Пришлось сделать порядочный крюк, чтобы соседи не догадались, куда он идёт, так что ягодниц Крис догнал далеко от посёлка, там, где у основания невысокой гряды начинались овражки, тянущиеся к Каменцу. Стеклянка любила расти в укромных местах, среди прелой листвы, под защитой шипастых зарослей злобника.
Ягодницы рассыпались по овражкам, только смех и весёлые возгласы подсказывали, кто где находится. Но голоса Риты слышно не было, сколько Крис не прислушивался.
- Ой, да это Крис! - из-за кустов на дне показалась голова вездесущей Феры. - А я думаю, кто это там сверху топчется! Охотишься, да?
Она отбросила за ухо растрепавшиеся пряди светло-русых волос, улыбнулась лукаво.
- Ага, - Крис для убедительности снял с плеча лук.
- Понятно! Дичь дальше, возле реки пасётся. В камышнике.
- Какая дичь? - он тоже неуверенно улыбнулся.
- Твоя, твоя, не сомневайся. А что за дичь, не знаю. На рыжка не похожа, на золотянку и подавно. Не наша. Должно быть, с речного края забрела.
Фера звонко засмеялась. И ответом ей послышался смех из соседних овражков. Чувствуя, что щёки становятся пунцовыми, Крис побежал кромкой оврага к речке. Смех давно смолк, и голоса остались позади, а ему всё казалось, что спину жгут насмешливые взгляды женщин.
Стенки оврага расступились, разошлись в стороны, превращаясь в невысокий обрыв. Между ним и берегом речки стелилась каменистая отмель, заросшая сочным, ярко-зелёным камышником. Крис остановился, повертел головой, решая, куда идти. И почти сразу услышал чьё-то быстрое и шумное дыхание. И ещё вскрики иногда. Крадучись, двинулся на звук.
Рита стояла голая, упираясь руками в ствол росшей посреди камышника трещотки. И такой же голый Орест прижимался к её оттопыренной заднице.
Пальцы Криса сами собой сжались в кулак. Нет, так нельзя, не годится затевать сейчас драку! Он взрослый охотник, не может нарушать Правила, - драться из-за бабы. Крис попятился. Стараясь не оглядываться - а голова сама, нет-нет, да и норовила повернуться в ту сторону, где всё ещё слышен был визг, - вскарабкался вверх по склону. Огляделся, убедился, что никого нет вокруг, и напрямик, не разбирая дороги, помчался к посёлку.
Рита вернулась ближе к полудню. По обыкновению мурлыча что-то, поставила корзинку с ягодами, присела рядом с мужем, нежно коснулась пальчиками плеча.
- Крисик, как ты себя чувствуешь? Тебе лучше?
- Да, теперь мне хорошо. Теперь мне очень хорошо! - не в силах сдержать ярость, он перехватил её руку, резко вывернул в суставе. - Теперь я точно знаю, что моя жена - блудка!
- Ай! Ты что, мне больно!
- Больно?! А знаешь, как мне было больно слушать твой визг и смотреть, как ты Кривому задницей подмахиваешь?
Размахнулся, саданул ладонью по этому подлому личику. Удар отбросил Риту на пол, из носу брызнули капельки крови. Но Крис уже завёлся. Подскочил к жене, дёрнул за короткие тёмные волосы, заставляя приподняться.
- Больно, да? Правильно мне говорили, что поучить тебя надо! Я думал, что ты меня... а ты... а ты... ты вонючая речная тварь! Эх, какой же я дурак был! Джула в десять раз лучше тебя!
