Мне вдруг вспомнился последний наш разговор с братом. Не «привет-пока», а именно боле менее серьезный диалог из нескольких предложений… Странно, почему-то все это время я возвращался к старым воспоминаниям, но совсем забыл про этот разговор.
Я как раз пришел домой после перебранки с Даней и сидел на кухне пил чай.
— Привет, — подошел ко мне Сережка. — Пойдем сегодня в футбик?
— Да ну его, — отмахнулся я.
— Ну-у… Почему?
— Да настроение ни к черту!
— Из-за чего?
— На Данилова наткнулся, пока домой шел… Слово за слово… Не знаю… Паршиво как-то на душе.
— Да он козел, — смешно сдвинул брови Сережка. — Не обращай ты на него внимания.
— Я и не обращаю, в общем-то, а они все что-то от меня хотят.
Сережка забрался на табуретку коленками и начал раскачиваться.
— Я бы на твоем месте вообще уже давно пришел бы к ним и послал куда подальше. Чего им надо-то? Надоели уже.
— Ой, только вот этого не надо, ладно? — отмахнулся я. — Ты бы на моем меееесте… Ты бы то, ты бы сё… Сиди уж, герой.
Мой братишка рассмеялся…
…И все?! Из-за такой ерунды! Да как же это?..
Мне вдруг сделалось дурно, перед глазами поплыло. Я почувствовал, как мысли Суслика уплывают от меня, и только в последний момент сумел удержаться и не потерять сознание.
Вот оно как вышло!.. Я всю жизнь считал Сережку изнеженной натурой, трусишкой, а в нем, оказывается, отваги было в сто раз больше, чем во мне самом. Для меня ерунда, а для него важнее важного, и я не смог различить эту его скрытую черту характера. Не сумел! Не придавал значения! Не распознал! Не обратил внимания!.. Убил его!
Это я во всем виноват!
Господи, никогда себе этого не прощу, никогда в жизни! Да и как теперь вообще жить?!..
…Спицын уткнулся в капот и ковырялся в движке старенького форда.
— Эй, Спица! — усмехнулся Суслик. — Работа для тебя есть. Вылазь давай.
— А? — обернулся тот, с некоторым удивлением посмотрев на Сережку.
— Вот, клиента тебе привел. По морде очень хочет… Говорит, что мы все — кретины и имел он нас, как козлов!
— Я такого не говорил, — засмущался мой братишка. — Чего ты врешь? Я только про кретинов.
— Типа борзый? — с неумелой наигранностью оскалился Спица, взяв Сережку за шкирку. — А что, если я тебе сейчас язык вырву и в задницу засуну?
Для пущей острастки он замахнулся гаечным ключом, а потом совсем легонько ткнул другой рукой Сережке в поддых и загоготал.
— Ты чё творишь, сука?! — Суслик неожиданно схватил его за плечо и резким движением развернул к себе.
— Проблемы? — Улыбка с лица Спицы мгновенно испарилась.
— Проблемы у тебя, падла! Если еще раз к нему прикоснешься…
— Ты оборзел?! — Спицын толкнул Суслика в грудь. — Я пошутил. Тупой, что ль?
— Он пошутил, он совсем потихоньку, — вмешался Сережка. — Не надо.
Но глаза Суслика уже налились кровью.
— Ноги бы тебе переломать за такие шутки, — процедил он.
— Ну попробуй, мля! — Спицын снова его толкнул, на этот раз уже сильнее.
— Не трогай ребенка, я сказал!
Без всяких предварительных ударов по плечам Суслик со всей силы врезал кулаком по челюсти Спицы.
— Ну все… хана те, чмо! — прорычал тот, схватившись за подбородок.
Все произошло за секунды: Спицын и Суслик сцепились в грязно ругающийся клубок уличной драки и пытались повалить друг друга на землю.
— Не надо! Вы что! Ну не надо! — закричал Сережка, попытавшись оттащить Спицу за подол куртки.
