Раз-два, раз-два, раз-два… Ну, ничего, не впервой… Пробьется, как всегда пробивался. Проскользнет, как всегда проскальзывал. Одно дело уже выполнено.
Что было решено и что ему велено? Он примыкает к группе, идущей на юг, как человек патруля и как человек села. И от тех, и от других. От села — по контракту. Искать сынка старосты. От патруля, сказано сержантом в тихом разговоре один на один, — разведка на юг. Вот, разведка, выходит, дает результаты: нет на юге свободных. Нет тех, кто заключил договор с селом. Никто не прикроет село, если будет новый набег с юга. Значит, надо возвращаться.
— Стоп! — в полный голос скомандовал Найф, останавливаясь возле сваленного дерева. — Ждем здесь.
Ким, незаметно догнавшая его и бежавшая почти вплотную, ткнулась, было, с разбегу в спину, и тут же отскочила, кинув правую руку налево, к своей сабле.
"Кстати, сабля… Откуда у нее сабля? В этой местности — мечи…"
— Я сказал, стоп, — повернулся к ней Найф. — Оно же хальт, если тебе это понятнее. И хватит, хватит на меня так смотреть! Я не враг, ясно?
Подбежал, весь в поту и паутине, запыхавшийся Витас.
— Почему встали? Надо уходить! Здесь лес! — он был испуган происшедшим и все время оглядывался через плечо, ожидая погони. А как бегают по лесу свободные, им рассказывали учителя.
Тут же встрепенулась и Ким, настороженно заозиравшись. Лес, как будто, был тот же. Ее лес, в котором она с детства знала каждую тропку. Но как же так вышло, что в своем лесу ее чуть не убили? Или еще чего могли сделать, похуже смерти…
— За нами никто не шел, я знаю, успокойтесь. А сейчас сядем. Садитесь же, садитесь… Перекусим немного. Пора уже. И поговорим заодно.
Найф медленно опустился на лежащий ствол, снял свою сумку и стал рыться в ней, продолжая искоса наблюдать за молодежью. Действительно, молодежь — оба были младше его лет на пять, а то и больше. Девчонка, похоже, покрепче. А вот парень совсем сдал. Ему бы раздеться, отдышаться, а он стоит, дергается весь. Крикни погромче — так и кинется дальше, пока не выбежит из леса или пока не свалится от усталости.
— Вит… Я могу тебя так называть?
— Витас. Лучше — Витас.
Ага, значит, какое-то значение имеет длина имени? Или то, как его произносят? Ну, с таким Найф уже встречался. Правда, здесь не называют имя отца при знакомстве. Или все же называют, только не ему — чужаку?
Ну, вот, вроде парень задумался о другом, по лицу видно.
— Ну, садитесь же! Раскрываем наши запасы, а заодно обсудим, что у нас и как. Ну же? Мы в одной команде!
Ким присела на корточки, оперлась спиной о сосну, а Витас просто повалился на мягкую рыжую хвою, которой все вокруг было усыпано, растянулся блаженно на спине, раскинув руки и ноги.
— О чем говорить-то будем? Или все же пойдем дальше? — она все еще была напряжена и все еще обдумывала ту встречу на поляне.
— Сейчас, сейчас, — Найф по-собачьи наклонил голову, прислушиваясь к чему-то. — Еще минуту… Вы пока еду доставайте, что ли… Гости тут у нас.
Витас тут же перевернулся на живот и потащил за рычаг, заскрипел взводимым арбалетом. Ким плюхнулась за сосной и стала лихорадочно осматриваться.
— Не стреляйте, — раздалось из-за пушистой ели. — Можно, я подойду?
— Ты один? — Найф сидел на том же месте, не сдвинувшись, будто не опасался ничего. — Один, слышу. Спусти тетиву, чтобы я слышал, и медленно выходи. Медленно. А мы посмотрим.
Хлопок, от которого вздрогнули и Витас и Ким, прозвучал почти тут же, а потом кто-то зашевелился, и полез через елки к ним. Мужик здоровый. Нет, парень. Сельский. Арбалет в левой руке. Тетива спущена. Правая опирается на посох — настоящую дубину. На груди крест-накрест тряпичные лямки заплечного мешка. Точно — селянин. И фигура…
— Э-э-э… Какие люди! Не тебя ли мы ищем, парень? — прищурился Найф.
— Здравствуйте вам. Меня? Искать? А кто вы?
— Это ты нам скажи, кто ты и откуда, нас все же больше.
— Я Локо…
— Сильное имя, — буркнул Витас.
— Сын старосты? Из здешнего села? — оживился Найф.
— Младший я, ага…
Ну, вот и второе задание выполнено. Найф расслабился перед большим переходом, помассировал, потряс мышцы на ногах. Ему совсем не было интересно, как тут объявился сын старосты, что он тут делает, и как так получилось, что они встретились. Главное — дело сделано. И это значит, что можно возвращаться, а завтра с утра он может двигаться дальше. Еще два-три дня и он сможет доложить ту информацию, ради которой прекратил свой поиск и кинулся назад. Но что там с молодежью?
— Ты — сын старосты? — недоверчиво спросила Ким. — Как ты тут оказался? Ты сбежал, что ли? Тебя же ночью конные утащили?
— Ночью? — опять переспросил парень. — Не-е-ет… Я ушел вечером еще. Дома сказал, что пойду в дружинную избу. Собрал вещи и пошел в лес.
— Ты что, дурак? — она смотрела на него, как на сумасшедшего. — В лес! В ночь!
— Ну, да… Я же младший из братьев. Вот и подумал, что лучше я стану свободным, чем ждать, пока меня женят, дом построят, а потом всю жизнь выплачивать селу и отрабатывать долги…
Найф оторвался от своих мыслей и взглянул на замерших с открытыми ртами переглядывающихся в недоумении Ким и Витаса.
— Ты что, и правда ничего не знаешь? — повернулся он к Локо. — На село же нападение было, друзей твоих порубили… Отец с матерью тебя среди мертвых обыскались…
— Какое нападение? А как же патруль?
Он, похоже, и правда ничего не знал. Сельский большой и неуклюжий немного парень смотрел на них, как на обманщиков. Как будто разыгрывают его, слегка медлительного в движениях и в мыслях, как это бывало не раз в селе.
— Так, — встал на ноги Найф. — Похоже, придется нам тут посидеть немного, обсудить наши дела и дальнейшие планы. Заодно попробуем обменяться информацией. Да-да… Той, которой можно обменяться. Ну, Ким, Витас, что там у нас есть из еды? Устроим обед?
Стук в дверь оторвал Старого от размышлений над картой, раскинутой по всему столу.
— Да! Можно!
Дверь со скрежетом сдвинулась в сторону. Коридорный, из молодых:
— Старый! Совет собрался.
— Иду. Уже иду.
Он, покряхтывая от слабости, вызванной бессонной ночью и возрастом, и от жалости к себе, вылез из-за стола и зашаркал к двери и дальше по коридору налево, потом направо, потом снова налево — в зал, который использовали либо для больших собраний, либо для таких, как сейчас, Советов. Совет считался высшим органом управления и собирался по любому поводу, когда требовалось какое-то обдуманное решение, не требующее срочности. А все срочное, оперативное, решалось единолично Старым. Так сложилось практически с первых дней существования хранилища. И оттуда же пришла традиция, что Старый говорит на Совете последним, после всех, чтобы не помешать, не заставить других повторять его собственные слова.
