— Сложно? Многие вещи только кажутся сложными, — сказал Николай Бабич. — Свобода, необходимость, судьба… И вообще, разве может быть сложным то, что есть? Предмет или явление существует, а мы его как — то описываем или объясняем. Наши объяснения и описания, действительно, могут быть сложными либо простыми, причем любое сложное объяснение с течением времени стремится сделаться проще…
— О, вы философ!
— Отчасти. Думаете, меня удивляют таланты вашего друга? — Николай Бабич показал на бесплотное существо. — Нет. Так ли она поразительна, способность принимать различные формы? Что в ней такого? Вспомните вчерашний день. Полиморфизм — извечное качество насекомых. Когда — то я много размышлял об этом.
— В связи с чем?
— Да так. Я думал о сущности религий…
— А что такое религия? — неожиданно спросил Синяев.
— Религия? — удивился Николай Бабич. — Грубо говоря, это как раз и есть учение о высших силах. И почти любая религия основана на вере в загробную жизнь. Человек рождается, живет, копошась в грязи, потом умирает, а его крылатая душа блаженствует в райских садах, среди цветения и благоухания. Где мог человек подсмотреть это? Только у насекомых. Сначала червь, копающийся в навозе. Потом куколка — разве не похоже на смерть? Наконец, прекрасная бабочка, которая порхает с цветка на цветок, собирая нектар и амброзию…
— Понятно. Но при чем здесь высшие силы?…
— В общем — то ни при чем, — согласился Николай Бабич. Он снова посмотрел на трусивших впереди страшилищ. — Для роботов, например, бесспорно, есть высшие силы: это те, кто вложил в них программу. Любопытно, что вы в данном случае не являетесь высшей силой, поскольку вы этой программы даже не знаете. Вот и возникает вопрос…
— Да?
— Вопрос простой, — сказал Николай Бабич. — Какого дьявола вы, земной человек, делаете в этой компании? И вообще — как вы в нее затесались?
Синяев ответил не сразу, и некоторое время они молча шли по бесконечному коридору, замыкая карнавальную процессию. Гулкое эхо шагов уже тогда делало происходящее весьма похожим на странный сон. Или даже на новую запись фантоматографа.
— Это старая история, — сказал наконец Синяев. — Она началась задолго до нашего с вами рождения. Случилось так, что корабль, на котором летели мои будущие родители, попал в аварию. Взрыв инвертора, как обычно.
— Все — таки инвертора?
— Да. Их вынесло на другой край Галактики, очень далеко от Солнечной системы. Они не были космонавтами и не знали никаких координат: ни Земли, ни места катастрофы, ни района, где очутились. Звездных карт при них не было. Да и вообще ничего не было, кроме аварийной капсулы. Положение казалось вполне безнадежным. Но их спасли.
— Каким образом?
— Неподалеку случайно оказался один звездолет, — объяснил Синяев.
— Вот, вот. Об этом я и говорил. Одна случайность, вторая…
— Это был корабль, принадлежавший Кругу, — продолжал Синяев. — Удача получилась взаимной. Кругу повезло тоже. Ведь разумных существ, похожих на нас с вами, не так много в Галактике. Во всяком случае, Круг пока не включает миров, заселенных ими.
— А Земля?
— По — видимому, она пока еще тоже вне Круга.
— Пока.
— Разумеется, — сказал Синяев. — Круг постоянно расширяется. Но космическая активность Земли, вероятно, не так высока. Она пересеклась с Кругом только в тот раз, чисто случайно.
— Опять случайно! Кстати, что такое этот ваш Круг? — поинтересовался Николай Бабич. — Объясните же, наконец. Объединение цивилизаций вроде ефремовского Великого Кольца? Или какая — нибудь развитая сверхцивилизация?
Синяев отрицательно покачал головой.
— Нет. Круг — это надцивцлизация, самая могущественная в Галактике. Сверхцивилизаций и объединений не существует.
— Пускай надцивилизация, — охотно согласится Николай Бабич. — Разве дело в названии? Где она расположена?
— Думаете, я смогу ответить на этот вопрос?
Николай Бабич поискал глазами бесплотное существо. Оно, возглавляя процессию, бодро шагало сейчас метрах в десяти впереди них. Неужели оно способно уловить слабые звуки их голосов, заглушенные к тому же звонким топаньем роботов.
— Ну, если нельзя…
Синяев пожал плечами.
— Не в этом дело. Фантом теперь не Посланник Круга, а Держатель Моста. Ему наш разговор безразличен. На ваш вопрос просто невозможно ответить. Где располагается космос? Откуда идет реликтовое излучение? Куда расширяется Вселенная?…
— Вы хотите сказать…
— Да, — кивнул Синяев. — Круг не имеет какой — то определенной дислокации. Он нигде и одновременно везде. Все точки Круга равны. У него нет ни центра, ни периферии. Он как бы растворен в цивилизациях Галактики и не может без них существовать. И далеко не каждая цивилизация подозревает о его существовании.
— А какой тогда смысл вы вкладываете в выражение «корабль, принадлежащий Кругу»?
— Самый обычный. Если я, например, возьму где — нибудь корабль и куда — нибудь полечу, это и будет корабль Круга.
— А планета, где вы возьмете корабль, ни о чем не будет догадываться?
— Почему же нет? О Круге, естественно, знают их отдельные представители. Те, что сами входят в Круг. Все точки Круга равны, это закон. Но именно Круг в большинстве случаев руководит космической деятельностью цивилизаций.
— Руководит?
— Да. Поскольку Круг — явление космическое, то его интересуют в первую очередь вопросы, связанные с дальними коммуникациями и звездоплаванием. Круг стимулирует, поощряет и направляет исследования и технические разработки в этих областях.
— Значит, это нечто вроде мафии или тайного общества?
— А что такое мафия?
— Тайная преступная организация. Я читал о них. Сейчас их, конечно, нет, но они процветали еще пару веков назад.
— Ну и пример! — усмехнулся Синяев. — Организованная преступность! Что общего с этим у Круга?
— Не знаю. Но, по — моему, тайные организации всегда вне закона. И как бы то ни было, на каком основании вы так спокойно выдаете мне ваши секреты? Я ведь пока не давал никакой страшной клятвы.
— Какая в ней необходимость? Вы уже вошли в Круг: он замкнулся на вас. «Земляника», когда вы меня спасли, превратилась в звездолет Круга. Когда мы шли к кораблю Маб, наш катер был катером Круга. А потом сам корабль Маб стал кораблем Круга.
— Вот как?
— Да. Если даже вы когда — нибудь вернетесь на Землю, вы уже никогда не выйдете за пределы Круга.
— Вы убеждены в этом? — спросил Николай Бабич. — Думаете, я буду молчать? Почему? Я никому ничего не обещал. И, честно говоря, не собираюсь.
