Впрочем, через двадцать лет станет ясно, кто выиграл, а кто проиграл.
Антуанетта придвинула к Клавэйну кружку зеленого чая:
– Угощайтесь.
Он отхлебнул, поморщившись, – чай мощно и терпко пах водорослями. От пара защипало ноздри.
– Хм, я случайно не жонглера пью?
– Фелка считает, что нет. Думаю, она знает, что говорит. Ей же давно хотелось свести с ними знакомство.
Клавэйн отхлебнул еще раз.
– Ну и как, Фелка, много ты о них узнала?
Но той рядом не оказалось. Только что была в палатке, и уже след простыл.
– Почему она так интересуется жонглерами? – спросила Антуанетта.
– Верит, что они смогут наполнить ее жизнь смыслом. Когда-то на Марсе она управляла огромной живой машиной, поддерживала ее существование силой своей воли и разума. Потом люди – мои сторонники – забрали у нее машину. Фелка чуть не умерла от горя. Хотя, конечно, ее тогдашнее бытие вряд ли можно назвать жизнью в привычном смысле. С тех пор она сумела худо-бедно прийти в норму. Но все свое время посвящала поиску сущности, способной заменить ту живую машину. Она мечтала об очень сложном объекте, чьи тайны невозможно постичь в одночасье – нужен тяжелый труд и вспышки гениальной интуиции. И лучше всего, если эта сущность будет нуждаться в Фелке так же, как Фелка нуждается в ней.
– То есть она искала жонглеров?
Старик отпил еще. Да, чай не так уж и плох.
– Похоже на то. Надеюсь, они не обманут ее ожиданий.
Антуанетта достала из-под стола металлический цилиндр, изъеденный коррозией, покрытый кружевным узором кальциевых наслоений – останками микроорганизмов.
– Это маяк. Только вчера нашли, в миле от берега. Наверное, цунами смыло его в океан.
Клавэйн склонился над аппаратом, покрытым вмятинами, приплюснутым, похожим на раздавленную консервную банку:
– Возможно, это сочленительское изделие. Но никакой маркировки не вижу.
– Вроде его сигналы зашифрованы сочленительским кодом.
– Это простое устройство для ориентирования внутри звездной системы. Его можно обнаружить с расстояния в несколько сотен миллионов километров. Но это не значит, что маяк оставили здесь сочленители. К примеру, ультра могли украсть его с нашего корабля. Узнаем больше, когда разберем, – но работать с ним надо осторожно. – Он постучал по грубой металлической оболочке. – Здесь антиматерия, иначе бы он не протянул столько времени. Конечно, ее не много – но хватит, чтобы сделать изрядную воронку на этой планете.
– Коли так, я охотно предоставлю разборку вам.
С порога вдруг послышался радостный возглас:
– Клавэйн!
Он оглянулся и увидел Фелку. Выглядела она мокрее прежнего: с волос течет, черная ткань платья облепила тело. Но Фелка не дрожала. Напротив, раскраснелась, выглядела возбужденной и радостной.
– Клавэйн! – воскликнула она снова.
– В чем дело? – Он отставил кружку с чаем.
– Тебе нужно выйти наружу и посмотреть, обязательно!
В палатке он согрелся как раз настолько, чтобы снаружи ощутить резкий холод. Но поведение Фелки заставило не обращать внимания на неудобства. Клавэйн давно научился избирательно подавлять ощущение дискомфорта – в бою, например, полезно не чувствовать боли. Сейчас холод не важен. С его последствиями, как и с последствиями большинства жизненных неприятностей, можно справиться потом – или целиком их проигнорировать.
Фелка смотрела на океан.
– В чем дело? – повторил он.
– Посмотри вон туда! Видишь?
Она встала рядом, указывая, куда глядеть:
– Где туман редеет!
– Вроде там ничего не…
– Смотри!
И он увидел, пусть лишь на мгновение. Ветер изменился, проложил коридор в укутавшем остров тумане. Показалась мозаика водоемов, разгороженных острыми скальными гребнями, за ними – лодка, привезшая гостей с «Ностальгии», и грифельно-серая полоса воды, которая светлела к горизонту, сливалась вдали с матовой серостью неба. На долю секунды открылся острый, как шпиль, нос звездолета, черным штрихом рассекший горизонт.
– Это наш корабль, – осторожно произнес Клавэйн, не желая огорчать Фелку.
– Да, это наш корабль. Но ты не понимаешь. Это нечто большее. Гораздо большее.
Он слегка встревожился:
– В самом деле?
– Да! Потому что я видела все это раньше!
– Раньше?
– Да! Причем задолго до того, как мы сюда прибыли. – Она посмотрела старику в лицо, смахнула на сторону прилипшие к лицу длинные черные пряди, прищурилась – ветер нес соленую водяную пыль. – Скади заставила меня вступить в контакт с волком, и разговор происходил как раз в таком окружении. Тогда я не понимала почему. Но теперь понимаю. Показывал вовсе не волк. Со мной общалась Галиана, хотя пришелец и управлял ее разумом. Ей удалось прорвать барьер!
Клавэйн знал о случившемся на «Паслене» в то время, когда Фелка была заложницей Скади. Фелка рассказывала об экспериментах, о том, как ей удалось заглянуть в разум волка. Но об увиденном океанском береге и субсветовике она не говорила.
– Наверное, это просто совпадение, – предположил он. – Даже если ты и получила послание от Галианы, как могла она знать заранее, что́ здесь произойдет?
– Не могу сказать. Похоже, есть способы… Информация уже достигла прошлого, иначе ничего бы и не случилось. Все, что мы знаем, – это что твои или мои воспоминания об этом месте достигнут прошлого. И что важнее – они достигнут Галианы. – Фелка наклонилась, коснулась камня. – И это, по-моему, самое главное. Думаю, мы не случайно наткнулись на планету жонглеров. Нас привела сюда Галиана, потому что считала это очень и очень важным.
Клавэйн подумал про найденный маяк.
– А раз она побывала здесь…
– То, несомненно, попыталась вступить в контакт с аборигенами, – закончила мысль Фелка. – Она плавала в этом океане. Из ее затеи могло ничего не выйти. Но если вышло, что тогда?
Туман закрыл просвет целиком, спрятав далекую башню субсветовика.
– Тогда все сигналы ее тела и мозга, все содержимое ее разума осталось в живом океане, – рассуждал вслух Клавэйн. – Физически она покинула планету, но оставила свою точную копию, готовую отпечататься на чьем-либо разуме и душе.
– Именно это и делают жонглеры! – подтвердила Фелка с энтузиазмом. – Копируют каждого, кто входит в их море.
Старик опять посмотрел в сторону океана, надеясь различить субсветовик.
– Значит, она все еще здесь…
– И если мы войдем в воду, то сможем встретиться с Галианой, поговорить с ней! Клавэйн, она это знала – и сумела сообщить нам, обманув волка!
От морской соли и у него защипало глаза.
– Галиана очень умна, – тихо проговорил он. – Но что, если мы ошибаемся?
– Ошибаемся мы или нет, рано или поздно выяснится. Нам нужно всего лишь войти в море и поплыть, открыв свои разумы. Если она там, в коллективном сознании жонглеров, они приведут ее к нам.
– Фелка, если этого не случится, я не вынесу разочарования.
Она взяла его за руку, крепко сжала:
– Клавэйн, мы не ошибаемся! Это именно так!
Он всей душой пожелал, чтобы она вопреки всякой логике и здравому смыслу оказалась права.
Фелка сдавила его кисть еще крепче, и оба решительно направились к океану.
Исаия, 57:21.