Он готов был хлестать ещё и ещё по этому, ставшему вдруг ненавистным, лицу. Если бы Рита попробовала сопротивляться! Но она вместо этого жалобно заскулила:
- Крисик, миленький, пожалуйста, не выгоняй меня! Куда я пойду? Со мной никто и водиться не хочет. Я не думала, что здесь всё будет таким чужим. Правильно, что ты меня бьёшь - я блудка, знаю! Но ведь меня всё рано в посёлке ненавидят! Всё равно будут обо мне гадости рассказывать! А с Орестом я согласилась любиться не потому, что он мне нравится. Он специально так делает, чтобы мне больно было. Но он же шкуру принёс! И ещё принесёт. Для нас! Я же вижу, как ты надрываешься и на охоте, и дома. Хочешь, чтобы мы лучше жили, а я как тебе помогу? Не одними же ягодами! Если бы мы на Реке жили, я бы сети ремонтировала, рыбу вялила, рассол готовила. Я умею, меня мама всему научила. А здесь? Я не привыкла в ваших проклятых огородах ковыряться! Я за три дня все пальцы в кровь сбила. Ноготь сорвала до мяса! Так что, из-за этого я хуже, чем другие жёны? Чем Джула твоя? Я не хуже! Я красивее всех женщин в посёлке! Каждый мужчина захочет со мной любиться! Почему я не могу этим заработать? Что, меня убудет?
Крис растерялся. Выпустил волосы, отступил. Женщина уткнулась лицом в кулачки, зарыдала громче.
- Крисик, миленький, я же для нас старалась. Бей меня, если хочешь, только не выгоняй! Пропаду я здесь...
Крис поиграл желваками. Посмотрел на руки. Большие, сильные. Девчонке с одного удара лицо разбил, молодец! А осенью, на Длинном Озере, не думал, каково ей будет в незнакомом краю? Конечно, не думал! Ни о чём тогда думать не хотел. Так сейчас навёрстывай, а не кулаками маши!
- Не пропадёшь, - буркнул он хмуро. - Ничуть у нас не хуже и не тяжелее жить, чем в речном краю. Просто немного по-другому. Привыкнешь за лето. А там деток рожать начнёшь, поселковые своей и признают.
- Так ты... меня не выгонишь? - Рита робко подняла голову. Багровый кровоподтёк расползался по её левой скуле.
- Куда я тебя выгоню? Не к Кривому же. Этот гад, что, бил тебя?
- Крисик, ты самый лучший! Я для тебя всё, что хочешь сделаю! - Рита подползла к нему на коленях, прижалась щекой к ноге. - А Орест, он хуже, чем бил. Знаешь, как он любится с женщинами?
- Прекрати! И знать не желаю! Верни ему эту паршивую шкуру и впредь не смей таким заниматься!
- Крисик, послушай... - Рита облизнула губы, во взгляде её страха уже не было, - шкуру я ведь почти отработала. Всего три разочка осталось. Жалко же возвращать - что, я зря терпела? И шкура не паршивая, хорошая. На неё можно пять больших корзин репчатки выменять.
Крис сморщился, словно от зубной боли. Махнул обречённо рукой:
- Поступай, как хочешь!
Знать, что твоя женщина блудит с кем-то - тем более, с Кривым! - было мерзко. Несколько дней Крис жену игнорировал. Старался отодвигаться на край топчана, чтобы не прикоснуться лишний раз, и немедленно пресекал всякие попытки ласк. Но плоть жила по своим правилам, вынуждая выбирать - либо пользуйся собственной женой, либо чужой. Фера не отказала бы, но прятаться по кустам Крису было противно.
А затем случилась беда.
В тот раз Крис уговорил Марика забраться подальше на север, с ночёвкой в лесу. Толстяк долго капризничал, выискивая причины для отказа. Согласился лишь, когда решили идти вчетвером, с Тимом и Малышом Робиком. Жалеть не пришлось - загнали матёрого ворчуна и мелочи всякой набили. Но и вымотались они к вечеру второго дня предостаточно. Домой возвращались, еле ноги передвигали.
Странную суету у своего дома Крис заметил, едва они вышли из рощи кислиц. А когда приблизились к холму, навстречу сорвался Тимов старший. Закричал на бегу:
