- Пожалуй, оружие. Новое ружье не сделаю, но починить, сумею любое.
- Вы оружейник, как и... Калат? - В какой-то мере.
Он поглядел на меня, словно бы сомневаясь, кивнул слуге, и тот приволок разукрашенное ружье. Я усмехнулся, вытащил из кармана свои инструменты (тайком от Баруфа я их все-таки прихватил) и мигом его разобрал. Лопнула спусковая пружина. Я показал ее Таласару.
- Могу сделать другую, но это довольно долго. Если у вас еще ружья...
Слуга - он даже шею вытянул, глядя на мои руки - куда-то сбегал и приволок останки другого ружья. Полный утиль - но пружина была цела, я добыл ее, повозился с подгонкой, но все-таки вставил на место. Собрал ружье, зарядил, и, не целясь, выстрелил в угол двери. Слуга с неожиданной прытью кинулся поглядеть, потыкал пальцем в дыру и вернулся с ухмылкой.
- Вот и все, биил Таласар.
Он бережно провел рукой по стволу, отдал ружье слуге и отослал его.
- Думаю, мы это устроим. Оружие нынче в цене. Ваши условия?
- Ну, что вы, биил Таласар! Я полагаюсь на вас. Единственное... я хотел бы получать товар ночью. Скажем, у часовни святого Эбра, что за Ирагскими воротами.
- Хорошо. Через три дня?
- Ну и отлично. Вы чем-то озабочены, дорогой хозяин?
- Признаюсь, - ответил он смущенно, - удивляет такое умение в муже столь много знающем. Только не сочтите мои слова обидными...
- Не сочту. Знание не исключает умения, биил Таласар, но я не всегда был ремесленником. Простите, но я вынужден вас покинуть...
- Разве? - отозвался он со свой мимолетной улыбкой. - Рад вам напомнить, что городские ворота уже заперты!
Пришлось ночевать у Таласара, и только утром я вернулся в Ираг. Так старательно путал следы, что и сам запутался среди задворок. Солнце уже подкатывалось к полудню, когда я добрался до старухиного крыльца. Потоптался, сбивая снег, ступил в сени и сказал - для себя, а не для нее:
- Вот и я, матушка.
И вдруг старуха прервала бессмысленное движение и замерла, вглядываясь в полумрак сеней. Смотрела, смотрела; страх, тревога, боязливая радость тенями протекли по ее лицу. Медленно, непривычно тяжелыми шагами Синар подошла ко мне и робко погладила по щеке.
А к вечеру, конечно, явился Ирсал. Присел, обшарил глазами избу, справился, не надо ли мне чего. Ничего мне не надо. Ирсал кивнул, но уходит не спешил. Сидел себе молча, поглядывал на меня, ожидая, что я скажу. А я ничего не скажу - пусть начинает сам. Мне очень удобно молчать, потому что я занят делом. Выстругиваю из чурки модель спускового гнезда, бессмысленное занятие, но почему бы и нет?
- Где это ты ночью шлялся?
- Я уже взрослый, ирсал, - ответил я коротко.
Он хмыкнул и сказал - как будто бы без угрозы:
- Смотри, наведешь...
- Вот и позаботься, раз уж следите.
- Ты б потише, парень, - посоветовал он. - Просили тебя беречь, так ведь и понадежнее можно местечко сыскать.
- А если я не боюсь? Не стоит меня пугать, Ирсал.
- А то?
- Ну, чего бы я стал грозить? Да, кстати. Дня через три я опять гулять пойду. Присмотри. Заодно и поможете - чего зря мерзнуть?
- П-пошел ты! - выдавил Ирсал сквозь зубы. Выскочил, не прощаясь, еще и дверью хлопнул.
Мне стало куда веселее жить. Устроил себе мастерскую у окошка: полочки для инструментов, рабочий столик, собрал тиски, приладил зажимы.
Старуха ходила за мной. Она оживала на глазах - и это было немного жутко. Случайно сказанное слово - и вдруг открылась заветная дверь и выпустила в мир человека. Одно только плохо: она считала меня одним из умерших сыновей, сама не очень знала которым и называла то Равлом, то Таргом. Сначала мне было не по себе, я чувствовал себя самозванцем, но это довольно быстро прошло. Пусть хоть по ошибке она получит немного радости, ну, а я - немного тепла.
Потом я получил в условном месте ружья и жадно набросился на работу. В деньгах я не нуждался - Баруф мне оставил, да и - просто я кое-что задумал. Мы ведь очень нуждались в ружьях. Их почти невозможно купить: система ограничительных пошлин делает для мастеров невыгодной свободную продажу, выгодней беспошлинно сдавать их в казну. А вот старые раздобыть, пожалуй, несложно. Стоит потолковать с Таласаром. К весне у меня будет небольшой арсенал...
За работой время сдвинулось с места и побежало вперед. Старуха уже твердо звала меня Равлом.
Как-то вечером, когда мы заперли дверь, и Синар дошептывала молитвы, кто-то тихо стукнул в окно. Я встрепенулся. Попросил Синар отворит, а сам прижался к стене у двери.
Стукнул запор, старуха пошаркала мимо, а за ней... Я просто глазам не верил, стоял истуканом и глядел, как Суил (Суил!) озирается в незнакомом доме.
- Суил! - почти не слышимый хриплый шепот, но она услышала и обернулась ко мне. Она плакала у меня на груди, плакала горько и облегченно, а я не мог ничего сказать; и одного мне хотелось, лишь одного: пусть это не кончится никогда!
Но Суил уже перестала рыдать, отодвинулась, обтерла ладонью лицо и доверчиво улыбнулась мне:
- Ой, Тилар! Слава богу!
- Как ты меня нашла, птичка?
Она не ответила; по-детски шмыгнула носом и стала расстегивать сатар. Сердце сжалось, когда я увидел, как она осунулась и побледнела.
- Голодала?
- Всяко было.
- А Зиран?
- Не знаю, - тихо сказала она. - Я десять дней, как из дому.
- Матушка, - попросил я, - принеси водицы.
Старуха хитренько усмехнулась и прошаркала в сени.
- Беда, Тилар! - быстро сказала Суил. - Взяли-то Дигила, он не выдержал!
Дигил? Я его не сразу, но вспомнил: связник. Здоровенный малый, весельчак из тех, что смеются собственным шуткам. Думал, что он сильней... Мне стало стыдно за эту мысль - ведь _т_а_м_ его не смешили. Стыдно и страшно. Стыдная память тела шевельнулась внутри, но думал я о Суил. Если она окажется в руках палачей... Наверное, все это было у меня на лице, и Суил сказала удивительно:
- Я не привела.
Я не стал отвечать, и она вдруг вспыхнула и опустила глаза.
- А потом?
Она на меня не смотрела.
- Многих похватали, а к другим следок. Я сперва у Ваоры жила. А вчера иду - а у ней знак на воротах.
- Так и бродишь со вчерашнего дня?
Суил кивнула.
- Тогда поживи тут. Место тихое.
- А старуха?
- Она сама будет рада. Только... - я замялся: а вдруг Суил испугается и уйдет, ведь в Квайре безумие считают заразным? - только она забывается от старости. Вздумала, что я - ее сын... покойный. Ладно, пусть потешится.
Суил вскинула на меня глаза и сразу опять опустила. Никогда прежде я не видел ее смущенной.
Старуха, ворча, принесла из сеней котелок, я подхватил его и поставил на печь. Раздул огонь, подкинул дров и взял Синар за руку.
- Матушка, будь так добра, приюти Суил! Беда у нее, и деться ей некуда.
