— Вы их одомашнили и приручили? — спросил Райднур у малообразованного Ноача, в чьи обязанности входило ухаживать за животными.
— Нет, — ответил тот. — Я не могу позвать их, как лошадь или собаку. Мы используем своего рода стимулы, которые изменяются в зависимости от того, где и в какое время вы находитесь. Например, в Бреннинг Дейлз вы можете откупорить бутылку с половым возбудителем, и каждое хрюкающее существо в пределах десяти километров примчится прямо к вам. Вокруг Мейра мы разводим животных, которые прибегут, услышав, как на трубе играют определенную мелодию. В конце концов, можно охотиться где угодно. Живности вокруг полно. Но мы не тратим время на это занятие. А вот Хозяйка Дженис загоняет оленей с помощью своих пчел. — Он пожал плечами. — Да их множество, разных способов. Вы их не знаете и не можете себе представить, потому что мы происходим от людей, использовавших научные методы для решения проблем выживания в дикой местности.
На этот раз ночь над перевалом Фаулвезер была ясной. Под лучами Селены на горных вершинах мерцал снег, озаряя темноту призрачным блеском. Звезд на небе было не очень много. Однако Карлсарм хмурился, глядя на одну новую, которая заметно двигалась у него над головой.
— Они снова запустили спутник. — Изо рта у него вырвалось белое облачко пара. Звуки быстро исчезали, как будто замерзали и со звоном падали на покрытую инеем дорогу. — Или по этой орбите без маскировки летит большой космический корабль. Зачем?
— Война? — Эвагайл, стоявшая рядом с ним, вздрогнула и плотнее закуталась в шерстяной плащ. (Он не принадлежал ей. Комплекты теплой одежды для путешественников, хранившиеся в сарае у подножия перевала, подлежали возврату, но за небольшую плату сдавались напрокат арендаторам земельных участков.) — Что случилось?
— Неприятные новости, которые я получил по рации, по-видимому, подтверждаются, — ответил Карлсарм. — Неподалеку от Слуисгейта появился большой военный самолет. Ядерное оружие, полный комплект. Если он приблизится, нас на этой «прекрасной планете, пригодной для проживания», в покое не оставят!
— Не надо преувеличивать. — Эвагайл взяла его за руку. — Я допускаю, что некоторые наши территории могут быть завоеваны или сильно пострадают и превратятся в пустыни. Но не навсегда же. Кроме того, их площадь невелика.
— Даже если бы ты владела этой землей, все равно не должна была так говорить. А экологические последствия? А генетические? Нельзя быть слишком уверенным в том, что с растениями и животными, которых мы модифицировали из диких видов, ничего не случится. Это все новые и нестабильные виды. Распространение мутаций может их уничтожить. Или мы должны будем превратиться в фермеров, чтобы спасти их!
— Я знаю. Знаю. Но хочу, чтобы ты увидел положение дел в перспективе. Согласись, чем быстрее окончится война, тем лучше.
Эвагайл отвела взгляд от зловещей ползучей вспышки на небе и посмотрела с откоса, где они стояли, на лагерь. Вдоль дороги горели костры, похожие на красные и оранжевые созвездия. У костров грелись люди. Издалека доносились взрывы смеха и обрывки песен.
Карлсарм угадал, о чем думала Эвагайл.
— Ну, а что мы будем делать с Райднуром? — спросил он.
— Не могу сказать. Я говорила с ним, но он настолько замкнут, что я не смогла понять, в чем состоит его истинная цель. Я почти жалею, что мое Мастерство лежит не в любовной сфере.
— Почему? — сердито спросил Карлсарм. — Почему бы тебе не пожелать, чтобы с нами шла такая Хозяйка, как этого желаю я?
Эвагайл замолчала, а затем рассмеялась:
— Сказать честно? Он привлекает меня. Он настоящий мужчина, хотя и скрытный, к тому же он экзотический и таинственный. Стоит ли мне наводить на него афродиту, когда мы достигнем Мун Гарнет?
— Я решу это в свое время. А ты поможешь мне принять решение и, возможно, предупредить заговор против нас. Он не сможет скрыть от тебя информацию, которую получил. Воспользуйся случаем.
— Мне это не нравится. Мужчины и женщины — конечно, я имею в виду женщин, которые не владеют Мастерством, как я, — могут только давать друг другу что-либо, но не брать. Я даже не знаю, смогу ли обмануть его.
— Ты можешь попытаться. Если даже он догадается и рассердится — ну и что с того? — Лицо Карлсарма стало суровым. — Ты должна исполнить свой долг.
— Хорошо… — Голос Эвагайл вдруг стал печальным. — Я попробую. — Плечи ее поникли. На высокой прическе сверкнули лунные блики. — Это уже не игра, не так ли? — Она повернулась и ушла.
Райднур сидел в лагере у костра и наблюдал за танцующими. Движения их были столь же замысловатыми, как и музыка, которую играл импровизированный оркестр. Он не только обрадовался, но и облегченно вздохнул, когда Эвагайл села рядом с ним.
— Привет, — сказала она. — Вам нравится это представление?
— Да, — ответил он, — но больше с профессиональной точки зрения. Я уверен, что это настоящее искусство, но ваши обычаи для меня чужие.
— А разве по роду деятельности вы не должны уметь разгадывать чужой символизм?
— Отчасти. Правильное понимание затрудняется не только тем, что ваше искусство значительно отличается от всего того, что я видел до сих пор. Оно чрезвычайно выразительно, как продукт долгих и строгих традиций. Я обнаружил, например, что ваша музыкальная шкала построена на более узких интервалах, чем те, которые используются в известной мне человеческой музыке.
Вы разработали и используете едва уловимые различия и комбинации звуков, которые я еще не научился воспринимать.
— Я думаю, вы находите это типичным для нас, — сказала Эвагайл. — Мы не наивные дети природы, мы — «свободные люди». Я полагаю, что мы более тщательно разработали наш жизненный распорядок: мы предпочитаем большую сложность, изобретательность, церемониалъность, чем это принято на Терре.
— Да, я бы сказал, что это — бегство от обычаев, принятых Городами.
Она засмеялась:
— Обычай состоит в том, что мы строго обучаем наших новых членов. Если они не сумеют пройти через это, мы ничего не сможем ожидать от них. Вероятно, они не выживут долго. Нельзя сказать, что у нас жизнь более сурова, чем в Городах. Фактически у нас больше досуга. Но наша жизнь другая.
— Я с трудом улавливаю это различие, — сказал Райднур. — Вопросов у меня так много, что я даже не знаю, с чего начать.
Танцующие подпрыгивали, их головные уборы, сделанные из перьев, развевались, отбрасывая при свете Селены и пламени костров причудливые тени. Пела флейта, бил барабан, издавала трели арфа, звенели колокольчики, аккорды звучали как журчание воды.
