— И?
— И я задаюсь вопросом, сможет ли древесный кот Королевы Элизабет быть в состоянии прочитать нас — что мы сделали.
— Они эмпаты, а не телепаты, — уточнил Сэлтман. — Они читают неопределенные эмоции, а не мысли. Любой древесный кот посетивший прощание будет настолько ошеломлен сильными эмоциями, что какая-нибудь случайная враждебность, которой мы позволим просочиться, будет частью потопа.
— Я надеюсь.
— В любом случае, — продолжил Сэлтман. — Я не чувствую никакой враждебности к нашей маленькой королеве. Я чувствую только большую привязанность. Если наш план сработает, она станет нашим билетом к возвышению.
— И защитит королевство от неблагоприятного внешнего влияния, — сказала Марроу без всякого выражения.
— Точно, Джин, точно, — успокоился Сэлтман. — Скоро придут остальные. Интересно, какие слухи они соберут? Кандидата королевы в Регенты собираются объявить завтра, но Падервески умна. Она собирается разрешить несколько стратегических утечек так, чтобы Дворец мог спланировать отклики.
Марроу коснулась импланта. — Скоро узнаем. Граф Хауэлл только отбыл. Паула должна быть в пути.
Их образ действия будет совершенно иным, чем у Хауэлл.
Затем они погрузились в молчание.
Граф Хауэлл прибыл первым, дама Гвайннер через несколько минут после него. Падрэйк Довер, как все члены Королевского полка, стоял "добровольные" дополнительные часы.
Когда он занял свое место в одном из мягких кожаных кресел, Хауэлл выглядел осунувшимся. Селтман, почтительно, как всегда (хотя про себя он находил бесхребетность пожилого человека раздражающей), налил ему рюмку грифонского коньяка. В контраст, Гвиннер кипела подавленной энергией. Селтман обнял ее, улавливая легкие следы интоксикации. Если она была неосторожной… но он ничего не нашел и решил, что ее возбуждение было чистым энтузиазмом от хорошо идущего проекта.
— Граф Хауэлл, — сказал Селтман, в конце концов разобравшись с напитками и поместив поднос с деликатесами во всеобщей досягаемости, — возможно Вы можете рассказать нам о прощании.
Он хотел кричать, "Вы узнали что — нибудь!" но знал, что лоялиста Короны необходимо обработать чрезвычайно деликатно.
"Тело короля было выложено со вкусом," Хауэлл начал, как бы, имея дело с несущественным вопросам, он мог бы работать его путь к трудным материалом." Его вдова и дети присутствовали. Они казались совершенно расстроенными, но Королева-Мать говорила со мной любезно, и молодая королева предложила свою руку, говоря, что моя лояльность Короне привлекла ее внимание, и она будет помнить об этом.
Голос Хауэлла сломался.
— Как мило для маленькой герцогини Василиска, — сказала Гвиннер немного едким тоном. — Или теперь, когда ее отец отошел в мир иной, она примет титул принцессы Василиска?
В другой раз, ее подход, возможно, был бы неуклюжим, но на этот раз сработал прекрасно. Хауэлл напрягся, сделал глоток коньяка, и большая часть истощения упала с его лица, чтобы быть заменённой чем-то вроде надежды.
— Возможно, в течение длительного времени нам не нужно будет интересоваться вопросом, какой титул идет вместе с этой непрвильно аннексированной планетой. — сказал он. — ЛеБран сказал мне сегодня вечером, конфиденциально…
Он сделал паузу, пока каждый не кивнул.
— …что королева всерьез рассматривает вопрос о введении члена нашей партии в Совет Регента, и что, если его спросят…
— Кто это будет, — прервала Гвайннер.
Хауэлл поднял бровь с укором, — …Я буду его первым выбором.
— Поздравляю, — сказал Селтман. — Это также означает, что вас также рассмотрели бы как кандидата в Регенты. Вы имеете какую-нибудь идею, кого королева выдвинет завтра?
Слепая Джин Марроу, подняла руку привлечения для внимания. — Могу я рискнуть предположить?
Селтман опешил. Марроу была с ним весь вечер и призналась, когда они встретились, что она понятия не имеет, кто будет кандидатом. Она скрывала от него? Тем не менее, ее почти сверхъестественный талант политического анализа был одной из причин, почему он завербовал ее. Это может быть забавно узнать, что она скажет.
Он посмотрел на других, увидел отражение своей мысли на их лицах и ухмыльнулся.
— Конечно, Джин. Кто, как вы думаете, будет выдвинут в Регенты?
— Обычно, я не рисковала бы предположением, базирующемся только на слушании комментария новостей, — начала она, явно наслаждаясь моментом, — но сегодня вечером у меня создалось впечатление, что ее выбором является лорд Чемберлен, лорд Якоб Вундт.
Хауэлл и Селтман ахнули. Гвиннер, смеясь покачала головой.
— Невероятно, Джин! Точно такое же известие я получила из своих источников. Как вы узнали?
— Слушая описание вечеринки? королевы, — сказала самодовольно Марроу, — Я заметила, что она часто подзывала к себе лорда Чемберлена.
— Но это было социальной/политической функцией, — вмешался Хауэлл, — это — его обычная роль. Как Вы могли сказать, что что-нибудь изменилось?
— Частота, близость, факт, что он также проводил время, говоря с Кромарти. Как Вы знаете, Вундт более близок к тому, чтобы быть Лоялистом Короны чем кем- нибудь еще. Его новое дружелюбие с премьер-министром, кажется, указывает, что Кромарти теперь посчитал его полезным.
Селтман кивнул. — Интересно. Сообщения Падрэйка подтверждают, что Вундт присутствовал на неофициальных заседаниях совета, которые состоялись сегодня. Я предположил, что его присутствие состояло в том, потому что он мог предоставить информацию относительно внутренних работ протокола Дворца. Однако, милорд, Вы слышали что — нибудь, что подтверждает это?
Хауэлл прекратил зевать как рыба, но он продолжал изучать Марроу, как будто ее таланты были родственными к колдовству. Марроу не помогла ему успокоиться, почувствовав его пристальный взгляд и повернув свои слепые глаза к нему.
— Да, — справился Хауэлл. — ЛеБран сказал что-то в этом роде. Он также сказал, что он ожидает, что партия отчасти разделится при подтверждении. Наша платформа обычно обеспечивает полную поддержку короны и, как вы отметили, Вундт имеет личные убеждения как наши собственные, но его возраст и факт что он не принимал активное участие в дискуссии по спорным вопросам, делают его плохим выбором в качестве регента.
