Во-вторых, когда Гукки готов был уже прыгнуть, заквакал микроком. Мааки не обратили внимания на этот прибор. Он, как и прежде, был засунут в карман скафандра.
Гукки вытащил серую коробочку и включил прием. Почти мгновенно раздался голос Раса:
— Мне нужна помощь и немедленно. Тот, кто слышит меня, должен немедленно прийти на помощь. Общее направление…
Гукки прислушался, наблюдая за мааками. Когда их первые ряды оказались метрах в сорока от него, Рас закончил описание. Сразу же после этого крохотная фигурка растворилась на глазах у противника.
Мальстрем потащил его за собой, грозя раздавить. Вокруг было темно. Он не имел никакого представления о том, где находится. Было ясно только то, что он должен немедленно убраться отсюда, если хочет остаться в живых.
Сначала его охватил страх. Только почувствовав, что пока не происходит ничего плохого, он стал размышлять.
То, против чего он боролся, очевидно, было влиянием какого-то механизма. Он попал сюда случайно — мааки не заметили, что в стене клетки, в которой он находился, было отверстие. В результате подчинившего его влияния у него оставался открытым только один-единственный путь для прыжка. Другими словами: это должно было быть нечто вроде поля, воздействующего на пси-область его мозга.
Он не чувствовал своего тела. И не знал, стоит он, сидит или лежит. В эти минуты, казавшиеся ему вечностью, существовал только его дух. Разум искал отправную точку, которая помогла бы понять положение, в котором он оказался. Но давление непрерывно росло, приближаясь к точке, когда никакой разум не мог больше искать впотьмах.
Он попытался расслабиться. В это мгновение перемалывающая боль скачкообразно усилилась. Он вернулся в состояние наивысшей концентрации и почувствовал облегчение, когда боль утихла. Но одновременно в голову ему пришла идея. Во время всех этих неудачных попыток у него появилось странное чувство, словно пришедшее издалека. Ему показалось, что он знает, что это было. Может быть, ему удастся использовать это «нечто», но он должен повторить попытку, что и сделал.
Секунда за секундой он все больше ослаблял бег своих мыслей. Боль мгновенно усилилась. В какое-то мгновение его до сих пор ясный разум затмило мешаниной расплывчатых, бессистемных импульсов мыслей. Рас понял опасность. Еще пара секунд — и он сойдет с ума. Он больше не мог отступать. У него больше не было сил упорядочивать мысли.
Внезапно снова появилось прежнее ощущение. Оно исходило оттуда, что Рас небезосновательно считал низом. Остатками разума он пытался понять, что это значит… и внезапно понял.
Болела правая нога! Спустя полвечности душевных мучений он в первый раз ощутил свое тело. Он попытался пошевелить ногой. Разум его был затуманен на три четверти, но бессознательные импульсы, которыми мозг приводил в движение мышцы, возникали сами собой. Нога двигалась. Рас чувствовал, что ее ступня во что-то упирается.
Потребовалось всего лишь одно это движение, и бель внезапно отступила. Давление исчезло. Теперь он мог мыслить ясно. Он открыл глаза и увидел, что вокруг него все еще темно. Откуда-то доносилось громкое гудение. Это был сигнал тревоги его скафандра. Что-то было не в порядке. Он вспотел при мысли, что в скафандре образовался разрыв.
Он выпрямился, потянулся, и что-то подалось. Что-то треснуло и щелкнуло. Внезапно вверху появился желто-красный свет. Гудение сигнала тревоги стало громче. Он должен выбраться отсюда, иначе все усилия будут напрасны.
Рас рванулся вперед, к свету. Ударился обо что-то твердое, что с треском подалось и освободило ему дорогу. Шлем скафандра лизнул язык пламени и ослепил Раса.
Когда зрение к нему снова вернулось, все уже было кончено. Он стоял в гигантском зале, полном машин. Сам он только что был заключен в одну из этих машин. Она находилась позади него, часть ее металлической обшивки была разорвана и оплавлена, и из рваного отверстия вырывались дым и пламя.
Рас не знал, как он это сделал. Но в данное мгновение это было неважно. Важным было то, что он узнал этот зал. Это было то, что он видел незадолго до своего пленения через зарешеченное отверстие вентиляционной шахты.
Позади него останки машины, из которой Рас только что выбрался, с лязгом и грохотом превращались в груду обломков. Рас задумчиво вглядывался в серый дым, который поднимался отвесно вверх и смешивался с желтым маревом. Он не знал функций этой машины. Однако не было никакого сомнения, что она излучала что-то, влияющее на деятельность пси-отдела его мозга. Он был неспособен телепортироваться, пока находился в зоне действия этой машины. Мааки знали об этом эффекте и использовали его, чтобы связать мутантов более действенно, нежели при помощи наркотиков или каких-нибудь других средств. Но они просмотрели одно. Для телепортера был открыт путь в машину. Ему повезло, что его тут же не перемололо внутри этого аппарата. Это и решило все дело. Присутствие чужого тела нарушило функционирование машины. Энергия, которая раньше полностью рассеивалась, теперь скопилась внутри механизма и разогрела его. Расу повезло во второй раз. Вместо того, чтобы убить его, смертоносный жар дал ему возможность бежать, расплавив кожух. Его скафандр без повреждений вынес эту нагрузку.
Он осмотрелся и нигде не нашел и следов мааков, которые, как он видел, обшаривали зал. Вероятно, они ушли, думая, что он надежно пленен. Он спросил себя, обнаружили ли они бегство, или нет. Потом он почувствовал, насколько события прошедших минут утомили его, и присел на пол недалеко от дымящейся кучи обломков.
Положение казалось безнадежным. Чем дальше он раздумывал об этом, тем яснее ему становилось, что разумному человеку в такой ситуации не остается ничего иного, как сдаться на милость мааков. Он предпринял неуверенную попытку телепортироваться из зала. Но это ему не удалось. Хотя он больше не находился под непосредственным воздействием машины, но созданное ею поле все еще было достаточно сильным, чтобы нейтрализовать его пси-способности.
Если он хочет убраться отсюда, ему придется воспользоваться ногами.
Он рассеянно нащупал в кармане скафандра микроком, который мааки почему-то не забрали у него — почему, он не имел никакого понятия. Он подумал о том, кого ему вызвать: Такс или Гукки. Вероятно, оба они находятся в плену и не в состоянии помочь ему. Однако было бы полезно поговорить с ними. Может быть, они слышали, видели или узнали что-то, чем он мог бы воспользоваться. С другой стороны, он должен считаться с тем, что мааки могут перехватить их разговор и обратить внимание на его бегство.