— На, мля! — Озверевший от только что пропущенного удара Суслик уперся головой в грудь соперника и со всей силы заработал ногами, пытаясь шарахнуть того об машину.
Но не ожидавший такого напора Спицын вдруг потерял равновесие, и вместо того чтобы попятиться назад и врезаться задом в свой форд, начал заваливаться на спину — туда, где стоял мой брат.
Инерция двух падающих тел швырнула Сережку назад, пронесла почти два метра, словно пушинку, и со страшной силой ударила головой об острый край бампера.
Я вздрогнул. Перед глазами снова потемнело.
Суслик со Спицыным мгновенно прекратили драку и замерли в ужасе, глядя на неподвижное тело ошалевшими глазами.
— Черт! — выразил общую мысль Спицын через несколько безмолвных секунд. — По ходу мы попали.
Немного пришедший в себя Суслик подошел к телу моего брата и трясущимися руками перевернул его на спину. Все лицо Сережки было залито кровью, перемешанной с дорожной пылью и песком.
— Уй, ё-о-о! — протянул Спица.
— Что же мы наделали… — прошептал Суслик. Он весь вмиг побледнел, на выпученных глазах выступили слезы. — Что же мы наделали… Да как же это так, Спиц?
— Да как же это, Суслик?
Да как же это, Господи?..
— Он же не дышит, — застонал Суслик. — Мы убили его. Убили, понимаешь?
— А ну двинься. — Спицын присел рядом с ним на корточки и, достав платок, начал вытирать кровь с Сережкиного лица. — Да не, вроде дышит.
— Жив?! — нервно затрясся Суслик. — Жив? Он точно дышит?
— Да отвали ты! Не мешайся, я ж сказал! — оттолкнул его Спицын.
— Жив? — еще раз спросил Суслик, размазывая по лицу слезы.
Спицын брезгливо откинул испачканный кровью платок, взял Сережку на руки, поднялся и сказал:
— Да жив он, жив! Чё ты паникуешь!.. Ну просто бровь расхреначил, подумаешь, беда…
— Жив?
— Жив!
Жив!!!!!
Никаких слов не хватит, чтобы описать чувства, которые овладели мной в эту секунду. Мне хотелось плакать и смеяться. Мне хотелось взлететь, прыгать танцевать, и одновременно с этим я не мог пошевелиться…
— Обычное сотрясение мозга, — проворчал Спицын. — Но в больницу нельзя. Чего доброго, еще «тяжкие телесные» припаяют… Ко мне поехали. Хата пустует. Денек поваляется, очухается — домой отпустим… Зови Даню.
Даня пришел через минуту. Сосредоточенный, серьезный, деловой. Выслушал Спицына, согласился, что скорую вызывать не надо, помог погрузить Сережку в машину, дождался, пока та уедет, и подозвал к себе Суслика.
— Слушай сюда, — приглушенно сказал он. — Если что, ты ничего не видел, понял. Ты не в курсе, и все. Молчок.
— Да, да, — закивал Суслик. — А Витя как же?.. Вон Макс приперся. Все равно расскажет.
— Витя пускай думает самое худшее, — сощурился Даня. — А с Максом я сам разберусь.
— По-моему, это слишком, Дань, — закачал головой Суслик. — Ты чего?
— Ничего! — злобно сплюнул тот. — Пусть помучается пару дней!
— За что ты так его не любишь? — поразился Суслик.
Данилов вдруг резко остановился и повернулся к нему лицом.
— За то, Андрюх, что Витя был моим лучшим другом, и я на все готов был ради него. А он меня предал!.. Дал пинка под зад, бросил в самый нужный момент, убежал, как только припекло чуток. И я тогда понял, что все это время нах ему не был нужен, и мы для него — дерьмо, пыль под ногами! И самое главное, что, возможно, он прав, но мне от этого не легче!..
