Хозяйка вынула из дальнего угла секретера кожаный несессер, открыла, полюбовалась блестящими инструментами. Музейный экспонат. Никогда не пускала она такие средства в ход, добиваясь правды – ей ни к чему. (Но, признаться, демонстрировала эту бижутерию подозреваемым, добиваясь нужного эмоционального эффекта). Щипчики для вырывания ногтей, полный набор иголочек… Закрыла, бережно водрузила обратно. Гримаса ненависти исказила ее обычно невозмутимое лицо. Ара Солтига, буде попадется в руки, она казнит сама.
Встала, прошлась по кабинету, неуверенно ступая, как немного пьяная. Эйфория... Давно не случалось так радоваться. Скоро Эгваль рассыплется гигантским снежным комом, столкнувшись с несокрушимостью Острова. «Меня запомнят, как самого жестокого правителя в истории», – Хозяйка думала об этом спокойно, зная, что так и будет. «Никто и никогда не узнает, что ничего из случившегося я не хотела». Ушла гнетущая душу тяжесть, что так долго мешала радоваться жизни и власти, но остался сидеть маленький коготок под сердцем – многотрудных дел впереди много. Их Хозяйка оставит незавершенными.
– Эгвальская фанера, лейтенант Хельм! – доложил оператор ракетной установки Гус, когда малый патрульный катер «Ника два» только-только начал поворот к Флавере.
– Знаки-то наши… – возразил Хельм, нервно поглаживая жидкие усики, не добавлявшие ни года к его двадцати восьми.
– Корректировщик вражий. Хамелеон. Таковскую конструкцию с прошлой войны знаю. Задали мы им жару в пятьдесят шестом!
– Точно! – подхватил лейтенант, словно участвовал вместе с Гусом в победном походе, а не ходил в то время пешком под стол. Гус был живым опровержением поговорки: «Сила есть, ума не надо» и Хельм не считал зазорным прислушаться к мнению человека вдвое старше себя.
Контейнер с четырьмя легкими ракетами плавно развернулся на шарнирах вслед неуверенно летящему самолетику.
– Сшибить? – Гус дипломатично ожидал согласия лейтенанта.
– Отставить. Смотри, с ним что-то не так…
Хельм аккуратно переложил маленький штурвал на новый курс, сдвинул вперед рукоятку газа.
– Как думаешь, где грохнется? На берег или в воду?
– Ведро пива за второй расклад.
Лейтенант предпочел не спорить.
Лягушки оборвали нескончаемое «брекке-кес-куорр…брекке-кес-куорр» в прибрежных камышах. Сверху, кружась и увеличиваясь в размерах, со свистом спустилось нечто огромное и рухнуло неподалеку от берега, подняв тучу брызг. Дно здесь круто уходило вниз, и самолет накренился, медленно соскальзывая в глубину. Покрытая зеленью, пахнущая тиной и плесенью вода, поднялась до нижних крыльев, стала заливать пилотскую кабину. Никто из двоих, находившихся в ней и бессильно поникших на своих местах, не попытался выбраться наружу…
– Дивлюсь, отчего он сомлел, – Гус похлопал себя по объемистому животу, заменив этим жестом почесывание в затылке и, крякнув, принялся массировать спасенному пилоту грудную клетку.
А лейтенант, оставив на время управление катером, хлопотал вокруг его странной спутницы. Снял с нее промокшую доху, под ним оказался комбинезон на молниях, из тех, что носили модницы в Гане лет двадцать назад. Пришлось и его слегка расстегнуть. Удивительно: лицо и руки, несомненно, старой женщины, иссохшая грудь и… по-молодому стройное, упругое тело, явно поддерживаемое в хорошей форме регулярными упражнениями. Женщина была слаба, но в сознании. Тихо простонала:
– Огонь! Кругом огонь… Довольно… Хватит!
Потерянно вгляделась в Хельма.
– Они – сумасшедшие. Оба.
Понурилась, снова встрепенулась, недоуменно озираясь на сизую водную гладь за лобовым бронестеклом и, наконец, задала нормальный для человека, недавно очнувшегося от обморока, вопрос:
– Что за хреновина, это я где?
Море Хозяйки. Сорок лет назад перегороженная величественной плотиной Виола разлилась рукотворным озером, поднялась, затопив восточные трущобы Вагнока, половину старой Лейны; подступила даже к Флавере. Сорок лет как встречают восход на набережной Вагнока влюбленные пары. Сорок лет, как не слышен грозный гул Виольского водопада – он умер, задушенный плотиной. А ее турбины дают свет Вагноку и сопредельным городам.
Раз в год каждый государственный чиновник на Острове имеет право написать Хозяйке письмо с критикой ее действий. Нашелся умник, подсчитавший, что если осушить Море Хозяйки и засеять освободившиеся от воды земли пшеницей, да собрать самый плохонький урожай, как, например, в Граале; да продать его Магистрату по бросовой цене в обмен на нефть… Сожженная в топках электростанций, она даст столько же энергии, сколько Виольский гидроузел. «Что прекрасней – чадящая труба или зеркало вод?» – якобы ответила Хозяйка.
Гус вдруг оставил попытки привести Андрея в чувство, и перемахнул на свое операторское место. Крестообразная тень с ревом пронеслась над ними, раздалась серия приглушенных хлопков, по воде запрыгали фонтанчики разрывов. Аркато приподняла голову. Воздушный охотник, вознесся вверх, закладывая мертвую петлю, с явным намерением вернуться. Он перевалил через верхнюю точку и на бреющем полете снова заходил в атаку, когда маленькое стальное суденышко плюнуло в него огнем. Полета снаряда Аркато не углядела, но самолет-охотник с драконами на крыльях развалился на части. Из крутящихся в воздухе обломков выпал черный комок, пролетел секунды в свободном падении и врезался в воду. По воде поплыла большая оранжевая кувшинка – вздувшаяся ткань парашюта, выброшенного силой удара из лопнувшей сумки.
– Всего-то делов, – прокомментировал свой подвиг Гус, воротясь к слегка ошеломленному молодому начальнику. – А со шпионами что делать будем?
– Он – майор эльберо, – с упреком возразил Хельм. – Ты ж смотрел документ.
– Хе… Он такой же майор, как я Хозяйка Острова. Номера с семеркой на офицерских карточках прошли уж десять лет назад. А этот тип слишком молод, чтобы тогда быть офицером, да в таком чине.
– Физиономист… – усмехнулся Хельм. – Внешность и возраст часто не совпадают. Кроме всего, я майора где-то видел, чтоб мне пива никогда не пить, если вру…
Гус покосился на Андрея, который давно пришел в себя и сейчас молча слушал их препирательства.
– А пусть вякнет что-нибудь. Спорю: у него такой же эгвальский акцент, как у этой швабры!
– Заткнитесь, юноши и слушайте меня! – Аркато саркастически улыбнулась. – Этого ряженого зовут Андрос Гелла – он мой пилот, шофер, денщик, называйте, как хотите. Единственная его задача – доставить меня на Остров. То, что он еще и бездарный актеришка, его, конечно, не украшает, хотя сам он думает иначе. А для меня его артистические ужимки – лишняя беда. Увы! Где мне, старой и бедной женщине нанять достойного спутника?
