они подумали: «Неужели же он будет рассказывать о психоистории?» Но Гэри спокойно продолжил:
— …что, как ни крои одежду, швы будут видны. У нас представлены все секторы, и крупные, и маленькие. Вся галактическая спираль, все Зоны — и основные, и второстепенные. Эти группы никогда бы не влияли на политику, если бы мы избирали представителей лишь по количеству голосов в каждой Зоне или каждом секторе.
— А мы и радуемся! — крикнул явный представитель какого-то меньшинства.
— Я вынужден не согласиться. Мы должны переменить закон — так требует история!
Крики, аплодисменты. Вперед!
— Поэтому я предлагаю новый закон. Если сектору принадлежат, скажем, шесть мест, мы не будем делить сектор на шесть округов. Вместо этого дадим каждому выборщику по шесть голосов. Он или она могут распределить голоса между кандидатами или отдать их все за одного кандидата. Таким образом, явное меньшинство может избрать своего представителя, если будет голосовать заодно.
Пораженное молчание. Гэри с силой произнес последние слова. Он был вынужден тянуть время, так сказал Дэниел. Правда, Гэри не знал, как слушатели воспримут его предложение.
— Эта схема позволит избежать этнических и иных предпочтений. Группировки могут выстоять, только если они действительно едины. Ведь их участники участвуют в тайном голосовании. И никакой демагог не сможет их контролировать.
Гэри помолчал, затем закончил:
— Если я стану премьер-министром, я сделаю эту схему обязательной по всей Великой Спирали!
Именно — прямо в яблочко. (Странная древняя пословица — что значит «яблочко»?) Он сошел с трибуны под взрыв громовых аплодисментов.
Гэри всегда думал, что права его мать: «Если человек велик, это проявится не в один пламенный час, а в течение долгих кропотливых рабочих дней». Обычно она говорила так, когда Гэри забрасывал домашнюю работу, увлеченный книгами по математике.
Сейчас он видел доказательство обратного — величие пришло само.
В огромном зале отдыха его со всех сторон окружили проницательные делегаты, и у каждого был свой вопрос. Все ждали, что он будет просить голосовать за него.
Но Гэри не стал. Вместо этого он говорил о тиктаках, о Сарке. И ждал.
Клеон удалился, как того требовали традиции. Вокруг Гэри собралась огромная толпа.
— Что предпринять относительно Сарка?
— Карантин.
— Но там сейчас полный беспредел!
— Это нужно прекратить.
— Но это неспортивно! Вы пессимистично утверждаете…
— Сэр, слово «пессимист» придумали оптимисты, чтобы так называть реалистов.
— Вы забываете о нашем имперском долге, и мятеж… — Я только что прибыл с Сарка. А вы?
Посредством таких перепалок он избежал неловких разговоров о будущем голосовании. И, конечно же, он продолжал следить за Ламерком. Кажется, Верховному Совету его предложение о далити понравилось больше, чем грубый напор Ламерка.
А его непреклонность по отношению к Сарку вызвала даже уважение. Те, кто считал его мягкотелым академиком, удивились. Притом его интонации выдавали искренние переживания по поводу Сарка. Гэри ненавидел беспорядок, и он знал, что принесет Сарк Галактике.
Конечно, он не был так наивен, чтобы полагать, будто предложенная им новая система представительств решит судьбы Империи. Но она может решить его собственную судьбу…
Невзирая на явные свидетельства обратного, Гэри пришел к выводу, что тяжкий труд и высокие требования необходимы каждому взрослому человеку. Что жизнь выжимает из тебя все соки и ничего не прощает, что ошибки и расплата идут бок о бок. Имперские, политики казались обратным примером, но он был здесь всего лишь начинающим, как судачили о нем вокруг…
Подошел служащий и сказал, что с ним хочет поговорить Ламерк.
— Где? — прошептал Гэри.
— Неподалеку от Дворца.
— Тем лучше для меня.
Как и предсказывал Дэниел. Даже Ламерк не осмелится напасть на него во Дворце, памятуя прошлую неудачу.
По пути запищал его комм. Пришло закодированное сообщение. Поджидая Ламерка в вестибюле, Гэри расшифровал письмо.
Пятнадцать союзников и сторонников Ламерка убиты или ранены. Промелькнули картины: один споткнулся и упал, второй вошел в неисправный лифт… Все это произошло в течение последних нескольких часов, когда созыв на Верховный Совет позволил точно предсказать, где они появятся.
Гэри подумал о загубленных жизнях. Ответственность за их смерть лежит на нем, поскольку он был причиной. Роботы прикончили жертвы, не понимая, что за этим последует. Моральная тяжесть падает… на кого?
